Похититель секретов (сборник) - Корецкий Данил Аркадьевич. Страница 15

– Извините, произошла какая-то ошибка: доставка произведена вчера в десять ноль пять.

Да, именно в десять ноль пять. У них хороший учет. Впрочем, это характерно для настоящего капитализма!

– Странно… Мне доложили, что привезли не все заказанное…

– Да, действительно – пятьдесят белых мышей и только двадцать серых, – после небольшой заминки продолжила невидимая собеседница. – Но мы же с самого начала предупреждали, что не можем гарантировать объемы по серым мышам: каждый раз их приходится ловить, и невозможно предугадать результат…

– Спасибо, извините, – ошеломленно сказал я. – До свидания.

Положив трубку, я долго сидел неподвижно, чувствуя себя полностью выбитым из колеи. Ну ладно, замок с привидениями. Ладно, таинственный незнакомец. Ладно, веселые девочки по вечерам. Все это можно понять или объяснить с большей или меньшей степенью достоверности. Но при чем здесь белые и серые мыши?!

– Господин Сергеев, я обозреватель газеты «Курьер», Холстер, – щуплый горбоносый человечек проводит рукой по волнистым волосам. – Вы обещали рассказать о полосе покрытия нового спутника. И об экономической обоснованности привлечения к проекту соседних государств…

С этим вопросом он приставал ко мне во время приема в посольстве, но тогда я при всем желании не мог ничего ответить. Я вспоминаю, что у настырного журналиста имеется заметная плешь на темени, которая из президиума не видна.

Пресс-конференция проходит в конгресс-холле Министерства экономического развития Австрийской республики. Собралось десятка два пишущих журналистов и с десяток снимающих. Здесь и местная пресса, и «Ассошиэйтед пресс», и «Би-би-си», и «Си Эн Эн»… Микрофоны с названиями изданий, фото и телекамеры, вспышки блицев… К счастью, дело идет к концу.

В одном ряду со мной сидят Генеральный директор «Росавиакосмоса» товарищ Ивашутин, российский посол товарищ Скворцов и замминистра экономического развития Австрии герр Альтус. Перед началом мероприятия они по очереди, с явным почтением пожали мне руку. Еще четыре участника пресс-конференции, сидящие с нами за одним столом, этой чести не удостоились, хотя являлись достаточно крупными политиками и бизнесменами. Таким простым способом у журналистов было создано впечатление, что я не только ведущий специалист Российского космического ведомства, но и влиятельная теневая фигура, пользующаяся уважением в руководящих кругах. На самом деле Ивашутину деликатно подсказали, с кем и как здороваться, Скворцову это подсказали еще раньше, а герр Альтус просто последовал их примеру. Но в результате нужный эффект был достигнут. Именно для этого я и пришел в конгресс-холл.

В зале находятся и имеющие отношение к проекту бизнесмены. Герр Курц смотрит в упор и едва заметно улыбается. На том же приеме он тоже доставал меня этим глупым вопросом. Но сегодня я во всеоружии. Надо только изобразить на лице выражение значительности и большой осведомленности.

– Зона покрытия зависит от высоты орбиты спутника, герр Холстер, – веско произношу я. – При наименее затратном варианте запуска спутник вращается на высоте ста десяти километров, при этом полоса покрытия приближается к тремстам километрам. С учетом зоны нелинейных искажений реальная полоса несколько сужается и составляет около двухсот тридцати—двухсот пятидесяти километров. Расширить ее можно путем увеличения высоты орбиты, но при этом затраты возрастают в геометрической прогрессии…

С умным видом я высказал все, что успел узнать. Но у слушателей должно создаться впечатление, что это только ничтожная часть моих познаний.

– Думаю, вам все понятно, герр Холстер, и дальше можно не объяснять, – я улыбаюсь, и эта улыбка означает, что на самом деле я так вовсе не думаю, но как вежливый человек публично не ставлю под сомнение способность герра коротышки постигнуть те сложные вещи, которые я озвучил.

– Да, конечно, – кивает тот и мгновенно переключается – У меня вопрос к господину Альтусу: подписание договора прошло без осложнений?

