Жемчужина дракона (СИ) - Лакомка Ната. Страница 5

Оглянувшись на пострадавшую от меня пару, я еще раз пробормотала извинения, и юркнула в приоткрытые двери.

— Болтовни поменьше, побольше учтивости, — прошептал дядя, схватив меня за руку в полумраке прихожей, — но не перестарайся.

Отвечать не потребовалось, потому что в этот самый момент мажордом торжественно приподнял штору, отделявшую прихожую от основного зала, и мы с дядей вошли в комнату, залитую солнечным светом.

В креслах у круглого столика, на котором стояли чаши с фруктами и пирожными, сидели двое — женщина и мужчина. Женщине было лет сорок или чуть больше, и она была красива яркой, южной красотой, и темно-красное платье делало ее еще ярче. Пусть лицо женщины уже носило печать увядания, но глаза были блестящими, а брови и волосы — черными, словно уголь. Она улыбалась, и приветствовала нас радушным кивком, а мужчина поднялся нам на встречу, кланяясь и указывая на мягкие пуфики, предлагая присесть.

— Леди де Корн, счастлива видеть вас, — сказала женщина глубоким, низким голосом. — Вы очаровательны! Познакомьтесь с моим сыном — Ланчетто ди Амато, герцог ди Амато, — она царственно указала на мужчину, и тот поклонился еще раз, разглядывая меня с любопытством.

Так вот какие драконы? И совсем не страшные. Я слышала рассказы о том, как одним своим видом драконы подавляют человеческую волю. Говорили, что их взгляд, речь — все это несет в себе скрытую угрозу, и человеческое сердце трепещет, чувствуя ее, хотя разум еще не опознал опасности.

Вот ведь врали.

Я ответила герцогу не менее любопытным и внимательным взглядом, пока не спохватилась, когда дядя незаметно ущипнул меня за локоть. Ущипнул так же больно, с вывертом, как и сестра Цецилия. Только тогда я опустила глаза, но и нескольких секунд мне хватило, чтобы рассмотреть герцога.

Он был молод и красив — смуглый, черноволосый, черноглазый, очень широк в плечах и очень высок ростом. Все в нем так и кричало о силе, молодом задоре, о том, что он и есть баловень судьбы.

— Благодарю, что удостоили нас такой чести, леди Ромильда, — сказал дядя, и голос его зажурчал ручейком. — Признаться, мы с Изабеллой были потрясены, получив королевское приглашение. Даже не знаю, чем мы заслужили подобную милость…

— Изабелла, — повторила леди Ромильда, и я мило улыбнулась и сделала короткий поклон, — красивое имя, и очень вам подходит, моя дорогая. Но присаживайтесь! Хотите освежиться фруктами или лимонадом? А может, сладости?

Сладостей я не пожелала, но с удовольствием пригубила ледяной напиток из серебряного бокала. Бокал запотел, и было огромным удовольствием держать его в руках, наслаждаясь прохладой в этом горячем крае. Усевшись на пуфик, я слушала, как леди Ромильда и дядя изощряются в любезностях, и посматривала на герцога. Не знаю, как насчет того, что имя «Изабелла» подходило мне, но имя «Ланчетто» — отважного рыцаря из баллад — подходило герцогу идеально. Он тоже посматривал на меня, украдкой улыбаясь, и, заметив мой взгляд, протянул мне яблоко — не на блюде, а просто держа его в руке. Когда я взяла фрукт, то герцог легко коснулся моего запястья, погладив его с такой нежной сноровкой, что я сразу поняла — он проделывает это по сто раз на дню.

Яблоко я приняла, но смущаться от прикосновения не пожелала, а только посмотрела на герцога и покачала головой, показывая, что это было лишним. Он усмехнулся и откинулся на спинку кресла, продолжая разглядывать меня и медленно потирая большим пальцем подбородок, нижнюю губу и опять подбородок.

Извечные мужские жесты соблазнения. «Красивое животное», — подумала я. Знает свою силу, и бесстыдно пользуется ею. Ведь все это действует — и взгляды, и полунамеки. Женщины теряют головы и из-за меньшего. Возможно, я бы тоже потеряла… встреть такого зверя года три назад.

Дядя и вдовствующая герцогиня были увлечены беседой, и Ланчетто ди Амато продолжил игру. Он закусил губу, рассматривая меня с ног до головы, и остановил взгляд на вырезе моего платья. Вырез был не слишком глубокий, но я на мгновение прикрыла его рукой, показывая, что пристальное внимание мне неприятно, а потом взяла со стола нож для фруктов.

