Амалия и Белое видение (с иллюстрациями) - Чэнь Мастер. Страница 37

В голове в итоге сложилась безрадостная картина.

Что я, собственно, узнала нового от Эшендена? И что мне это новое дает?

Картина получается такая: специальное подразделение местной полиции, состоявшее на тот момент из одного Уайтмена, получило просьбу от коллег из Калькутты, по глупости поддержанную Сингапуром – то есть губернатором Стрейтс-Сеттльментс и всей прочей Британской Малайи. Уайтмен начал действовать, причем так, что коллеги в пенангской полиции, понятное дело, не знали об этих действиях ничего. Кроме начальника полиции, напомнила я себе – он что-то знал, но и только. Уайтмен, видимо, начал доставлять с каменоломни на полуострове, в районе Алор-Стара, небольшими порциями динамит и складировать его рядом с «Одеоном», где он же – позже – собирался через своих агентов подсказать каким-то лидерам индийской общины устроить выступление великого Ганди. Насколько я знала, серьезных индийских организаций в Пенанге попросту не было, поэтому создать таковую силами полиции было предельно просто и естественно.

Сделать так, чтобы Ганди выступал именно в «Одеоне», не так уж сложно, синема в городе всего шесть или семь, других достаточно больших залов и того меньше – не в китайский же храм ему идти? Если же агенты Уайтмена в индийской общине попытались бы найти для выступления другое место, то… он что-нибудь придумал бы, перетащил бы динамит на новое место и так далее.

Взрыв на складе, который обрушил бы сам склад и стену соседнего синема прямо на головы собравшихся? Никто бы и не удивился такому событию после нескольких пожаров этого года и газетных публикаций о том, что торговцы складируют у себя что угодно – а вот сейчас, значит, еще и динамит.

Взрыв, пожар – к этому приложили бы руку приехавшие из Калькутты, особенно тот, кто разбирался в динамите, артиллерии и так далее. Элистеру досталась бы роль, допустим, переводчика, участвующего в разговорах полиции с рыдающими индийцами. Или вообще никакой роли – он, помнится, говорил, что планировалась стажировка, а значит, вполне возможно, его взяли на всякий случай. Корки начал бы вести расследование, которое никуда бы не пришло. Остальные… А может быть, все замышлялось не так, и они вообще уехали бы домой накануне взрыва – кто теперь скажет мне, как в точности оно было спланировано? Возможно, Уайтмен затребовал себе помощников по ту сторону Бенгальского залива, чтобы никто из нашей полиции не знал ничего. Или то было условие калькуттцев. Это уже неважно.

В общем, подробностей операции я не знаю, зато знаю ситуацию в целом. И это очень хорошо – избавляет меня от ненужной траты времени.

Ну, хорошо, а что же произошло дальше?

А дальше местная полиция, через ничего не подозревавшего информатора, так и продолжавшего отлавливать китайцев с их складами, узнала об очередном скоплении пожароопасных товаров на одной из двух главных улиц города и, понятное дело, обезвредила склад. Возможно, с конфискацией запрещенного имущества.

Что же произошло потом? Вот тут начинались вещи, сегодня столь же необъяснимые для меня, как и вчера.

Сорванная динамитная операция никоим образом не объясняла серию мгновенно и беспощадно исполненных убийств почти всех ее будущих участников. Ведь об операции, напомню, и знать-то никто не знал, кроме разве что…

Начальника полиции (как подтвердил мне Эшенден) и, возможно, резидент-советника.

И что – подозревать их в каких-то связях с бандой пуллеров, которых я видела своими глазами?

Но тут мои мысли пошли неожиданно в совершенно новом направлении: я начала не столько вспоминать мой разговор с Эшенденом, сколько задумываться о том, чего в этом разговоре не было. То есть всерьез разбираться, чего же этот человек от меня хочет на самом деле. И здесь тоже все оказалось непросто.

Просто было у Лайонелла Стайна: включить, как электролампу, эту неотразимую улыбку с десятками мелких морщин и уговорить упрямую идиотку выдать человека, которого местная полиция просто обязана найти. Может быть, в итоге ему это даже бы удалось.

