Обман сердца (ЛП) - Граната Кристен. Страница 23

— Абсолютно законно. Я бы не позволил, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.

С девяностых годов на Манхэттене проводится Wednesday Night Skate — мероприятие, на котором фигуристы с любым уровнем опыта могут собраться вместе и прокатиться на коньках по десятимильному маршруту через самые популярные места города. Раньше я участвовал в этом, когда навещал бабушку каждое лето, пока колледж и хоккей не взяли верх. Когда Кэссиди сказала, что никогда раньше не каталась на коньках, я понял, что должен привести ее сюда.

Как только коньки зашнурованы, я встаю и протягиваю к ней руки. Она хлопает своими ладонями по моим, и ее ноги подкашиваются, когда та поднимается.

— Я держу тебя. Ты молодец. Теперь смотри на меня.

Кэссиди переводит напряжённый взгляд на меня.

— А вот и моя красавица, — я улыбаюсь и сжимаю ее руки. — Мы собираемся сделать все красиво и медленно.

Она выгибает бровь.

— Мне кажется, или ты действительно придаешь этому сексуальный контекст?

— Извращенка, для тебя все звучит как сексуальный контекст.

— Ничего не могу с собой поделать. Взгляни на себя, — ее пристальный взгляд оценивающе блуждает по мне. — Даже на коньках и в шлеме я дала бы тебе.

Из меня вырывается смешок.

— Перестань пытаться отвлечь меня. Я научу тебя кататься на коньках, нравится тебе это или нет.

Я хватаю Кэссиди за руки и качусь задом наперед, таща ее вдоль боковой стены. Ее ноги пару раз раздвигаются, когда та пытается сохранить равновесие, но через несколько минут тело расслабляется.

— Это не так уж и сложно, — говорит она.

— Видишь? Теперь я хочу, чтобы ты чередовала ноги и отталкивалась, продвигаясь вперед. Как будто рисуешь ногами елочку.

— Не отпускай меня!

— Не буду. Держись за меня и попробуй катиться сама.

Тело напрягается, когда она соображает, как двигать ногами плавными шагами.

— Хорошо, теперь отпусти одну из моих рук.

Она морщится.

— Подожди, я не готова!

— Ты сможешь, Кэссиди.

Она со стоном опускает правую руку, и я поворачиваюсь в сторону, чтобы казалось, будто мы держимся за руки, катаясь на коньках.

Ее глаза загораются.

— Я делаю это! Я качусь сама!

— Да, красавица. Двигай свободной рукой во время катания и позволь телу войти в ритм. Из стороны в сторону.

Мы скользим, пока Кэссиди не чувствует себя достаточно комфортно, чтобы делать все самостоятельно.

Она визжит.

— Это происходит! Я катаюсь на коньках, боже мой!

Я смеюсь над тем, как она взволнована возможностью сделать то, что должно было случиться еще в детстве. Грустно думать о маленькой отважной Кэссиди с родителями, не заботящимися о ней, не проводившими времени и не любившими ее.

После того, как я научил поворачиваться и останавливаться, наступает время отправляться на Юнион-сквер. Катание состоится в полночь, но все собираются примерно за пятнадцать минут до начала.

— Вау, здесь много людей, — глаза Кэссиди осматривают местность. — Никогда раньше не видела ничего подобного.

Я сжимаю ее руку.

— А я никогда ни с кем раньше этого не делал.

Она смотрит на меня из-под длинных темных ресниц.

— Нет?

Я поправляю ее шлем.

— Только с тобой.

Она обхватывает руками мою шею.

— Спасибо, что подбодрил сегодня. Мне действительно нужно было выбраться из дома.

— Конечно, — засовываю руки в задние карманы. — Мне не нравится видеть тебя грустной.

Ее щеки приобретают приятный розовый оттенок.

— Приятно быть здесь без всех этих папарацци. Как будто мы настоящая, нормальная пара.

Настоящая. Как будто это не так. Как будто то, что мы делаем здесь сегодня, является частью пиар-трюка. Я мысленно закатываю глаза.

Это все из-за Кэссиди? Причина, по которой она сегодня со мной, потому что думает, что это — часть нашего соглашения? Чувствует ли себя обязанной проводить со мной время?

— Трентон Уорд!

