Клеймо тирана (СИ) - Попова Любовь. Страница 45

Игорь снова тут, поморгает мне подняться.

— Где, Леня… Что с ним? — спрашиваю откашлявшись, не своим голосом.

— В тюрьме. Сказал, не беспокоить, сам разберётся.

— Он-то разберется. Куда ехать?

— Вера Ивановна, он сам.

— Скажу, что ты на меня напал.

— Вера Ивановна, — осуждающе говорит Игорь, но, вздохнув, называет адрес изолятора. — С этим что?

— Полицию вызывай. Пусть посадят урода.

Беру такси и спешу по новому адресу, порой чувствуя, как от боли в шее, начинает тошнить. Отличный ужин, Леня. Убью нахрен! Я на таком взводе, что кажется дотронься — рванет.

В изоляторе приходится устроить порядочный скандал, наплести, что беременна и почти рожаю, чтобы меня пустили к Лене.

В какую — то странную серую комнату с облупленными стенами, одним столом и двумя стульями. Минуты капают на мозг, нервы и так на пределе.

Я обнимаю себя, чувствуя, как холод от кожи крадется к груди. Сколько раз я себе это представляла. Сколько раз боялась, что именно это с нами случится. Но почему теперь, теперь, когда Леон покончил с криминалом?!

Дверь открывается минут через десять, мужчина в форме впускает хмурого и взлохмаченного Леню. На нем все та же рубашка, но порядком измята, а на лице большой пластырь, пропивавшийся кровью.

— Что они с тобой сделали?! — тут же хочу подойти, но меня тормозят. — Вы его порезали?!

— Девушка, сядьте, никто вашего мужа не трогал. Кстати, — говорит он Леону, чьи брови уже давно высоко на лбу. — Поздравляю с будущим пополнением. Надеюсь, что папаша увидит ребенка до его совершеннолетия.

— Побазарь мне.

— Не рычи, Зверев.

— Выйди.

— Ага, разбежался.

— Выйди, Трофимов, мы просто поговорим. Куда я отсюда денусь.

— Да кто тебя знает, — вздыхает он, но наручники оставляет, приковывая Леню к столу. Выходит за дверь, пока мы сплетаемся взглядами. Я почти не дышу, руки ломаю под столом, не моргаю. Почему все так? Почему все рушится, когда мы вроде только начали искать точки пересечений. После такого бурного утра, такой отвратительный вечер… Хотела свидания, да? Получай…

— Беременна?

— Ну пришлось соврать, чтобы пустили. Лень, что происходит, почему ты здесь?

— Почему ты здесь?

— Это самый тупой вопрос, который ты мог задать.

— Нет уж ответь.

— Что за игры, Что ты хочешь услышать.

— Хрен знает, Вер. Наверное, что ждать меня будешь.

— Что ты натворил, Лень? Опять связался с криминалом?

— Когда твоя мать проститутка, а твоя сестра наркоманка, а ты бывший водила криминального авторитета, то криминал будет следовать за тобой по пятам до конца жизни. Сестру отправил в диспансер лечиться, а в квартире были наркотики, кто — то ментов подослал. Вот сижу думаю кто… Начал избавляться и тут наряд. Я бы на месте разобрался, но денег не было.

— Оля наркоманка?

— Да, довольно давно.

— Почему? Да, глупый вопрос.

— Мы росли вместе. Я за ней как коршун, все боялся, что она не по той дорожке пойдет, как мать. А она вбила себе в голову, что мы вместе должны быть.

— А ты? — сглатываю, жду ответа. Любит ли он ее. Не как сестру.

— А что я, Вер. Она сестра мне. Я ей трусы стирал, меня тошнит от одной мысли о подобном.

— А то, что мы похожи…

— И что блядь?

— Ладно-ладно… Почему ты не сказал, что это ее?

— Потому что тогда ее посадят.

— А лучше, если сядешь ты?

— Да мне много не дадут, ты пока за клубом присмотришь, да?

Я даже вскакиваю, стул железный с грохотом падает.

— То есть ты ради нее, готов отсидеть?! Готов на себя вину взять?!

— Я уже взял, Вер, Она сестра мне. Ближе никого нет, какой бы она не была.

— А я? Я не ближе?

— Это другое. Ты женщина моя, любимая, конечно. Но завтра ты взбрыкнешь, а она кровь родная. Не могу я так с ней, я защищать ее должен. Что у тебя на шее?

Глава 51

Я была зла как никогда. Такой внутри ураган был эмоций, а выместить некуда. Даже жалею, что ушла оттуда, желаю, что не вмазала ему как следует. То есть сестра ему важнее! Важнее чем я!

