Охота на гончих - Федотова Надежда Григорьевна. Страница 110

– И что же из этого следует? – сам себя спросил он. – Положим, яд известен. Но как легко его можно достать или сделать?..

Советник озабоченно нахмурился. Сделать мало – нужно еще и жертве подсунуть так, чтобы никто ничего не заподозрил. С едой или питьем – вряд ли, исходя из допроса. Порез бы заметила и сама кормилица, и ее мать…

Мать?

Ивар резко выпрямился и уставился в стену невидящим взглядом.

– Бред, – наконец отрывисто произнес он. – Если это так, то…

Снова грохнула крышка ларца. На пол полетели бумаги. В сенях тоскливо вздохнул Творимир, но командир его не услышал. Допросы, протоколы, заметки… Это было где-то здесь, совсем недавно…

Нужный лист лег рядом с раскрытым лекарским справочником. Третий абзац. Оно. Лорд медленно поднял голову от протокола и вперил дикий взгляд в стоящий на столе ларец. Сундуки. Замок. Черный ход. Альвхильд…

– Чтоб я сдох, – хрипло выдохнул глава Тайной службы. И, резко повернувшись на стуле, гаркнул: – Творимир, тащи сюда Ларса! И Бьорна, старшего дружинника ярла Гуннара, тоже! Да поживей!..

Дверь громко хлопнула. В сенях потревоженно заворочались, просыпаясь, нерадивые охранники леди Мак-Лайон. Ивар, сжав ладонями виски, прикрыл глаза. «Все могу понять, но это?.. – растерянно подумал он. – Зачем? Зачем?!»

Глава 28

Пробуждение было не из приятных. Нэрис с трудом приподнялась на овчине и протерла рукавом слезящиеся глаза. Стало только хуже: кажется, шкуру не вытряхивали с тех самых пор, как однажды сюда положили. Чихнув, леди Мак-Лайон кое-как села и прислушалась к собственным ощущениям. Голова уже не болит, зато тяжелая, как свинцовый шар. В горле сушь, в глазах резь, в ушах шум, с желудком и вовсе неприлично сказать, что творится, но в целом… «Жить можно», – вынесла вердикт пленница, обведя взглядом стены своей тюрьмы. Занавесь, что скрывала лежанку, леди в прошлый раз задернула только до половины, так что сейчас обзору ничего не мешало. Правда, и смотреть было особо не на что – тот же очаг, та же невысокая поленница, те же ведро и кувшин, тот же серый войлочный полог на входе. За которым вчера… Нэрис поежилась.

А потом, мысленно прикрикнув на себя, поднялась. Что толку сидеть тут в углу и трястись от страха? Может, сейчас уже утро и снаружи давно рассвело? Может, тьма ушла? Может, ее и вовсе не было – в конце концов, после удара по голове еще и не такое примерещится!.. Настроив себя таким образом, леди глубоко вдохнула, выдохнула и сделала шаг вперед. Ноги не дрожат, уже хорошо. Значит, новый шаг. Еще один… А что, если с той стороны все-таки кто-то есть? Нэрис с сомнением покосилась на пустую кадушку. Не бог весть какая защита, но на голову ее надеть кому-нибудь вполне можно, ведь так же? Она настороженно прислушалась – тихо, как и вчера. Но подстраховка, как говорил Ивар, еще никому не мешала! Подняв с пола рассохшееся ведерко, леди Мак-Лайон на цыпочках подкралась к войлочному пологу. Навострила уши – ни звука.

– Ну, с Богом! – тихо шепнула она самой себе. И, правой рукой выставив вперед кадушку на манер щита, левой отдернула занавесь. В лицо знакомо дохнуло холодом. Тусклый свет очага прочертил широкую размытую полосу на заиндевевших камнях. Коридор. Каменный, узкий, уходящий куда-то влево и вниз… Но уже не настолько темный! Приободрившись, Нэрис занесла было ногу, чтобы снова шагнуть вперед, но вовремя остановилась. Проход может оказаться длинным, а она в одном платье. Сквозняк здесь ледяной. К тому же в полумраке по камням лучше не шастать – ноги переломаешь. Даже если чем-нибудь перехватить полог, чтоб не падал, света от костра хватит ровно до первого поворота коридора, не говоря уже о том, что сама пещера выстудится в два счета. «Нет уж, – решительно подумала Нэрис, – дров и так не в избытке, а вчерашние уже почти прогорели. Вернусь, подкину в огонь пару-тройку полешков, отколю лучину хоть какую… И поищу плащ!»

Однако теплого мехового плаща в пещере не обнаружилось. Леди Мак-Лайон обшарила все углы, перетряхнула лежанку едва ли не до самого основания, не раз и не два помянула своих похитителей не одобряемым Церковью словом и поняла, что попусту тратит время. Попыталась оборвать внутреннюю занавесь, крепившуюся вверху ниши на железном штыре, но не хватило сил. Пришлось смириться с тем, что остается только овчина. Она, конечно, жесткая, толстая и плохо гнется, но все же лучше, чем ничего.

– Хорошо хоть сапоги не сняли, – пробормотала Нэрис, с горем пополам заворачиваясь в шкуру. Шедший от нее кислый запах наводил дурноту. – Еще бы варежки… и шапку… ну да ладно, не до жиру!

Леди напоследок придирчиво оглядела пещеру (других выходов нет, огонь весело пляшет в очаге, стратегическая кадушка у порога) и взяла в руки лучину. «Что ж, дорогая, – сказала она себе, решительно отдергивая полог, – посмотрим, куда тебя занесло на этот раз. Надеюсь, там не лабиринт окажется. Ко всем моим злоключениям еще только заблудиться не хватало!»

Коридор, на счастье леди Мак-Лайон, оказался всего один и ответвлений не имел. Впрочем, этим его достоинства исчерпывались: дно было густо усеяно камнями, потолок в некоторых местах так опускался, что приходилось сгибаться в три погибели, а ведущие себя здесь по-хозяйски сквозняки так и норовили загасить лучину. К тому же ход был действительно весьма и весьма длинный. Прошло, должно быть, около часа, прежде чем отбившей себе все ноги Нэрис почудилось, что вокруг стало светлее. Одолев еще два поворота, она поняла, что глаза ее не обманывают, стены каменного коридора из почти черных стали темно-серыми, потом приобрели едва заметный лиловый оттенок и, наконец, окрасились ярким победным багрянцем. Воздух стал чище и холоднее. Оскальзываясь на острых камнях, Нэрис припустила вперед. Непослушная овчина сползла с головы, руки заледенели, но какое это имеет значение? Еще пара десятков локтей – и да здравствует свобода!

Коридор, очередной раз вильнув в сторону, кончился.

– Ох-х… – сипло сказала леди Мак-Лайон. Глаза ее широко раскрылись.

Вокруг был снег. Много снега. Очень много – целая равнина, окрашенная заходящим солнцем во все оттенки розовато-алого. Встающая далеко впереди скалистая стена словно отрезала это снежное царство от всего остального мира. Нэрис медленно повернула голову вправо – та же стена, только еще дальше. Повернула влево – снежное полотно без конца и края, только неподалеку смутно угадывается россыпь огромных камней. «Наверное, снесло лавиной, – невпопад подумала Нэрис, щурясь. – Надо бы тут осторожнее». Она задрала голову, но, кроме нависающей над выходом скалы и края неба, не увидела ничего. Ущелье. Безмолвное, безжизненное и бесприютное, как ледяная пустыня.

Леди опустила вниз потухший взгляд. Ни тропинки, ни следочка. Одна сплошная толща снега, играющая разноцветными холодными искрами в лучах заходящего солнца.

– Ну, – обреченно констатировала Нэрис, – по крайней мере, смерть от жажды мне не грозит.

Она натянула на голову вонючую овчину, сгорбилась и поплелась назад не оборачиваясь.

Подворье конунга, еще пару часов назад такое шумное и многолюдное, опустело. Только у плетня лениво переругивалась тройка караульных, да возились в снегу возле псарни собаки.

Лорд Мак-Лайон, стоя на крыльце большого дома, задумчиво окинул взглядом лежащий внизу город. Скованный холодом, накрытый густыми фиолетово-багровыми сумерками и словно застывший Берген являл собой мрачное зрелище. Под стать всеобщему настроению, подумал Ивар. И прищурился: последние закатные всполохи медленно угасали, стирая зыбкую границу между небом и морем. Где-то там колышется на волнах одинокий драккар, унося тело своего хозяина все дальше и дальше, к самому горизонту. Гривастый огненный змей, последнее пристанище великого конунга.

Лорд философски качнул головой: смерть уравнивает всех. Еще вчера при звуках твоего имени трепетали соседи, сегодня ты лежишь обугленной колодой с мечом в руках, и скальды поют о тебе, а завтра… Завтра, быть может, тебя уже никто не вспомнит. Будущее принадлежит живым.