Когда случились мы (ЛП) - Солис И. Б.. Страница 87

Но Генри не позволяет мне сбежать. То, как он смотрит на меня, всегда, постоянно, я чувствую его привязанность ко мне, и это придает мне силы, в которых я нуждаюсь.

— Мне тоже нравится, — признаюсь я едва слышным шепотом.

С легкой улыбкой он проводит ладонью по моей коже, вверх по животу, мимо груди, чтобы обхватить шею. Его глаза не отрываются от моих. Когда Генри запечатлевает на моих губах нежнейший поцелуй, я теряюсь, я обретаю себя.

Отстраняясь, я качаю головой и игнорирую новую волну возбуждения, прокатившуюся по мне, потому что слёзы обжигают мои глаза.

Этот мерзкий, жестокий голос в моей голове издевается надо мной. Зачем такому замечательному человеку, как Генри, нужен кто-то вроде тебя?

Приходя в себя, я встаю. Эти навязчивые, нежелательные мысли, которые меня посещают, они просто навязчивые и нежеланные.

— Ты не можешь контролировать их появление, — напомнила мне доктор Гонсалес вчера по телефону. — Однако ты можешь контролировать свою реакцию на них.

Именно этим я и занимаюсь. Прими эту мысль, не борись с ней, не зацикливайся на ней.

Давай, мозг. Всё в порядке. Мне тоже страшно, но здесь мы в безопасности.

Я не обращаю на это внимания и понимаю, что это, вероятно, повторится снова.

— Прости, — бормочу я, возвращаясь к дивану. Я сажусь рядом с ним.

— Не стоит. Могу я чем-нибудь помочь? — его голос звучит ровно, успокаивающе.

Я всем поделилась с Генри. Я хочу, чтобы он знал меня так же хорошо, как я хочу знать его. Рассказала ему о потере отца, а год спустя — мамы. Чувствовать себя одинокой и нелюбимой в одиннадцать лет, осознавая, что никому нет дела до четырех осиротевших детей родителей-иммигрантов. Те немногие, кто заботился, были не в состоянии помочь.

Я не вдавалась в подробности, когда сказала ему, что встретила человека, которому, как мне казалось, я могла доверять. Человека, с которым, как я думала, я могла бы разделить свою жизнь, но я ужасно ошибалась Генри признался, что случайно услышал кое-что из того, что я рассказала Тадаши. Оказалось, что он был тем самым пьяным другом, который в ту ночь шатался по туалету.

Затем он выслушал, как я рассказала ему то, в чем когда-либо признавалась только одному человеку — доктору Гонсалес. После того, как я расторгла свою помолвку, я не могла перестать чувствовать себя подавленной, преданной, отвергнутой. Мне было стыдно за то, что я всегда была подавлена, измучена чувством безнадежности, и я подумывала о том, чтобы причинить себе боль. Я этого не сделала, но я была в таком темном месте, что просто хотела покончить с болью.

Когда я посмотрела на Генри, в его глазах стояли слезы. Он притянул меня к себе и долго держал в своих сильных объятиях. Прошло несколько часов. Дней. Я не знаю, как долго он обнимал меня, пока я плакала.

Когда он сказал:

— Здесь ты в безопасности, Луна. Со мной ты в безопасности, — я поверила ему.

И я верю. Я верю ему. Потому что я действительно чувствую себя в безопасности рядом с ним.

После всех этих трудных разговоров Генри был так осторожен со мной, так заботлив и тактичен. Я хочу извиниться за свои эмоции и сомнения, за эти всепроникающие мысли и чувство неполноценности. Я хочу, но не делаю этого. Потому что это часть проблемы. Я напоминаю себе, что исцеление требует времени. О чем я забыла, так это о том, что это также требует постоянной работы. Это значит знать, что будут какие-то триггеры, и мне нужно разработать новые, более эффективные способы преодоления. Это значит чувствовать себя уязвимой и мириться с этим. Это значит позволить себе обдумать каждую ужасную мысль и испытать каждое ужасное чувство. Это значит, что я должна впустить Генри, когда буду готова.

— Луна? — Генри так нежно касается моего лица.

— Я знаю, что прошу от тебя многого, — выпаливаю я, не в силах смотреть на него. Начиная с бесконечного терпения и заканчивая такой любовью, какой я никогда не знала.