Но Эшенден хотел нечто иное. А что именно? Да очень просто: он как-то без лишних слов сделал из меня своего личного агента и ясно подтвердил, что мне надо работать полностью автономно от полиции. Почему? Ведь, вне всякого сомнения, люди из Сингапура, из специального отдела полиции всех Стрейтс-Сеттльментс, уже давно разбираются не только в истории с убийствами, но и в том, что не так в самой полиции Пенанга. И кто из этой полиции мог обронить неосторожное слово человеку, связанному с пуллерами и их невидимым покровителем. А то и сделал свое дело вполне намеренно. Есть же в Сингапуре люди, которые умеют выяснять такие вещи.

Но отправлять частное лицо – евразийку, владелицу кабаре! – расследовать поведение полиции острова Пенанг? Такого просто быть не могло. Все, что сделал, по его же словам, Эшенден в отношении меня – добился, чтобы до его возвращения из Сингапура наша полиция перестала давить на меня, требуя выдачи Элистера «или его тела». Он даже не обещал, что официально расследование моего «дела» прекращено, я просто получила несколько дней передышки.

От меня, получается, Эшенден хотел чего-то такого, что было бы не под силу даже самому гениальному инспектору из Сингапура. Что-то, допустим, дополняющее усилия такого человека без его ведома. Такое, что могла сделать только я.

И что это может быть? Я снова представила себе его глаза, оценивающие меня. И как-то отчетливо поняла, что этот человек приехал сюда не совсем для того, чтобы спасать пропавшего Элистера Макларена. Эшенден – это дела гораздо более серьезные, типа британского миноносца, прибывшего к нашему городу и даже направившего на него орудия (а может, тут уже я преувеличиваю?).

Отдам ли я Элистера? Да, это Эшенден уже понял – но только когда убийца будет найден.

Ну, и почему бы ему не перестать волноваться и не оставить меня в покое – в ожидании того, когда сингапурцы и пенангцы вместе завершат расследование?

Мне очень нужно, чтобы убийцу нашли, подумала я. Значит ли это, что полиции ничего такого не нужно – и Эшенден об этом знает? Или догадывается? Близко, очень близко.

Если одна большая проблема решению не поддается, надо разделить ее на несколько маленьких и посмотреть, которая из них мне по силам, сказала я себе. Не надо сейчас выяснять, что и зачем задумал Эшенден. Все в свое время. Лучше заняться простыми вещами, которые я могла бы сделать прямо сейчас.

А есть они, такие вещи?

Ну, допустим – человек, который погиб под килем какого-то корабля в гавани. Теперь я вспомнила, откуда мне было известно его имя – Чеонг Фок. Оно значилось на большой вывеске с Пенанг-стрит. Это был владелец склада с динамитом.

Пятое убийство, значит.

И что из этого следует? Очень странные выводы. Никаких сомнений, что Уайтмен складировал динамит у кого-то из своих агентов. И кто это в полиции уничтожает агентов специального подразделения? Сам Уайтмен? Но, если я правильно понимаю, его убили еще до того, как был обнаружен склад. Что исключало вариант, при котором сам Уайтмен убирал свидетелей. А кто, кроме него, мог бы знать, что за человек этот Чеонг Фок? Ведь теоретически специальное подразделение работает совершенно автономно от полиции. Это всем известно.

Опять виновником выглядит начальник полиции? Или какой-то его секретарь, который знал то, что ему не положено? Но ведь у меня нет никаких шансов выяснить, кто и что должен знать в полиции. И Эшенден вряд ли рассчитывал, что у меня это получится: Амалия де Соза допрашивает одного полицейского чина за другим? Очень интересная картина.

Теперь другой маленький человек – тоже информатор полиции. Тот, что был убит почти на моих глазах в день знакомства с Элистером. Имени я его вспомнить сейчас не могла – кажется, никто его мне и не называл. Как и кто его убил, я сейчас отлично себе представляла, вплоть до выражения лица убийцы.

Но что все-таки делал этот информатор у Змеиного храма?

Тут, конечно, вспоминается загадочная история с Корки, который говорил Элистеру, что за ними, приезжими, следят полицейские агенты. Как это понимать? И откуда он знал, что следят именно люди полиции, а не какие-то местные бандиты? Полная загадка, притом что Корки, судя по всему, был очень хорошим следователем и вряд ли ошибался. Но он убит, и его тетрадочка, один раз случайно упомянутая Элистером, если и была найдена, то я опять же про это не узнаю.