Генезис - Поселягин Владимир Геннадьевич. Страница 53

Один старичок, что наблюдал со своего места за моими сборами, окликнул, когда я мимо проходил, двигаясь к выходу.

– Подойди, парень, – махнул рукой дед.

– Что-то случилось? – подходя, поинтересовался я.

– Я смотрю, ты в поход собираешься?

– Да, есть такое желание. Надолго.

– И в дикие места?

– Возможно, – задумчивым тоном пробормотал я.

Вопросы деда, что продавал всякую всячину, меня заинтересовали. Он явно что-то собирался мне продать, но вот что? Сейчас узнаем.

– Дикие звери, бывает, встречаются или выходят на стоянку. Для этого нужно оружие.

– Да, оно бы мне пригодилось. Но где взять? – с печальным вздохом сказал я и заинтересованно посмотрел на деда. Его очередь.

Он понял и, слегка улыбнувшись, сказал:

– Могу продать тебе двустволку, горизонталка, шестнадцатого калибра. Ружью два года, стреляло мало. «Иж-двенадцать».

– Цена?

– За двенадцать отдам.

– Десять, – вступил я в торг.

– Двенадцать, и в подарок жесткий чехол и патронташ на тридцать патронов.

– Нужно посмотреть.

Он завел меня за прилавок, достал чехол с ружьем. Дальше я сам открыл, быстро осмотрел все детали, собрал ружье, проверил стволы, изучил их простым глазом, все чисто, ничего не болтается. Ружье действительно ухоженное, мало стрелявшее. Справный у нее был хозяин. Патронташ тут же был.

– Патроны?

– Чего нет, того нет. Есть для чистки все и для заряжения патронов машинка.

– Хорошо, давай показывай.

Купил я все за пятнадцать рублей ровно, отказываясь повышать цену категорически. В общем, патронташ и средства чистки с машинкой в рюкзак, а чехол замотал в плащ-палатку и прицепил к рюкзаку. Контуры смазаны особо и не понятно, что там чехол с ружьем. Он короткий, вид как у кобуры пистолета Маузера, у комиссаров в годы Гражданской войны. В кармане сорок три копейки и все. Нужно добыть денег. Придумаю что-нибудь, о покупке ружья я не жалел, нужная вещь. Покинув рынок, я купил в продовольственном магазине буханку ржаного хлеба, банку консервов с завтраком туриста, шесть сырков и пачку крупной соли. Все, на кармане три копейки. Добравшись до пляжа, к моему удивлению тут еще купались, видимо, те, кто любит прохладную воду, я спрятал в стороне в кустарнике рюкзак и направился к берегу. На вышке скучал спасатель, на меня лишь мельком глянул. Я аккуратно на лежаке положил одежду, в кармане брюк справка и кольцо золотое, купальный сезон еще не закончился, если лежаки не убрали, обувь снял и рядом поставил, оставшись в одних черных боксерах, и, подойдя к воде, проверил. Холодная.

Разбежался и с визгом, на который обернулись все, кто тут присутствовал, вошел в воду. Начал беситься, купался, кролем и разными стилями плавал. К воде привык, не казалась такой холодной, ну и стал понемногу удаляться от пляжа. Мне спасатель в рупор сделал замечание. Я взмахнул руками и ушел под воду. Он это видел. Дальше, работая руками и ногами, уплыл под водой как можно дальше, уйдя в небольшую бухточку, скрытую ивами. Они меня ветвями и спрятали. Когда выбрался на берег и отдышался, увидел, что спасатель и двое помощников из отдыхающих активно гребут на лодке к месту, где я «утонул», ну а я, прикрываясь кустами, добрался до рюкзака, достал вещи, оделся и, повесив его за спину, чехол с ружьем внутрь убрал, поправил кепку на голове и уверенным шагом направился прочь. Все, назад пути нет, теперь я не Тихон Иванов, а стану Алексеем Жуковым. Вполне достойное имя и фамилия, и звучало красиво.