— Л, я прямо здесь. Я знаю, что тебе не нужно мое присутствие. Я знаю, ты справишься с этим, со мной или без меня. Потому что у тебя есть желание и возможности, чтобы сделать это, — он нежно приподнимает мой подбородок, пока наши глаза не встречаются. — Я тоже о многом прошу тебя. Я прошу тебя позволить мне быть здесь. Я прошу тебя позволить мне любить тебя каждый день. Я прошу тебя быть терпеливой со мной, потому что я не идеален, и есть вещи, с которыми мне тоже приходится работать.

Я хочу достичь того уровня, когда, даже если говорить о чем-то будет нелегко, я всё равно смогу это сделать. Его способность быть в таком контакте со своими чувствами, со своим опытом приводит меня в благоговейный трепет и заставляет восхищаться им еще больше.

— Прости, что я такая, — вздыхаю я.

— Это не так. Ты не была бы собой в любом другом случае.

Смаргивая слезы, я сижу, опустив взгляд на свои руки на коленях, и качаю головой. Он не просит меня измениться, даже не намекает на это. Он любит меня такой, какая я есть…как это вообще возможно?

На моём лице появляется улыбка.

— Что тут смешного? — спрашивает он.

Он был открытым и честным с самого начала. Я тоже хочу быть такой для него.

— Я просто подумала… — меняя позу, я придвигаюсь ближе, пока не забираюсь к нему на колени, мои колени по обе стороны от этого великолепного мужчины, которым я не могу насытиться.

Он такой широкоплечий и крепкий. Я теряюсь в его прекрасных карих глазах, мои пальцы скользят по его темной густой бороде. Он практически сияет. Его улыбка — восторженная, радостная, в уголках его глаз появляются морщинки — заставляет страх, сжимающий мою душу, стать меньшее и терпимее.

— Я действительно счастлива.

Затем он целует меня, его руки везде, где я хочу. Я знаю, что самое трудное для меня будет научиться принимать его любовь и достичь того состояния, когда я почувствую, что достойна его и его любви.

Генри прижимает меня к себе, и я прижимаюсь лбом к его виску, утыкаясь носом в его щеку. Я хочу раствориться в успокаивающем тепле, которое всегда царит между нами, купаться в восхитительном жаре, которое он излучает. Вдыхая его запах, я без сомнения понимаю, что хочу поделиться с Генри всем, хочу, чтобы у нас были самые удивительные совместные воспоминания, и хочу прожить каждый день своей жизни рядом с ним.

Переполненная эмоциями, я обвиваю руками его шею и прижимаюсь щекой к его щеке. На этот раз я позволяю своему сердцу говорить с ним напрямую.

— Я люблю тебя, — шепчу я ему в кожу. — И мне так жаль, что я солгала об этом.

Глава 45

ГЕНРИ

Интересно, правильно ли я её расслышал.

— Скажешь это снова? — шепчу я, обнимая её так крепко, что они дрожат от напряжения.

Я хочу услышать это снова. Мне это нужно.

— Мне так жаль, что я солгала об этом, — отвечает она.

— Луна? — я обхватываю её лицо обеими руками и понимаю, что на её лице едва заметная улыбка, она дразнит меня.

Не сводя с меня зеленых глаз, она сглатывает и делает глубокий вдох.

— Я люблю тебя, Генри.

Моё сердце взрывается от ни с чем не сравнимой радости. Я хочу смеяться и кричать в небо, танцевать на улицах и бегать по городу. Я не делаю ничего из этого. Вместо этого я беспомощно наблюдаю, как по лицу Луны текут слёзы.

— Я никогда не хотела причинить тебе боль, — она качает головой. — Мне так жаль.

Я целую её слёзы, ощущаю вкус её печали. Это снова разбивает мне сердце.

— Я не знаю, почему я плачу, — она шмыгает носом. — Это…неправда. Я знаю.

— Эй, — я прижимаю её к себе. Мне нужно прикоснуться к ней — убедить себя, что она всё ещё со мной, и напомнить ей, что я тоже здесь. — Ты можешь рассказать мне всё, Луна, — я целую её в губы, щеки и глаза. — Тебе не обязательно справляться с этим в одиночку, — шепчу я. — Я здесь. Позволь мне быть рядом с тобой.

Мы оба знаем, что я не могу залечить эту открытую рану — мы оба знаем, что она должна сделать это сама, — но я могу поддерживать её и любить, несмотря на это. Я хочу заверить её, что я есть у неё, несмотря ни на что.