Счастье для начинающих - Сэнтер Кэтрин. Страница 12

– Разочарование подразумевает желание, – сказала я, стараясь соблюдать учительский тон. – А желать всегда лучше, чем иметь.

– Всегда?

Неприятно сообщать ему горькую правду.

– Всегда.

– Похоже на пытку.

– Нет, нет, нет, – поправила я. – Пытка – это желание без надежды. Желание с надеждой – предвкушение.

Он не спускал глаз с моих губ.

– Так поцелуи – это предвкушение?

Я кивнула, мучительно сознавая его близость. Футболка на нем была застиранная. Пахло от него мылом и мятой.

– Поцелуи – предвкушение чистой воды.

– А что тогда предвкушение поцелуев?

Но мой говорящий голос понемногу поддавался моему слушающему телу. Ощущения вытесняли рассудок. От его пристального взгляда у меня подкашивались ноги. И в голове было слишком пусто, чтобы сформулировать ответ.

– Мне еще много есть что сказать, – произнесла я, – но, похоже, я не могу вспомнить, что именно.

– И я тоже.

Повисла тишина, и в ней мы пересекли черту, за которую способны зайти слова. Вот оно: после всех оттягиваний предвкушение уступило еще большему предвкушению.

Джейк наклонился, его губы были уже меньше чем в дюйме от моих, но в тот момент, когда я ожидала, что он сделает следующий шаг и поцелует меня, он замер, точно пытался остановить мгновение, насладиться им. Я чувствовала, что на грани, чувствовала у себя на губах его дыхание, отдававшее мятной зубной пастой. А потом он положил руку мне сзади на шею и прижался губами к моим. И они были такими теплыми, твердыми и уверенными, как я могла бы догадаться. Как выяснилось, он отлично умел следовать инструкциям. Он прижался и отстранился. Он провел языком по моим губам и отступил. Он притянул и ослабил хватку. Во всем был роскошный ритм, словно тебя качает на океанских волнах.

– Боже ты мой, – произнесла я. – Ты действительно отличник.

– Я же говорил. Кстати, я хотел сделать это с той секунды, как тебя увидел. Хотел просто подойти к тебе и сделать именно это.

– То есть пока я шла к алтарю? Где собиралась обвенчаться?

Он кивнул.

– Довольно неловко получилось бы. – Я улыбнулась.

Но он был совершенно серьезен.

– Я всегда жалел, что не сделал этого.

– Ты слишком молод, чтобы о чем-либо сожалеть.

– Уж поверь. Не так и молод.

А потом он снова стал меня целовать, и в тот момент учебе официально пришел конец. Мне нечему было учить этого парнишку. Меня много лет так не целовали. Или вообще никогда.

Джейк толкнул меня на кровать, и я ему позволила, чуть рассмеявшись, когда мы пытались целоваться и одновременно вытянуться на кровати. Я откинулась на подушку и целовала его в ответ, растерянная, задыхавшаяся. Он перешел к ямочке у меня на шее, для контраста пустил в ход зубы – как и положено лучшему студенту «Лиги плюща». Мое тело впитывало ощущения.

Как в тумане я услышала собственный голос:

– Ты мне солгал.

Он поднял голову:

– Что?

Я посмотрела на него. Волосы, такие влажные, спутались и падали ему на лоб. Глаза блестели.

– Ты говорил, что не умеешь целоваться. Ты говорил, что ужасно плохо целуешься.

– А, это, – откликнулся он. – Извини. – Потом вернулся к моей шее и стал выписывать языком немыслимые круги.

– Я знала, что ты лжешь.

Он знал, что я знала. Он даже не пытался притворяться.

– На самом деле я довольно хорош.

Правда ли я рассердилась, что он мне солгал? Черт, нет!

А он продолжал, говоря мне в плечо, его голос звучал немного приглушенно:

– Ты никогда не сделала бы этого ради забавы. Ты никогда не сделала бы это на слабо. И уж конечно, не сделала бы, потому что хочешь. – Его губы поднимались по моему горлу, потом вверх по подбородку. Наконец он оторвался от меня. – Значит, доброе дело. Я знал, что ради доброго дела ты бы согласилась.

И он не ошибся.

– И не поверила бы, что ты такой проныра.

Он вернулся к моей шее.

– Только когда приходится.

– Тебе же не приходилось. Ты просто сам решил.

