Секрет моей души - Рэдли Тесса. Страница 1
Тесса Рэдли
Секрет моей души
Глава 1
Фотография все и решила. На выходе из международного аэропорта имени Джона Кеннеди Брэнд Ноубл купил газету. В ней сообщалось о торжественном открытии выставки. Но именно фотография Клеа, стоящей рядом с каменной статуей тигра, заставила его сердце замереть на мгновение.
Четыре года прошло с тех пор, как он последний раз видел свою жену. Она стала еще красивее – темные блестящие волосы и все так же широко распахнутые зеленые глаза.
У Брэнда не было приглашения, но разве он позволит такой мелочи помешать ему? Он и так ждал достаточно.
И вот два часа спустя Брэнд захлопнул дверцу такси на Манхэттене. Повернувшись спиной к будничной суете спешащих после работы домой ньюйоркцев, он сосредоточил внимание на Музее античного искусства, возвышавшемся впереди.
Клеа была там…
Вход преграждал огромный охранник в форме, больше похожий на шкаф. Под его испытующим взглядом Брэнд вспомнил: несмотря на его нетерпение увидеть Клеа, ему надо еще надеть взятый напрокат смокинг, перекинутый через левую руку.
Брэнд горько усмехнулся. Что бы этот человек подумал о потрепанной солдатской форме, которую ему пришлось носить почти четыре года?
Ускорив шаг, Брэнд направился к стеклянным дверям, натягивая на ходу смокинг. Он расправил воротник, пригладил атласные отвороты огрубевшими, покрытыми шрамами пальцами. Пока охранник проверял приглашения впереди стоящих людей, Брэнд увязался за идущими в хвосте. К его облегчению, охранник подал ему знак рукой проходить вместе с остальными.
С первым препятствием покончено.
А теперь надо найти Клеа…
Брэнду бы понравился тигр.
Как всегда, вид этой каменной фигуры заставил Клеа замереть. Гул голосов и позвякивание бокалов с шампанским затихли, когда она созерцала впечатляющее животное. Сдержанная мощь каменной статуи, искусно изготовленной шумерским резчиком, странным образом действовала на нее на каком-то первобытном уровне.
Брэнду статуя точно бы понравилась. Именно такой была ее первая мысль, когда полтора года назад Клеа увидела этого представителя кошачьих. Она была просто обязана заполучить древнюю статую! Потребовалось много усилий, чтобы убедить Алана Дейли, главного куратора музея, и комитет по закупкам приобрести ее. Финансовые затраты оказались значительными, но статуя в итоге стала любимицей посетителей.
А для Клеа статуя была неразрывно связана с Брэндом и служила ежедневным напоминанием о ее муже. Ее покойном муже.
– Клеа?
Голос, прервавший ее мысли, звучал намного мягче, чем резкий, чуть хрипловатый голос Брэнда. Это не Брэнд, Гарри…
Брэнд мертв. Брошен без почестей в какую-то братскую могилу в жаркой засушливой пустыне в Ираке. Годы нескончаемых вопросов, отчаянных молитв и ежедневных проблесков надежды наконец закончились. Закончились безоговорочно, самым неприятным образом девять месяцев назад.
Но она никогда его не забудет! Клеа поклялась себе в этом.
Решительно смахнув пелену печали, она убрала прядку волос с лица и повернулась к деловому партнеру ее отца и своему старому другу:
– Да, Гарри?
Гарри Холл-Льюис положил руки ей на плечи и пристально посмотрел на нее:
– Да? Я так долго ждал, когда ты это скажешь.
От его игривого тона Клеа закатила глаза. Как же она хотела, чтобы он наконец и сам устал от своей шутки! Все началось еще двадцать лет назад, когда родители решили их поженить.
– Не сейчас, Гарри.
В этот момент у нее зазвонил телефон. С облегчением Клеа вытащила мобильник из сумочки:
– Это папа.
Являясь председателем попечительского совета музея, Доналд Томлинсон проводил для потенциальных спонсоров частную экскурсию по выставке.
Поговорив некоторое время с отцом, Клеа положила трубку и сказала Гарри:
– Экскурсия закончилась. И да, папа получил дополнительное финансирование. Он хочет, чтобы мы к нему присоединились.
– Ты меняешь тему.
