Мое темное желание (ЛП) - Хантингтон Паркер С.. Страница 77

Все, что тебе нужно, — это окунуться.

Охладить бушующие гормоны и раскаленную ревность.

Я влезла в крошечный желтый бикини Даллас ("поскольку в ней я теперь похожа на болонью, засунутую в резинку"), взяла полотенце и, несмотря на мороз, спустилась вниз.

От поверхности бассейна густыми белыми облаками поднимался пар. Я нырнула с головой, пробив поверхность до самого дна и сделав целый круг, прежде чем вынырнуть на другом конце.

Я жадно вдохнула и наклонила голову к небу. Звезды заплясали по моему зрению, таяли друг в друге, превращаясь в лужицу слез.

Перестань жалеть себя. Они припасены для твоего дня рождения. Просто поплавай.

Я плавала. Пока мои мышцы не напрягались и не горели. До тех пор, пока мне не стало казаться, что мои конечности отваливаются и уплывают. Круг за кругом. Пока, наконец, мой разум не прояснился.

Закончив, я запрыгнула на шезлонг в бассейне и закрыла глаза, не потрудившись вытереться. Неумолимый ветер лизал мое тело. Соски затвердели до онемения.

С моих волос на землю капала вода. Я сложила губы в строчку из песни, которую слушала каждую ночь на своей двухъярусной кровати в Сеуле.

Ребра — это не клетка. Это стены твоего дома.

Я сделала дрожащий вдох, отгоняя меланхолию.

Ты живешь в долг, Фэр.

Я не хотела, чтобы Констанс получила удовольствие, испортив мне жизнь.

Но что, если она права? — спрашивал крошечный голосок в моей совести. Что, если ты причиняешь ему боль?

Семя проросло в моем сознании, пустив корни в груди.

А как же ты сама? Этот человек причинит боль твоему сердцу. Победа над злой мачехой этого не стоит.

От одной мысли о том, что Эйлин будет в одном из этих пышных свадебных платьев, у меня в желудке забурлила кислота.

Как я буду справляться, когда придет время расстаться с моим личным демоном?

— Осьми. — Его успокаивающий голос накрыл меня, словно кашемировое одеяло.

Каждый мускул в моем теле напрягся, но я не открывала глаз. Его уверенные шаги приближались, хлопая по тяжелому гранитному настилу.

Под топом бикини мои соски напряглись, а сердце пропустило дюжину ударов. От одного только звука его шагов у меня в животе поднимался жар.

И все же я отказалась показать ему, как я рада его возвращению.

— Что ты здесь делаешь? Холодно.

Правда? Я не чувствую ничего, кроме своего желания к тебе.

— Ты хочешь подхватить воспаление легких? — прорычал он.

— Ты мне не родитель.

— Нет, но я — самое близкое, что у тебя сейчас есть. — Его голос смягчился. — Посмотри на меня.

Я открыла глаза.

На него было больно смотреть. Слишком красивый, с его волосами цвета вороного крыла, смоляными глазами и разрушительной костной структурой.

— Где ты был? — Я не смогла сдержать язвительных ноток в голосе.

Зак направился ко мне, излучая власть и богатство в темно-серых брюках и темно-кашемировом свитере, заправленном под черное пальто.

— У меня было несколько встреч в Вашингтоне. — Он засунул руки в карманы, его глаза блуждали по моему телу.

— В одиннадцать вечера?

Не твое дело, напомнила я себе.

Я должна была остановиться.

Мне нужно было остановиться.

С каких это пор я стала навязчивой подружкой?

— Остаток времени провел в разъездах, — признался Зак, остановившись на краю бассейна, всего в нескольких футах от него.

Я ожидала увидеть в его глазах голод. Вместо этого я увидела беспокойство. Опасную эмоцию, которой не было места в нашей компании.

Я изогнула бровь, стараясь не подавать виду.

— В твоей охраняемой машине?

Его губы слегка дрогнули.

— В обычном BMW.

— Живешь на грани.

— Да, когда я уверен, что тебя нет рядом, чтобы столкнуть меня с обрыва. — Он сделал паузу. — Мне нужно было подумать.

— О? — Глупая, идиотская надежда затеплилась в моей груди. Я хотела, чтобы он сказал: о тебе, о нас. — Это новая концепция. Ты же знаешь, что это можно делать где угодно, верно? Даже не выходя из дома.

