Мичман Империи. Часть вторая (СИ) - Четвертнов Александр. Страница 35

Рядом с закрытым окошком висело меню на двух языках. Русском и китайском. Хотя толку от этого было мало. Названия блюд ни о чём не говорили. Посмотрел состав — стало понятнее. Решив заказать какой-то лапши с мясом и несколько шпажек шашлыка, нажал на кнопку вызова.

Реакции никакой. Окно не открылось, повар или официант не появились.

Нажал ещё раз. Тоже самое.

Глянул на дверь — там висела табличка «Открыто». Решил не гнать лошадей и подождать ещё. Только в окно постучал. Створка приоткрылась и в нос шибануло ароматами кухни. Облепиха тут же напряглась и попыталась вылезти из сумки, а мне пришлось сплюнуть, чтобы не захлебнуться слюной.

Отплевавшись, не удержался и заглянул в появившуюся щель. На кухне никого не было. Торпеду им в дюзы. Я есть хочу, а они где-то прохлаждаются.

Меня охватило такое возмущение, что чуть не потянулся сквозь форточку за каким-то бутербродом, пусть и надкусанным. Он как раз лежал недалеко. Вовремя одернул себя и направился ко входу в ресторан.

Тут люди голодают, а они перерывы делают. Пусть только попробуют выгнать меня. Только кормить. Только кормить.

Дверь открылась. Переливисто тренькнуло что-то вроде нашего русско-народного треугольника, и я шагнул в зал ресторана.

Ресторанчика всё же. Помещение небольшое, всего восемь столов меж тонких колонн. Вела на второй этаж лестница, где на балкончике кроме перил ничего не видно. Да что-то вроде красной барной стойки расположилось напротив входной двери. За ней, как раз, висели на стене заставленные бутылками полки.

Прямо перед стойкой толпились китайцы. Много. Двенадцать человек в белом кимоно. Стояли свободно, даже раскованно, по хозяйски, лениво поигрывая ножами и палками в руках.

Один из них ещё и что-то говорил, мотая за волосы молодую китаянку, не понятного мне (ну не разбираюсь) возраста, а у него в ногах валялись трое. Судя по внешнему виду, родители девушки и, либо жених, либо брат, потому что такой же молодой.

Всё это я осознал мгновенно, стоило отзвенеть музыке на входе. Также мгновенно среагировали китайцы.

Бросились ко мне, словно талоны на пропитание раздаю. Свистнул возле уха метательный нож. Второй отскочил от локального щита, а потом до меня добежал первый из кимонутых. Добежал, заорал и махнул клинком.

* * *

Хотелось крикнуть, что я просто пожрать хотел и вообще — мимо крокодил. Но китайцы оказались резкими и быстрыми, а я явно переоценил свои силы. Восстановился плохо, и тело сразу же напомнило об этом тянущей болью везде.

Невысокие бойцы не давали мне ни минуты продыху. Они грамотно окружали, атаковали одновременно. Что удивительно, совсем друг другу не мешали. Сразу видно слаженную, натренированную команду.

От поражения в самом начале меня спасло ускоренное восприятие и то, что добежали не все сразу. Хрен бы я тогда успел закрыться щитами. А так, выхватил тесак, и сбросил сумку на пол. Как раз Облепиха выскочила из неё и скрылась где-то под столами.

Удары сыпались со всех сторон. Где-то наглухо прикрылся локальными щитами, где-то отбивал атаки клинком. Перейти в наступление не получалось. Как на зло у некоторых китайцев оружие засветилось жёлтым светом. Пусть слабо, но мне и этого хватит за глаза.

Краем глаза заметил, что напали не все. Трое, в том числе и болтун остались на месте. И сейчас говорливый китаец достал нож, и медленно заносил его над девицей. Не знаю, то ли казнить он её собирался, то ли остричь наголо, но в этот момент девчонка пронзительно закричала, а я пропустил удар.

Какой-то хмырь пробил щит и заехал нунчакой мне по лбу. Звук был глухой, словно палкой о палку ударили.

Пошатнулся. В глазах слегка помутилось. Закапала на «новую» рубашку кровь. Что-то острое ткнулось мне в бок, пробило компенсирующий костюм, достало до тела, а китаец с нунчакой замахнулся вновь.

Время замедлилось и все замерли. В груди полыхнул такой гнев, что я зарычал, а потом меня обуяла звериная жажда крови.

