Шаман (СИ) - Седой Василий. Страница 13

В итоге устроился на ночлег в густом кустарнике, который, как ни странно, рос на одной из таких веток. Понятно, что ни о каком костре и речи быть не могло, поэтому устраивался практически в темноте.

Спать пришлось в полглаза, очень уж бурная тут была ночная жизнь. Крики, рыки и всевозможные писки с визгами реально напрягли и даже пугали, поэтому отдохнуть нормально не получилось.

Утром отправился в путь невыспавшимся и злым, как собака некормленная. Когда через часик дороги ещё и дождь зарядил, как из ведра, настроение вообще упало ниже плинтуса. Не радовало даже то, что из-за дождя в округе стало гораздо меньше хищников, им, похоже, такая погода тоже не нравится. До самого обеда страдал, мучался и преодолевал, пока наконец мне это не надоело. Решил, что всё, хватит страдать фигнёй. Надо искать место для стоянки, желательно, защищённое от дождя.

Найти такое я не смог. Если и видел что-то подходящее, оно оказывалось уже кем-то занято. Зато обнаружил поляну в густом кустарнике, где хватило места для палатки. Словами не передать, какой это кайф — оказаться в сухом, защищённом от надоевшего дождя месте и переодеться в сухую одежду. По дороге я не поленился набрать кучу вкуснейших фруктов, так что, можно сказать, и вовсе оказался в раю.

В палатке мне пришлось провести двое суток. Только сейчас я задумался о временах года на этой планете и сезонных изменениях погоды. Надо бы при следующей встрече с Томом прояснить эти нюансы, а то мало ли, вдруг здесь есть какие-нибудь сезоны дождей, не хочется, узнавать об этом постфактум.

Дальнейший путь стал своего рода познавательной прогулкой. Местные монстры всё ещё меня игнорировали, поэтому и проблем в целом не было. Конечно, я вёл себя в высшей степени осторожно, но при этом все равно наслаждался свободой и, можно сказать, отдыхал. Охотиться не пытался, так и обходился растительной пищей. Найду подходящее для жизни место, там и буду экспериментировать с готовкой, охотой и вообще думать о быте.

Обратил внимание, что примерно каждые два дня пути растительность менялась — не слишком сильно, но заметно. Неизменными оставались только исполинские деревья, а вот всякие кустарники, папоротники и даже травяной покров становились другими.

Монстры тоже попадались разные. Там, где было меньше кустарников, звери были крупнее. И наоборот, чем гуще была растительность, тем мельче были её обитатели. Только вот неизвестно, что лучше. Для меня, я имею в виду. Крупные животные вели себя вальяжно, передвигалась неторопливо, если, конечно, не охотились или не атаковали, а вот жители густой растительности были совершенно другими. Суетливыми, шустрыми и стремительными. Несколько раз только чудом избегал плотного контакта с ними. Так-то и те, и другие меня игнорируют, и слава богу. Не хочется мне проверять, что будет, если столкнуться с ними нос к носу. Может, конечно, удастся приручить, но подозреваю, что ничем хорошим не закончится. Исходя из этих наблюдений, старался идти по наименее заросшей местности. Это мне не всегда удавалось, но пока обошлось без проблем.

Дней через восемь пути местность начала меняться кардинально, похоже, я добрался до предгорья. Появились холмы, каменные выступы и даже провалы в земле. В один такой я только чудом не влетел, когда спешил уйти с тропы, чтобы уступить дорогу шествующему по ней монстру. Пробираясь сквозь заросли, я оказался на самом краю реальной пропасти. Шириной она была метров десять и длиной в примерно пару сотен метров, у неё даже не было видно дна, оно просто терялось в темноте. Непонятно, как такие трещины появились, но было их немало. Не хотелось бы мне угодить в подобную хрень, поэтому я стал вести себя ещё осторожнее.

Через пару дней пути добрался до горного массива. Он, как и все земли, которые я успел увидеть, тоже был обильно покрыт разнообразной растительностью. Здесь росли совершенно другие деревья. Они были такие же высокие, но стволы у них в диаметре были в разы меньше. Зато стало прям запредельно много всяких лиан, буквально опутавших всё своими побегами. Прямо тропический лес какой-то начался, по крайней мере, у меня возникла такая ассоциация. Мне тут не очень понравилось ещё и потому, что живности было на порядок больше. Так что возросли и шансы столкнуться с ней.