Я буквально врываюсь в квартиру, чтобы нареветься вдоволь, зарываюсь в одеяло. Я больше не хочу его видеть. Никогда. Он определился. Он сделал свой выбор! Он мог остаться со мной! Он мог… Мог… Аааа… Ну и пусть сидит в своей тюрьме! Пусть вообще никогда не выходит! Да что б он там сгнил, скотина!

Грудь болит уже от рыданий, в горле першит, а кожу щиплет от нескончаемых слез. Ненавижу! Ненавижу! Ненавижуууууу!

— Ого, а что тут за истерика? — одеяло с меня спадает, и я сквозь опухшие веки вижу удивленную Гузелю. — Ты чего устроила.

— Он сволочь, он меня бросил!

— Так стоп, кто бросил? Ты с кем — то встречалась?

— Леня меня бросил! За сестру в тюрьму сел! У нее наркотики в квартире нашли, и он вину на себя взял.

— А ему что нужно было сделать?

— Сдать ее!

Гузеля поднимает брови, смотрит на меня с осуждением.

— Ну, странная ты конечно, Вер. То есть тебя бы не смутило, что мужик, с которым ты планируешь жизнь строить, сдал бы своего родного человека ментам и спокойно бы жил дальше?

— Но она виновата!

— Да все мы в чем — то виноваты, все неидеальны, все совершаем ошибки и очень важно, что есть тот, кто с этими ошибками принимает нас, любит нас.

— Он должен любить меня!

— Почему?

— Да в смысле?! Гузеля, ты на чьей стороне?

— Я лишь сторонний наблюдатель. И давай я расскажу, как это выглядит со стороны. Ты встречалась с мужиком, но постоянно звонила другому, врала об этом, потом сбежала, ничего не объяснив, потом он застал тебя с ним в постели, потом ты снова пропала на год…. И теперь хочешь, чтобы он предал сестру, которую оберегает всю жизнь, ради тебя. Я правильно понимаю.

— Ну… да, — все же не так, Гузель. Он заставил меня с ним быть. Он насиловал меня. Он бандит. Я тут жертва!

— Жертвы в окно выходят, Вер. Жертвы не сосут своим насильникам, они члены откусывают, а ты с ним жила, на моря с ним гоняла, планы строила, а потом просто выбрала другого.

— Я хотела спасти ребенка!

— Да скажи ты своему Лене что беременна, он бы горы свернул, но точно нашел тебе безопасное место, а ты просто нашла удобный способ выйти из отношений, которые тебя тяготили. Коле своему позвонила. Сама позвонила. Вер, вырасти уже, пойми, что не будет мир вокруг тебя крутиться, что порой и самой нужно что — то предпринять, а не только личиком красивым торговать.

— Я не такая! Не такая! Я сама могу, я отучилась, я живу тут, с тобой.

— Да, потому что одна жить боялась. Потому что тебе нужен кто — то старший, мудрый. Потому что сама боишься решения принять, взять на себя ответственность. Какой тебе ребенок, Вер, ты сама как тот ребенок. И обижаешься на папочку, что сегодня он уложил спать не тебя. А твой Леня между прочим в беду попал. Колю ты защищала, а Леня что? Не заслуживает этого? — спрашивает Гузеля устало и уходит в душ, после работы на рынке.

Я снова зарываюсь в одеяло, прокручиваю ее слова снова и снова. Реву белугой, не понимая, почему после всего пережитого все на меня повесили, словно я виновата в сложившейся ситуации. И так до утра. То просыпаюсь реву, то сплю беспокойным сном. На утром глаза почти не открываются, зато в голове кристально чисто. Я ведь так же защищала Колю, несмотря ни на что, так же боролась за него до последнего и была виновата в его смерти… Он был мне самым родным человеком, тем, кого я знаю дольше всех, почти братом. И если надо, я бы тоже села за него…. Как сел Леня за свою сестру.

Я еще долго лежу, не понимая, как жить дальше. Весь год я была уверена, что больше не люблю человека, что разрушил мою жизнь, но внутри я постоянно ждала, что он найдет, взвалит на плечо и просто утащит в свою пещеру. Он был готов это сделать, но случилась Оля. И теперь мне остается только надеется, что еще несколько лет разлуки не остудят чувства окончательно.

Встав с кровати сразу позвонила Зое попросила отменить на сегодня все мои тренировки. И попросила дать номер Игоря, что вчера помогал справиться с этим самым Геной, что подвозил меня утром.