Когда пресс-конференция закончилась и наиболее значимых участников пригласили в небольшой, но уютный бар, ко мне подошел улыбающийся Курц. Он, конечно, оказался в числе избранных. Еще бы! Властное лицо с осознанием собственной значимости, тончайший костюм от Армани из последней коллекции – серый в едва заметную голубоватую полоску, ценой не меньше пяти тысяч евро.

– Вы дали исчерпывающий ответ, господин Сергеев, – пророкотал великан своим густым баритоном. – Хотя я немного огорчен: надеялся выиграть на расширении зоны покрытия, а экономия, оказывается, влечет новые затраты. Получается замкнутый круг… Может быть, немного выпьем?

Предложение подкупало своей новизной и необычностью. Естественно, я отреагировал, как и подобает русскому мужчине.

– Единственное, что мне не нравится в вашем предложении, – это слово «немного»…

Курц захохотал и похлопал меня по плечу. С одной стороны – снисходительно, как подобает богачу его ранга, а с другой– сдержанно, будто признавая и мою значимость.

Бар выдержан в красно-черных тонах. Мы сели на красный кожаный диванчик, на три четверти окружавший круглый черный столик. Молодой человек в черном смокинге и с черной, в блестках бабочке нацелился черным карандашиком в красный фирменный блокнот. Я заказал «Джеймсон» со льдом, а Курц – двенадцатилетний «Чивас Ригал» с содовой. Начали с убойной по европейским меркам двойной дозы – по пятьдесят граммов. Смех, да и только!

– Выпьем, чтобы подсластить ваше огорчение от невозможности сэкономить! – Я поднял свой стакан и чокнулся с Курцем.

Он покачал головой.

– Ерунда! Миллионом больше, миллионом меньше – принципиального значения не имеет…

Из-под крахмального манжета голубой сорочки выглядывал платиновый «Патек Филипп» модели пять тысяч четвертой, как бы подтверждая, что Курц не очень преувеличивает. Действительно, что такое миллион для человека, который запросто носит на запястье сто пятьдесят тысяч?

– Завидую. У меня никогда не было миллиона. И, наверное, не будет!

– Ну, не будьте столь пессимистичны! – улыбается Курц. – Иногда большие деньги сваливаются совершенно неожиданно!

– Со мной такого не случалось, – скромно говорю я. – А самолет у вас есть?

– Маленький – «Фалькон». Его содержание – сплошные убытки. Зато недавно я очень выгодно вложил деньги, – Курц пригубил свой стакан. – Купил замок Кронбург…

Я закашлялся – виски попал не в то горло.

– Что с вами?

– Ни… Ничего, просто поперхнулся. Тот, который с привидениями?

Мой собеседник сделал неопределенный жест.

– Когда речь идет о перспективных инвестициях, на такие мелочи не обращают внимания. К тому же с хозяевами призраки прекрасно уживаются… Сколько таких замков в Англии и Шотландии!

Поразительно, но похоже, сам факт существования привидений Курц не подвергает сомнению!

– Когда я закончу ремонт, то приглашу вас в гости…

– Как интересно, – я изобразил на лице живейший интерес. – Никогда не был в настоящем жилом замке!

Двойные дозы спиртного бесследно растворились в бездне наших желудков, не произведя никакого эффекта. Как будто в слонов выстрелили мелкой дробью. Мы одновременно поставили широкие, с толстым дном стаканы на черный пластик, испещренный влажными кругами и полукружьями.

– Повторим? – предлагаю я, хотя ответ самоочевиден.

Курц кивает и смотрит на часы. Нет, не на часы: на мерило тщеславия, принятое в кругах богачей за символ преуспевания и успеха в жизни.

– Я там тоже практически не бываю. Поручил все дела своему другу: он руководит ремонтом, закупает материалы, нанимает и контролирует рабочих… Кстати, он сейчас должен подъехать…

Курц извлекает из кармана телефон. Конечно, это «Верту» в платиновом корпусе. Толстый палец с трудом нажимает узенькие кнопки. Короткий обмен фразами.

– Через десять минут я вас познакомлю… Он вам понравится: очень симпатичный, образованный человек. К тому же известный ученый – биохимик.