Он поднял голову:

– Пришлось.

Не успела я спросить, что бы это значило, он поцеловал меня снова – пока все кругом не расплылось, за исключением одного этого восхитительного ощущения.

– Я просто хотел тебя, – сказал Джейк. – Всякий раз, когда тебя видел, или о тебе слышал, или видел твою фотографию в комнате Дункана.

– И что чувствуешь теперь, когда я рядом с тобой?

– Слишком хорошо, чтобы быть правдой, – сказал он. И секунду спустя добавил: – И это – чистая мука.

Я не знала то, что это значит, но понимала одно: он меня поймал. Если он мной играет, то я позволяю. Если это просто подростковая попытка завоевать старшую сестру друга, я завоевана. Отчасти дело было в том, как ловко он заставил меня себя поцеловать, но главным образом – в его бесконечно серьезном лице. Если он играл, он был величайшим актером на свете.

Он упомянул про муку. Я не хотела, чтобы он мучился. Я хотела, чтобы он испытывал все те приятные ощущения, что и я.

Подняв руки, я сцепила ладони у него на затылке и притянула его губы к своим. Я уже не играла в преподавателя. Это я, настоящая я целовала его и старалась сделать это как можно лучше. Я скользнула губами к его шее, делая в точности то, что он делал с моей, – а я точно знала, что это прямая противоположность мукам.

Когда он снова поднял голову, он словно бы не мог поверить своим глазам.

– Я рада, что ты обманом заставил меня тебя поцеловать, – сказала я.

– Я тоже.

– Мне целую вечность не было так хорошо.

– Мне тоже.

– Но у тебя, наверное, уйма подруг.

– В последнее время – нет. – Он встряхнул головой. – Они меня не интересуют.

И тут я задала вопрос, на который никогда не отважилась бы, не будь я пьяна поцелуями – и если бы он не провел последние полчаса, убеждая меня, что я уже знаю ответ.

– Но я тебя интересую?

– Да, – сказал он. – Но ты другим не чета.

– Ты действительно нравишься мне, Джейк, – сказала я. – Как так вышло?

– Понятия не имею. – Его благодарный взгляд скользил по моему лицу.

Он смотрел на меня так, словно запоминал все до последней детали – так, наверное, художник смотрит на натуру. Действовало это как афродизиак. И тут мне кое-что пришло в голову: за все те годы, что мы с Майком были женаты, и за все годы, когда он за мной ухаживал, и за весь этот невероятно долгий год, когда я была разведена – я ни разу не была с другим мужчиной, я вообще ни с кем не была. И внезапно мне ужасно захотелось быть с кем-то, заняться с кем-то сексом и чтобы этим кем-то был Джейк. И мне было наплевать, что он слишком молод, чтобы голосовать на последних президентских выборах, и мне было наплевать, что он лучший друг Дункана. Мне вообще было наплевать на все, кроме того чтобы получить лучшую, большую дозу того… чем бы оно ни было.

Скользнув рукой вниз, я нащупала завязки на его штанах.

Прервав поцелуй, он пристально посмотрел на меня сверху вниз.

– Что ты делаешь?

Я посмотрела на него снизу вверх.

– Развязываю твои штаны.

Он покачал головой.

– Не надо, – сказал он. – Если ты это начнешь, не уверен, что смогу остановиться.

– Зачем тебе останавливаться? – спросила я. Я нашла узел и начала его распутывать.

– Хелен, мы не можем. – Он накрыл мою руку своей.

– Конечно, можем.

– Хелен… Хелен… Не надо. Я правда тебя обманул. Ты никак не могла выиграть ту партию в «Скрэббл». Я был в сборной. Я участвовал в турнирах.

– Сейчас тебя этим подразнить или потом?

– Суть в том, что ты проиграла еще прежде, чем мы начали.

– И что?

– У меня были коварные намерения. Сама затея со «Скрэббл». Я знал, что ты не устоишь. Мне Дункан рассказал. Вот почему я вообще ее с собой захватил.

– Ладно, это было коварно, – сказала я. – Но ты же дал мне шанс отвертеться.

Я снова его поцеловала.

– Я пытаюсь поступить правильно.

– Не поступай правильно, – прошептала я ему в шею, как раз распутав узел на пижаме. – Не хочу, чтобы ты поступал правильно.