Разрезая ножом яблоко, я подумала, что нравы в этом городе весьма вольные, если даже герцог ведет себя, как мальчишка на площади во время праздника. И то, как он смотрит на меня, словно раздевая взглядом и оценивая формы — это было… противно. Если не сказать — омерзительно.

— Мы решили не устраивать никаких испытаний, — сказала между тем леди Ромильда. — К чему это, если девушки выше всех похвал!

— Не будет испытаний? — лицо дяди вытянулось.

— Ланчетто сам выберет невесту, — торжественно подтвердила вдовствующая герцогиня. — Пусть у молодых сердец все произойдет по любви и согласию.

— Вы совершенно правы, — пробормотал дядя.

Я угадала его страх. Предполагалось, что я провалю все испытания — например, покажу, что недостаточно грамотна, не умею вышивать или кланяюсь недостаточно изящно, а тут все будет зависеть от воли герцога. Посмотрев на Ланчетто, я сдержанно улыбнулась. Несмотря на миловидность, жених нравился мне все меньше и меньше. Я отметила, что губы у него слишком уж пухлые — наверняка, признак развращенной натуры, а подбородок самую чуточку мал — а это указывает на недостаток воли. И в самом деле — животное. Наверняка, еще и привык ни в чем не встречать отказа.

В монастыре от скуки мною было прочитано много книг. В большинстве своем они были философскими размышлениями о суетности мира и нагоняли тоску. Но были и другие. Например, книга древнего автора о том, как распознавать характер человека по лицу. Она необыкновенно занимала меня, и я развлекалась тем, что пыталась читать характеры по лицам монахинь. Не всегда лицо отражало истинную суть, но чаще всего автор оказывался прав. Вот и сейчас — не случится ли так, что герцог окажется вовсе не благородным рыцарем, а… совсем неблагородным?

— Вы так необыкновенно серьезны, леди Изабелла, — обратилась ко мне мать дракона. — Вероятно, устали с дороги? Смею надеяться, что причина не в том, что вам здесь не понравилось?

— Что вы, госпожа, как здесь может не понравиться? — ответила я учтиво. — На мой взгляд, ваш замок — самое чудесное место на свете. Просто я только что из монастыря, и мне трудно так быстро настроиться на мирской лад.

— Из монастыря? — леди Ромильда удивленно распахнула глаза.

— Последние три года я жила в монастыре святой Чаши, — ответила я, молитвенно сложив ладони.

Дядя заерзал на мягкой подушке, но ничего не сказал.

— Восхищаюсь вашим благочестием, — сказала леди Ромильда. — В прошлом году я отправляла в монастырь святой Чаши новые покровы…

— Вышитые жемчугом, — подхватила я. — Они великолепны, госпожа герцогиня. Мать Вероника-Виктория бережет их для особых случаев.

Я поймала взгляд Ланчетто. Он насмешливо вскинул брови, а я выпрямилась и чопорно поджала губы. Пусть будет так. Я — девица из монастыря. Благочестивый сухарь, думаю только о молитвах и замаливании грехов. Герцогу, привыкшему флиртовать, такая невеста точно не понравится.

— Король Рихард тоже много жертвует на церкви, — продолжала тем временем вдовствующая герцогиня. — Он будет очень доволен вашим благочестием, моя дорогая. Он прибудет завтра, и официально праздник будет приурочен к его визиту…

— Сюда приедет король? — дядя вскинул голову.

— Он пожелал лично увидеть невест, — ответила леди Ромильда с лукавой улыбкой.

Мы с дядей переглянулись, почувствовав себя весьма неуютно.

— Поэтому ожидается большое торжество, — щебетала леди Ромильда. — Будем веселиться всю ночь напролет! Пусть союз определит любовь, а не расчет! Прекрасная задумка, не правда ли?

— Да, прекрасная, — проблеял дядя. — Разрешите удалиться, миледи? Изабелле нужно подготовиться к приему. Знаете, все эти женские штучки — ожерелья, колечки, шпильки…

Но я перебила дядю, сказав так пафосно, что у самой зубы свело:

— Я буду молиться, чтобы небеса указали милорду герцогу верное решение. И должна прежде всего посетить церковь. Надо поставить десять свечей и сделать тысячу поклонов в благодарность, что наше путешествие завершилось благополучно.