Гарри сжал ее обнаженные плечи, тем самым заставив Клеа почувствовать, насколько открыт лиф ее доходящего до пола платья. Впрочем, когда Гарри, усмехнувшись, выпустил Клеа из дружеских объятий, неловкость прошла.
– Когда-нибудь мне удастся убедить тебя выйти за меня замуж. И в тот день ты поймешь, чего тебе так не хватало, от чего ты отказывалась, что упускала и не замечала все эти годы.
Клеа сделала шаг назад:
– О, Гарри, эта шутка перестала быть смешной уже давно.
Его лицо помрачнело.
– Неужели мысль о том, чтобы выйти за меня, настолько тебе неприятна?
При виде его несчастного выражения лица Клеа почувствовала себя виноватой. Они выросли вместе. Их отцы были лучшими друзьями. Гарри всегда был для нее как брат. Почему же он не может понять простую вещь? Ей нужно, чтобы он им и оставался, а не превращался в мужа.
Нежно дотронувшись до рукава его сшитого на заказ пиджака, Клеа сказала:
– О, Гарри, ты мой лучший друг, я тебя очень люблю…
– Чувствую, сейчас будет какое-то но.
В мерцающем свете люстр его глаза приобрели странный блеск. Несмотря на свою беспечность, Гарри всегда отличался проницательностью. И он был прав: было одно но. Большое, высокое, темноволосое, разрывающее душу своим отсутствием.
Брэнд…
Любовь всей ее жизни… Никем не заменимая.
Горе создало безнадежную пустоту в ее жизни и выкачало всю радость. Как же она по нему тоскует!
Клеа отмахнулась от мыслей, которые обычно вызывали неутолимую боль, и сосредоточила внимание на Гарри:
– Просто я еще не готова к новому замужеству.
Она сомневалась, что вообще когда-нибудь будет готова.
– Ты же не лелеешь до сих пор надежду, будто он все еще жив?
Слова Гарри вызвали бешеный гул в голове, который месяцами заставлял ее приготовиться к боли, от которой она так старательно пыталась отгородиться. Усталость и тоска овладели ею. Клеа сразу же захотела оказаться дома, одной в спальне, которую когда-то делила с Брэндом, в их постели…
Знакомая боль утраты новой волной захлестнула ее.
Убрав руку с рукава Гарри, Клеа прижала ее к животу и сказала тонким высоким голосом:
– Сейчас не самое подходящее время для подобного разговора.
Гарри поймал ее руку и тихо сказал:
– Клеа, за последние девять месяцев, с тех пор как ты получила подтверждение, что Брэнд мертв, ты ни разу не захотела о нем поговорить.
Она вздрогнула от напоминания о том ужасном дне.
– Я знаю, ты сделала все, чтобы найти его. Ты до последнего не теряла надежды на то, что Брэнд жив. Но это не так. Он мертв, и, возможно, уже более четырех лет – как бы ты ни старалась это отрицать! Ты должна смириться.
– Я знаю, что он… – ее голос дрогнул, – мертв.
Плечи Клеа поникли, и нежный шелк платья цвета морской волны – такого же, как и глаза Брэнда, – собрался в складки. Она вздрогнула, внезапно почувствовав озноб, несмотря на теплый летний вечер.
Впервые она признала вслух, что ее муж мертв…
Она так долго продолжала надеяться. Молилась. Поддерживала пламя веры глубоко в сердце, в том священном месте, до которого удалось дотронуться только Брэнду. Клеа даже убедила себя: если бы Брэнд умер, часть ее души погибла бы вместе с ним. Так на протяжении месяцев – нет, лет! – ожидания она упорно отказывалась уничтожить последний проблеск надежды. Даже тогда, когда ее отец и друзья убеждали ее посмотреть правде в глаза: Брэнд не вернется.
Гарри заговорил, прервав ее мысли:
– Ну, признание его смерти – уже значительный шаг вперед.
– Гарри…
– Послушай, я знаю, тебе пришлось нелегко. Первые дни, полные неизвестности… – Гарри покачал головой. – А затем выяснилось, что Брэнд уехал в Багдад с другой женщиной…
– Может, я и ошибалась, считая, что Брэнд еще жив, – яростно перебила Клеа, – но у Брэнда не было романа с Анитой Фримен! И мне плевать, что говорят ваши частные детективы!