Туром метнулся к главному. Махнул тесаком, снося его башку. Махнул второй раз, буквально располовинивая ещё одного китайца. Тут же метнул тесак в набегающую толпу.

Клинок пронзил ближайшего врага. Снёс его с ног, а я бросился вперёд.

Не помню подробностей. В голове остался лишь хруст костей и крики боли, а потом сохранились только фрагменты.

Помню треск колонны и звон битого стекла, когда кто-то в него вылетел. Помню, как швырнул стул в спину убегающим. Как ушел перекатом от выстрела. Как выхватил свою плазму, но никого уже не было.

Помню, как стоял посреди ресторана, и ко мне подбежала Облепиха. Нагнулся, чтобы взять её на руки и всё. Темнота.

* * *

Первый раз пришёл в себя от ощущения укола. Глаза быстро привыкли к тусклому свету, но ничего не смогли разглядеть дальше метра. Я лежал на скрипучей кровати, и одинокая лампа на тумбочке рядом еле-еле разгоняла темноту в неизвестной комнате. Внутренняя сила мне не подчинялась.

Укол повторился. На этот раз больнее. Я вздрогнул всем телом. Застонал.

— Тише, — раздался шёпот с акцентом, — тише.

Повернул голову на звук голоса и присмотрелся. Надо мной склонился старый китаец. Его руки орудовали медицинской иглой, накладывали на меня шов.

Хотел спросить его, где я, но он отложил иглу в сторону, взял с тумбочки пиалу и поднёс её к моим губам. Против желания в горло полился горький отвар и я снова отрубился.

Второй раз пробуждение было менее болезненным, даже приятным, если не считать лёгкого пощипывания в ранах. Ощущения вообще сильно изменились. Пахло травами, журчала вода, а тело налилось какой-то приятной тяжестью.

Сначала не понял где я. Разлепил глаза и обнаружил себя в той же комнате, но на этот раз в чугунной ванне. Кто-то водил по моему телу чему-то мягким. Повернул голову и заметил большую губку в женской руке.

Хотел заговорить, но маленькая ладошка прикрыла мне глаза и я снова ничего не помню.

Третье пробуждение отозвалось приятной ломотой в мышцах. Уютно поскрипывала кровать под моим телом. Витал в воздухе аромат благовоний, а чьи-то ладони массировали мою спину, давили на поясницу, мяли икры и ступни.

Внутренняя сила снова не отзывалась, но это почему-то не пугало. Хотели бы убить — уже был бы мёртв. Эта мысль как-то внезапно мелькнула у меня в голове, и я расслабился. Всё равно ничего не смогу сделать. Сил не было.

Глаза открыл, когда пальцы массажиста прошлись по плечам и перешли на предплечья. В полумраке смог разглядеть склонившийся надо мной женский силуэт. Длинные волосы и гладкая кожа рук навевали воспоминания о девице, которую хотели убить.

Как раз в этот момент послышался звук отъезжающей двери и в комнату полился свет из коридора. Порог переступил старый китаец, тот самый, что на коленях стоял. В руках он держал какой-то деревянный пенал для инструментов.

Если бы очнулся в ванной со льдом, то занервничал бы. А так, помывка уже была. Хотя, стоп. Ванна со льдом же в конце бывает, да?

Напрягся от таких ассоциаций. Попытался встать, но безуспешно.

— Тише, — прошептал китаец, подходя ко мне, и поставил ящик на тумбочку, — мы не причиним вреда, — потом он повернулся и посмотрел на девушку за моей спиной: — Ксу, ты свободна.

— Хорошо отец.

Раздался шорох юбок, протопали босые ноги, и в свете дверного проёма мелькнула та самая девушка. Как я и думал. А у неё приятный, я бы сказал нежный голос.

— Ты, наверное, задаешься миллионом вопросов, — Китаец дождался, когда за девушкой закроется дверь и открыл пенал.

— Всего одним, — неожиданно для меня произнести получилось с первого раза и отчётливо. — Где я?

— Меня зовут Лао Линь, — старик что-то достал из ящика и аккуратно коснулся моей спины. — Ты у меня дома, над рестораном Красный дракон.

Сразу захотелось задать ещё вопрос, а за ним ещё. Не миллион, но достаточно много.

— Не разговаривай, — Лао понизил голос и снова коснулся моей спины, — я сам всё расскажу, а продолжим утром.