В итоге решил не лезть в глубь, а сменить направление и идти вдоль границы гор. Правильно поступил, как оказалось. Уже через день пути выбрался в местность, которая мне реально понравилось. В горном массиве, как бы раздвигая его в стороны, образовалась огромная типа долина, не знаю, как её правильно назвать. Защищенная с трех сторон камнем равнина, заросшая знакомым лесом с гигантскими деревьями. А самое главное, сквозь неё протекала довольно большая река.

Удивительно красивое место, мне прям реально захотелось остановиться здесь надолго. Не стал противиться этому желанию и отправился искать подходящее место, где можно поставить дом.

Пока искал, мне в голову пришла мысль, что я начал не с того. Надо бы сначала изучить эту долину, вдруг я найду что-нибудь неприемлемое для жизни рядом. Жаль будет труда и имущества, если со временем выяснится, что нужно отсюда уходить.

Сначала решил обойти эту равнину по периметру, вдоль гор, и только потом посмотреть, что делается в глубине долины.

Двигался не торопясь, небольшими зигзагами, старался попутно разведать, где растут фруктовые деревья и озадачился поиском дикорастущих овощей. Недалеко тот день, когда закончится фруктовая диета, вот и пригодится разведка, буду знать, где что можно добыть. Почти три полных дня понадобилось, чтобы добраться только до середины этой долины, и здесь пришлось задержаться. Дело в том, что в небольшом, как я поначалу думал, тупике, начиналось ущелье шириной метров пятьдесят. Оно привлекло моё внимание широкой натоптанной тропой, похожей на реальную полевую дорогу, и непонятной тягой его посетить.

Не скажу, что эта тяга была непреодолимой, нет, но сам факт, что непонятная хрень пытается ненавязчиво влиять на мои желания, насторожил и заставил задуматься. С одной стороны, хотелось выяснить, что происходит, с другой, я не был готов рисковать. Скорее всего, я не стал бы соваться в это ущелье, но тут вдруг заметил бредущего по тропе бронированного монстра, похожего на таракана. Причем этот экземпляр был чуть не в два раза больше того, который уничтожил аграфов. Решение пришло мгновенно: мне ведь никто не мешает проследить за ним и из прикрытия посмотреть, куда он так целенаправленно шагает.

В длину ущелье было приблизительно километра полтора и заканчивалось ещё одной долиной — куда меньше предыдущей, но совсем на неё не похожей. Там был огромный могильник, если это можно так назвать. Посредине долины был широченный овраг, чуть не полностью заполненный высушенными трупами монстров. Причём мелких я там не заметил, судя по тому, что я рассмотрел из ущелья, сюда приходят умирать крупные животные. Но не всё чисто было с этой долиной, я убедился в этом благодаря таракану-переростку, который всё ещё шёл к этому оврагу-могильнику.

Двигался таракан довольно бодро, но метрах в пятидесяти от могильника вдруг на секунду застыл, а потом начал дергаться, как муха, попавшая в паутину.

Как вскоре выяснилось, я угадал на сто процентов. Паутины я так и не увидел, а вот паука рассмотрел во всей красе. Даже не знаю, как описать эту жесть. Представьте футбольное поле с горкой посредине, которое вдруг встало на дымовых трубах, какие бывают в городских котельных. Сказать, что я охренел, увидев это, значит ничего не сказать.

Эта фигня буквально телепортировалась к таракану. Она двигалась с такой скоростью, что исчезала из виду. Добравшись до цели, она на секунду присела и выверенным движением воткнула в бедное животное тонкие жвалы. Пара секунд, и в овраг полетел очередной высушенный труп, а тварь, для которой броня таракана, непробиваемая плазмой, показалась мягче бумаги, одним смазанным движением вернулась туда, откуда вылезла.

Я стоял не в силах сдвинуться с места и пытался решить дилемму. Глядя на охоту необычного хищника, у меня вдруг возникла навязчивая мысль, навеянная базой о шаманизме. Я с точностью до доли миллиметра представил себе что-то вроде пентаграммы, которая даст мне псионическую способность этого паука. У него их может быть много, но пентаграмма сработает только на одну, самую развитую.