Мое сердце – бензопила - Джонс Стивен. Страница 12

Чужой телефон не звонит. Оно и понятно. Укажешь в качестве контакта на случай «если вы нашли» номер потерянного телефона, считай, потерял его навсегда.

Джейд садится на табурет и большими пальцами начинает вбивать случайные коды один за другим, как вдруг понимает, что она не одна – позади нее кто-то маячит, издавая отчетливый едкий запах, сдобренным… неужели слэшер?

– Хочешь меня до инфаркта довести, чувак? – восклицает Джейд.

Фарма делает шаг вперед, у него такой же комбинезон, как у нее. До этой минуты, включая все ночи, которые приятель отца провел в отключке на диване, футах в пятнадцати от ее кровати, она всегда избегала оставаться с ним наедине в замкнутом помещении.

– Так не получится, Рыжая.

От него пахнет мятой, что как-то не вяжется с его обликом.

– Забыла код, – бормочет Джейд. – Все обычные уже перепробовала.

– И решила удвоить усилия.

Фарма намекает, что у нее в руках – два телефона. Неторопливо облизывается, наверное, чтобы губа не треснула от его привычной похотливой ухмылочки – куда же без нее?

– Знаешь, – говорит Джейд, перезагружая телефон, – скоро Харди кинется искать подозреваемых… в том, что скоро начнется. Ты можешь запросто возглавить список, так что позаботься об алиби.

– Я даже знаком с ней не был, ваша честь, – кривляется Фарма, поднимая вверх пальцы на манер бойскаута, потом наклоняется вперед и вульгарно нюхает средний палец.

– Ах да, вспомнила. Я с тобой больше не разговариваю!

Фарма протягивает левую руку и нетерпеливо щелкает пальцами.

– Зачем тебе?

– Кажется, она с ним не разговаривает, – поддевает ее Фарма, и Джейд остается либо отдать телефон, либо продолжать разговор. – Не поверишь, сколько их в наших краях теряется. – Он роется в груде неотремонтированных компьютеров и вытаскивает один исправный. – Я их взламываю, стираю содержимое, прошиваю заново и сдаю по сто пятьдесят за штуку, раз-два – и дело в шляпе.

– Я не хочу его продавать, просто…

– Ясно, запасной. – Фарма подключает телефон к компьютеру, открывает окно терминала. – Пятьдесят долларов.

– Нет у меня пятидесяти долларов. Даже пятидесяти центов нет.

– Как насчет кое-чего мне показать? Пару… не таких уж и маленьких штучек?

Джейд хмыкает, не поднимая глаз, а рука так и тянется поправить молнию на комбинезоне.

– Между прочим, мне всего семнадцать. Да хоть и больше, твое предложение неуместно!

– Нет так нет. – Фарма пожимает плечами, типа не хотел обидеть, и бормочет магическую комбинацию цифр – запустить его программу: 36–26–36.

– Уверен, что тебе можно работать с детьми? Да и вообще с людьми?

– Пробовал работать в морге, в Бойсе, да вышла одна история. Спроси как-нибудь у отца, он там тоже был.

Джейд ждет, что Фарма начнет ржать или хихикать – он ведь явно шутит, правда? – но тот молчит.

– Может, починишь забесплатно? А я не настучу на тебя Харди. Не за взлом чужого телефона. За… неуместное предложение.

Форма застывает, но не оборачивается.

– Пошутить нельзя, – замечает он с притворной обидой, эффектно шлепает по клавише запуска – и розовый телефон дважды мигает, экран гаснет.

– Отлично, твоя чудо-программа его заблокировала, – ворчит Джейд, забирая телефон. – Вот спасибо.

– Подзаряди, – советует он. – Пароль теперь не нужен, все данные на месте. На здоровье, малолетка.

– Выбирай выражения! – Джейд нажимает на розовом телефоне кнопку включения.

– Не забудь про «спасибо». И подключи потом мой, – он кивает на стойку, – если нетрудно. Ему тоже нужна… зарядка.

Джейд уклончиво кивает, а сама ждет, когда розовый телефон наконец включится.

– Только в мой чур не лазить, – добавляет Фарма, подняв брови, будто просит о чем-то само собой разумеющемся, и уходит.

Джейд пропускает просьбу мимо ушей и смотрит ему вслед. Потом хватает его телефон, отключает – для этого пароль не нужен, – представив, как бы Фарма заплясал, набери она 36–26–36. Встает на табурет, прячет телефон в потолок, задвигает плитку на место и говорит ровным голосом: «Шериф Харди, улика, которая вам нужна, спрятана на складе, я видела, куда он ее сунул».