Я резко поднимаю голову в направлении мужчины, зовущего меня по имени, а затем по лицу расплывается улыбка.

— Привет, Мэнни.

Он резко останавливается перед нами и хлопает меня по спине.

— Давно не виделись. Как, черт возьми, у тебя дела?

— Все отлично. А у тебя?

— Великолепно. Ты же меня знаешь, — он смотрит на Кэссиди и протягивает руку. — Я Эмануэль. Можешь называть меня Мэнни. Все остальные так делают.

Она пожимает ему руку.

— Приятно познакомиться с тобой, Мэнни. Я Кэссиди.

— О, я знаю, кто ты, — Мэнни подмигивает. — О вас двоих последние несколько недель только и говорили в трех штатах.

Я качаю головой.

— Все еще читаешь таблоиды?

— Ничего не могу с собой поделать, муж их обожает. Я притворяюсь, что ненавижу их, но втайне мне нравится слушать все эти сплетни о знаменитостях.

Кэссиди смеется.

— Он тоже здесь?

— Скорее умер бы, чем позволил надеть на него коньки. Я здесь с дочерью, — он оглядывает толпу. — Она где-то недалеко.

Я обнимаю Кэссиди за плечи.

— Кэсси здесь впервые.

— И на коньках тоже, — добавляет она.

— Что могу сказать, ты в очень хороших руках, — отвечает ей мужчина, усмехаясь.

— Ты не мог бы сфотографировать нас, Мэнни? — Кэссиди расстегивает молнию на сумке и протягивает ему телефон, прежде чем обхватить меня руками за талию.

Я наклоняюсь и прижимаюсь щекой к ее, заключая Кэссиди в объятия. Мэнни делает несколько снимков, а затем я прижимаюсь губами к ее щеке, сминая лицо, пока та смеется.

— Они вышли великолепными, — Мэнни протягивает Кэссиди телефон и быстро обнимает ее. — Было чудесно познакомиться с вами. Приятного вечера.

Затем он кладет руку мне на плечо и мрачно предупреждает:

— Наслаждайтесь друг другом, пока есть возможность.

Я киваю.

— Мы так и делаем.

Брови Кэссиди приподнимаются после того, как Мэнни уходит.

— Что это было?

— Он потерял парня около десяти лет назад. Сбил пьяный водитель. Теперь он полностью сосредоточен на том, чтобы ценить момент, в котором находишься, и дорожить людьми, которые есть в твоей жизни.

Ее губы складываются в хмурую гримасу.

— Это печально.

— Так и есть, — я наблюдаю за ним, пока тот катится дальше в толпу. — Но он нашел любовь и счастлив. У него есть семья.

— Ты хочешь когда-нибудь завести семью, Трентон Уорд?

— Да, — я бросаю взгляд на Кэссиди. — А как насчет тебя?

— Думаю, я хотела бы быть мамой.

Могу себе это представить. Кэссиди в облегающем платье, из-под которого виден живот, выглядела бы чертовски сексуально.

Затем разум создает образ Кэссиди на хоккейном матче, держащей на руках нашего сына или дочь, одетых в мини-джерси. Она черно-желтая, с маленьким щеглом спереди и моим именем сзади.

Что, черт возьми, со мной не так?

Почему я представляю, как Кэссиди вынашивает ребенка?

И почему у меня встает при мысли о том, чтобы излить в нее сперму?

Кэссиди кладет руку мне на предплечье.

— Ты в порядке?

Нет, я не в порядке.

Ни на йоту, блять.

— Катание на коньках было самым крутым, что я когда-либо делала!

Я останавливаюсь возле двери Кэссиди и прислоняюсь к стене.

— Рад, что тебе понравилось.

— Было очень весело! Хочу однажды сделать это снова.

— В таком случае, так мы и поступим.

Она бросает взгляд на дверь и замирает.

— Кэнди не будет, когда я войду внутрь.

Я провожу большим пальцем по ее щеке.

— Нет, не будет.

Она хмурится, и я так сильно это ненавижу.

Кэссиди роется в сумочке в поисках карточки-ключа, но я накрываю ее руку своей, чтобы остановить.

— Останься у меня на ночь.

Она замирает.

— Ты не обязан. Я большая девочка. Все будет в порядке.

Я заключаю ее в объятия и шепчу в губы, притягивая к себе: