Охота на гончих - Федотова Надежда Григорьевна. Страница 63

– Хочет? Или считает, что должен? – закинул пробный крючок Ивар.

Рагнар помрачнел:

– В точку.

– А чего же он хочет на самом деле?

Ответа не последовало. Но судя по тому, как сразу застыло подвижное лицо норманна, ему было что сказать. «Знает, – понял Ивар. – Только из него этого и клещами не вытянешь». Лорд Мак-Лайон тихо вздохнул в аккомпанемент своим мыслям и выпрямился.

– Хорошо, – сказал он, подвигая к себе новый лист пергамента и вооружаясь пером. – Бог с ним, с Харальдом. Поговорим о тебе. Насколько я помню, ты, в отличие от братьев, оценил праздник по достоинству. А за столом появлялся набегами, предпочитая выпивке танцы…

Рагнар кивнул. И с явным облегчением от того, что шотландец свернул неприятную тему, весело тряхнул головой:

– Точно! Пришлось отдуваться за всех. Я нытье наших скальдов, знаешь, не сильно люблю. А вот музыку – очень. Да и песок из меня, слава богу, еще не сыплется! Что ж я сидеть буду, в миску уткнувшись?

– Действительно, – не удержался от смешка Ивар. – Видел я, как ты там среди юбок выплясывал. От жены-то не огреб после?

– Астрид не дура ревнивая. А танцевать никогда не любила: если в круг и выходит, так только чтоб мне угодить. Ну и зачем я ее буду мучить? Вон сколько было желающих!

– Помню. И Хейдрун, кажется, тоже не утерпела? Уже под конец, а? Ты ведь, помнится, ее танцевать увел.

Он кивнул. В добродушных глазах норманна читалась грусть.

– Бедная малышка, – сказал Рагнар. – Родиться б ей где-нибудь подальше отсюда!..

Ивар внутренне согласился, но промолчал, поощряя Рагнара на дальнейшие излияния. Каковые, учитывая его эмоциональность и отзывчивую натуру, должны были последовать незамедлительно.

– Эйнар вел себя как свинья! – гневно припечатал норманн. – Что толку было махать кулаками после драки? Сил на своем настоять не хватило – так смирись и веди себя достойно. А не строй из себя черт знает что, срывая злость на девчонке!

– Сердцу не прикажешь, – ввернул Ивар. И тут же был вознагражден.

– Хейдрун, – с печальной усмешкой пробормотал Рагнар. Воинственности в его голосе сразу поубавилось. – Глупый, наивный ребенок! Она так радовалась своему замужеству. Вся просто сияла, там, в храме. И даже потом, после всего, что ей пришлось выслушать от моего братца, она продолжала смотреть на него, как на бога. Говорила, что все образуется, что Эйнар просто перебрал, бывает, что ж в этом такого?.. Как сейчас вижу – лицо еще от слез мокрое, а сама улыбается. «Это ничего страшного, Рагнар, – говорит, – это у него пройдет. Я люблю его, и он меня тоже полюбит. Очень скоро, вот увидишь! Я знаю про Сольвейг, но это не важно. Уже завтра твой брат будет смотреть на меня совсем по-другому!» Несчастное, самоуверенное дитя. Завтра!..

Норманн скривился. Ивар тактично отвел взгляд и подумал: «Очень интересно. Значит, только что девушка была в полном отчаянии, а через пять минут как ни в чем не бывало вдруг заявляет, что все в порядке? Точнее, будет в порядке – но уже совсем скоро… Откуда такая непоколебимая уверенность? И точно ли все было так, как мне рассказывают?» Лорд еще раз в подробностях припомнил давешнюю сцену на пиру. Эйнар обругал юную супругу, та расплакалась, женщины бросились ее утешать, на шум подошел Рагнар… Да, как раз после этого они и пошли танцевать. В памяти всплыло личико Хейдрун, обращенное к деверю. Девушка и впрямь улыбалась. «Ну, хотя бы в настроении жертвы я могу быть уверен», – подумал Ивар. Потом выбил по столешнице беззвучную дробь и поднял голову.

– Ладно, – сказал он, – вернемся к свадебному вечеру. Эйнар и Харальд безвылазно сидели за столом, твой отец вместе с ярлами был занят своей излюбленной забавой. Ты развлекал дам плясками… И ни разу не выходил из дома?

– Выходил, – не задумываясь, ответил Рагнар. – Как раз после нашего с Хейдрун разговора – мы пару кругов сплясали, потом ее кто-то из братьев перехватил, а я и вышел охолонуться.

– Долго отсутствовал?

– Да не сказал бы. На крыльце постоял, глотнул воздуху свежего – и назад. Даже озябнуть не успел.

– А вернулся ты до того, как Ингольф урезонил Эйнара, или уже после?

Рагнар задумался. И после некоторого молчания уверенно сказал:

– До. Как раз Ингольф чашу свою велел принести, чтобы с зятем выпить! Я подумал, что наши все там, и мне тоже стоит…

– Погоди, не так быстро, – перебил его лорд Мак-Лайон. – Сундуки с оружием стояли на входе. Ты миновал их дважды: когда выходил и когда возвращался. Не заметил ли ты кого-нибудь, кто терся бы там поблизости?

Норманн снова задумался. И размышлял в этот раз куда дольше.

– Народу толпилось много, – в конце концов сказал он. – Ребята новые бочонки с мороза вносили, слуги бегали туда-сюда… Чужаков не припомню. Гуннара видел у сундуков. Он с женой ругался. Тира ему за пьянство пеняла да за оружие на пиру – я слышал, когда выходил. А когда вернулся, их обоих уж там не было.

– А кого-нибудь другого?

– Никого, – пожал плечами Рагнар. – Вообще.

– И все сундуки были закрыты?

– Да.

– Гхм. – Лорд выстукивал пальцами по столу. – Закрыты, и никого?.. Но у дверей ведь, насколько я помню, была целая толпа дружинников!

– Была да сплыла, – отозвался Рагнар. – Эйнар с отцом драку затеяли, Гуннар туда же поспешил, Ингольф следом. А бойцам чего без дела толкаться? Тоже к столам двинулись. Я когда вошел, только спины и увидал. Ну, и голос Рыжего услышал – заторопился… Помню, еще Ларса нагнал у перегородки, спросил – чего, мол, не идешь?

– То есть он стоял, а не двигался к столу? – уточнил Ивар.

– Стоял. Сказал, что неохота в дрязги мешаться. Хотя Ингольф к тому времени уж с бараном-то нашим совладал, кажется.

– Значит, – перо быстро заскользило по бумаге, – ты поравнялся с Ларсом у перегородки, обогнал его и заспешил к высокому столу?

– Да. Что было дальше – я уже рассказывал. Увидел отца с разбитым лицом, Эйнара, Хейдрун – всю зареванную. Ну и увел ее танцевать.

Лорд Мак-Лайон кивнул:

– Помню. С этого момента и до того, как было решено сворачивать праздник, все происходило на моих глазах. Зато после проводов молодых я уже обратно не возвращался. А ты вернулся, вместе с родней и гостями. Что ты делал после этого? Что делали остальные? И – снова повторюсь – не заметил ли ты кого-нибудь возле сундуков с оружием? Хотя, конечно, там наверняка никого не было…

– Почему не было? Был. Скальд этот, один из тех, что Рыжий с собой привез. Дрых прямо на сундуке, у самых дверей, весь в слюнях.

– Скальд? – встрепенулся Ивар, не веря своему счастью. – Из свиты Ингольфа? Который?

– Да тощий такой. В летах. Может, ты видел – он вначале у нашего стола ошивался со своими песнями. А после, видать, нажрался да уснул, где пришлось.

– На сундуке? – дотошно переспросил советник. – Не помнишь, на котором по счету?

– То ли на первом, то ли на втором, – Рагнар развел руками. – Уж точнее не скажу, извини. Но одно точно знаю – утром, когда Астрид меня растолкала, скальд все еще был там. Можешь у Харальда спросить – он его самолично согнал сразу, как проснулся. Харальду, знаешь, с утра лучше под руку не попадаться!

«Да уж знаю, – подумал Ивар. – Причем не только с утра». И сказал:

– Со скальдом ясно. Спасибо. Но вернемся к первому вопросу: что вы делали по возвращении в дом?

– Возвратились за стол. Гости уже почти все по лежанкам расползлись, только родня на ногах оставалась. Харальд дрых, понятно. Тира с Астрид завалились спать почти сразу, как вошли. Я подумал – да и тоже на боковую, все равно отец с ярлами узким кругом посидеть хотели… Лег да уснул.

– И проспал до самого утра?

– Ну да. Сон у меня крепкий!

– Но ведь твою супругу разбудили среди ночи, – напомнил лорд, – и увели к Хейдрун. Неужели ты ничего не услышал?

– С мое бы ты выпил да поплясал! Я б, знаешь, и до полудня продрых, кабы не… – норманн умолк, не закончив фразы. Судя по всему, он говорил чистую правду.