— Осьми, — предупредил он.

— Расскажи мне, о чем ты думал.

— В основном о сроках моего предстоящего брака. Как это согласуется с моим деловым графиком. Я сейчас приобретаю несколько технологических компаний, которые будут требовать моего внимания, пока я буду перестраивать их правления.

Я кивнула, делая вид, что его ответ не прорезал плоть и кости.

— Управление временем — это важно. Тебе повезло, что у тебя есть Натали.

— Я не хочу говорить ни о Натали, ни о какой-либо другой женщине в моей жизни.

Он выглядел таким несчастным, и на какое-то мгновение я даже порадовалась его боли.

Почему только я должна страдать?

— Чего же ты хочешь?

— Чтобы ты поднялась наверх, приняла горячую ванну и надела хотя бы три слоя одежды, пока я не сошел с ума.

— Думаю, мне и здесь неплохо. — Я знала, что не наказываю никого, кроме себя, и все равно мне хотелось действовать. Подставить ему птичку.

Его пальцы подергивались, а терпение таяло.

— У тебя синие губы.

— Твое сердце черное.

— Фэрроу, — прорычал он, обнажив зубы. — Иди сюда прямо сейчас. Сейчас зима. Такими темпами ты окажешься в больнице.

— Какое ужасное неудобство.

— Фэрроу.

— Если тебе так не все равно, подойди и забери меня.

К моему удивлению, лицо Зака даже не дрогнуло. Он ступил на первую ступеньку бассейна, по щиколотку погрузившись в воду, и стал пробираться к шезлонгу.

Дойдя до меня, он снял пальто и поднял меня на руки, обернув тяжелую ткань вокруг меня. Древесные цитрусы окутали меня, мгновенно согревая тело.

Инстинктивно мне захотелось обвить его шею руками. Но вместо этого я притворилась, что смотрю на что-то позади него, и притворно зевнула.

К моему огорчению, его губы подергивались.

— Что смешного?

Он вышел из бассейна и, преодолевая тяжесть воды, понес меня к дому.

— Ты. — Его глаза ни на секунду не отрывались от моих.

— Я смешу тебя?

— Ты меня радуешь.

— Ну, а ты, как оказалось, меня не радуешь.

По моим щекам разлился жар. Я отвернулась, чтобы не поцеловать его.

— Ты знаешь, что осьминог погибает после спаривания? Этот вид использует внешнее оплодотворение. — Он крепче прижал меня к себе. — Несколько самцов либо вводят свои сперматофоры в самку, либо передают ей сперму. Затем самцы уходят умирать. Самка откладывает яйца. Как только они вылупляются, в ее теле происходит "клеточное самоубийство", начиная со зрительных желез.

Я чуть не фыркнула.

— Закари Сан.

— Да, Фэрроу Баллантайн?

— Твои грязные разговоры — одни из худших, с которыми я сталкивалась.

Он рассмеялся, его грудь вибрировала и урчала, прижимаясь ко мне.

Я прижалась к нему щекой.

— Значит, ты хочешь сказать, что удовлетворение нашего влечения приведет к смерти?

Он распахнул балконные двери и поднялся по лестнице на второй этаж.

— Я хочу сказать, что желание — грязное дело, особенно для разумных существ.

— Но?

— Но оно того стоит.

Он отнес меня в свою спальню, где положил на кровать, а затем направился в ванную.

До меня донесся звук воды, бьющейся о его массивную ванну с когтями. Лаванда наполнила воздух.

Бомба для ванны.

Он ненавидел ароматизированные средства.

Зак выключил кран и подошел ко мне, его брюки все еще были пропитаны водой из бассейна.

Я облизнула губы, когда он снова взял меня на руки.

— Тебе стоит присоединиться ко мне в ванной.

Какие же у нас были испорченные отношения, мы постоянно переходили от врагов к любовникам.

Зак не ответил, положил меня на край ванны и ослабил завязки, удерживающие мой бикини-топ. Топ упал на пол с мокрым шлепком.

Он проводил меня взглядом, а затем зацепил большими пальцами за нижнюю часть бикини и спустил ее с моих ног.

Он опустил мое обнаженное тело в ванну, рассыпав мои волосы по краю. Я едва чувствовала воду. Мое тело онемело от холода.