Розовый телефон в ее руке с жужжанием просыпается. Джейд пролистывает номера, почти все – на незнакомом языке. Наконец она открывает фотоальбом, ведь селфи – язык универсальный.

Самое последнее – видео.

– Посмотрим, что тут у нас… – бормочет Джейд и выныривает из склада, глядя на экран и надеясь успеть до того, как из классов хлынет детвора.

Сначала на экране все расплывается, потом камере удается найти фокус – наверное, сквозь прозрачный пакет, – и в кадре появляется голая блондинка, на заднем плане мелькает голый же блондин.

– Незаконное использование городского каноэ, – сообщает им Джейд, доставая наушники и засекая дату: шесть дней до ее «попытки», как выразился врач в Айдахо-Фолсе.

Выходит, ей сильно повезло, что каноэ вообще стояло у пирса.

Что до ребят на видео, во-первых, у них какой-то диковинный английский, во-вторых, они явно приезжие – эту светловолосую, веснушчатую парочку она видела впервые.

– Свен, – произносит Джейд, спиной толкает двойные двери и выходит на солнечный свет. Внутри школы звенит звонок – значит, Джейд успела опередить приливную волну из кашляющих, сопливых, орущих малышей.

Но попади она в эпицентр этой бури, то даже не заметила бы. Потому что парень – Свен – только что свалился за борт каноэ!

Джейд останавливается, затаив дыхание.

– Охренеть, – бормочет она, оглядываясь по сторонам – вдруг кто-то из родителей, пришедших за детишками, заглянул к ней в телефон? Но они просто стоят в очереди и ждут, когда она пройдет мимо.

Джейд смущенно кивает, извиняется и шагает дальше, отматывая запись назад, к моменту, где Свен падает через бортик, только пятки сверкнули – и до свидания.

Девушка осталась одна… Как Свен звал ее на пирсе – «Горлодер»? «Гвендолен»? «Гондурас»? Джейд выбирает что попроще, пусть будет «Блонди», как в фильме. Но от чего же та вздрогнула?

Джейд поднимает глаза и смотрит на озеро Индиан, будто надеясь увидеть, что нагнало страху на блондинку ночной порой.

Она опять перематывает запись, смотрит, как Свен переваливается через борт, запоминая каждый всплеск, каждый вздох, каждую секунду этого волшебства, случившегося, когда весь Пруфрок крепко спал, и на сей раз вздрагивает вместе с Блонди, даже поворачивается вместе с ней, стараясь заглянуть за борт каноэ.

– На ее месте могла быть ты, девочка-ужастик, – говорит она себе.

То же озеро, тот же пирс, та же лодка, почти та же ночь.

Теперь девушка гребет от чего-то, что находится рядом с каноэ, и вот – нет, только не это! – соскальзывает за борт, потому что вплавь быстрее. И Джейд больше ничего не видит, только слышит.

Крик девушки разрезает ночь пополам – и тут же обрывается, нависает тишина, безмолвная и глубокая, какой в жизни Джейд еще не было.

В фильме «Пятница, 13-е» лезвие для ритуала достают двое светловолосых вожатых, Барри и Клодетт. А в фильме, действие которого происходит в Пруфроке – как его назовут, другой вопрос, – двое светловолосых приезжих. Двое голландцев, Свен и Блонди.

– Спасибо, – говорит им Джейд, целует экран и вздрагивает – прижатый к губам розовый телефон звонит! Она отгоняет наваждение, но телефон продолжает звонить, и на пятом звонке, потому что проходящие мимо детишки смотрят на нее – почему она не отвечает? – Джейд подносит телефон к уху.

Тот же язык, что на видео. Единственное слово, которое звучит знакомо – «детектив».

И этого слова Джейд вполне достаточно. Спокойно, без паники, просто ошиблись номером – она прерывает звонок, нагибается к правому ботинку и сует розовый телефон под толстую подошву. Окруженная толпой детей, она позволяет телефону выскользнуть на дорогу, прямо в лужу. Лужа его проглатывает, но он всплывает на поверхность – чехол не дает утонуть, вот блин! Телефон болтается на поверхности, как плоская пробка, такой розовый, такой настырный – и опять звонит! Рядом с Джейд останавливаются две четвероклассницы – что за трагедия разыгрывается у них на глазах?