Уходил прочь от пляжа, опустив кепку пониже, волосы мокрые были, я их отряхнул только, а так сами высохнут. Направился к местным развалам, где торгуют всем, чем придется, много иностранного ширпотреба. По пути спрятал рюкзак, поднялся на чердак жилого многоэтажного дома и положил в углу. Думаю, ничего с ним не случится за несколько часов. Дальше добравшись до развалов, стал следить. Нашел группу, что разводят лохов, продавая некондицию, ловко меняя хорошее на не очень. Вот их кассира, кому деньги передавали, я и взял. Вырубил ударом кулака, сорвал сумочку с деньгами и бежать. Ушел почти чисто.

Догнал меня один бугай, что бегал на удивление быстро, видимо спортсмен, пришлось с ним пободаться. Бычара силен был, взял его на прием и швырнул, тот удачно подставился, повезло. Хорошо лбом о кирпичную стену въехал, но создание не потерял. Пришлось добить ударом ботинка в голову. А ботинки тяжелые, зимние, из-за них он меня и догнал. Быстро обыскал, с удивлением обнаружив наган за поясом, с потертым воронением, и в кармане шесть запасных патронов. Все забрал, часы с руки снял, всю мелочовку, и ушел.

Достал рюкзак, убрав внутрь трофеи, и отправился обратно по магазинам. В чебуречной поел, сытно, купил чебуреков в запас, только в руке нес, маслянистые, все в рюкзаке испортят, купил бутылку молока с мягкой крышкой, ну и зашел в магазин «Охотник и рыболов». Тут сразу купил жестяную бутербродницу, куда убрал чебуреки, а ту в рюкзак. После этого, как руки освободились, вновь обратился к продавцу:

– У вас патроны, порох и пули имеются? Нужны гильзы для шестнадцатого калибра.

– Охотничий билет или справку из охотхозяйства, – протянул он ко мне руку.

– Дома забыл.

– Тогда извините, ничем помочь не могу.

– Ясно, спасибо. Тогда вон тот охотничий нож с ножнами и вот тот компас.

Оплатив, я убрал покупки в рюкзак, тот уже круглый, полный, и покинул магазин, оставшись стоять у дверей снаружи. На самом деле купить все, что нужно, не так и трудно. Три пустые попытки, но вот четвертый посетитель магазина идет. Когда подошел очередной покупатель к входу в магазин, я поинтересовался у него:

– Простите, вы не могли бы мне помочь?

– Да, в чем дело? – повернулся он ко мне.

Вид строгий, похож на преподавателя в университете. А очки только довершают этот образ.

– Понимаете, я забыл справку из охотхозяйства и не могу купить гильзы и порох для ружья. Вы не могли бы мне помочь?

– Калибр. Сколько и что нужно?

– Шестнадцатый. Дробь, картечь и пули, порох марки «Медведь». Пыжи. Пятьдесят гильз, капсюлей в два раза больше. Вот тут на все хватит.

Он забрал деньги и зашел в магазин, а я стал ждать. Вышел через полчаса, передал мне коробку с покупками, сдачу и чек и отправился прочь. Вот такие дела. Я только и поблагодарил его. Отойдя, убрал в рюкзак, скоро по швам затрещит, и троллейбусом отправился на Киевский вокзал, где прошел к кассам.

– Молодой человек, поезд на Киев ушел три часа назад. Завтра другой, в семь утра. Билет брать будете?

– Буду. Купе в центре вагона, верхняя полка.

Получив билет, я направился к выходу, когда меня окликнули:

– Тиха, ты тут откуда?

Два парня лет шестнадцати, лыбясь до ушей, подходили ко мне. Тоже нагруженные рюкзаками, одеты в походную одежду. У одного куртка-аляска.

– Простите? – с удивлением я смотрел на них, хотя внутренне досадовал, сколько лицо козырьком кепки ни прятал, все же знакомых Тихона встретил. – Меня Сергеем зовут. Я из Владивостока.

– Да нет. Ты же Тихон с нашего двора. Вон и шрам на брови. Это тебе год назад от Заречных в драке прилетело. Шить пришлось.

– Я в Москве впервые, извините, вы ошиблись. А шрам у меня с детства. В садике качелями по голове получил.

– Извини, – сказал другой. – Просто ты на нашего соседа очень похож. Тихона Иванова.

– Даже не слышал о таком.

Они, развернувшись, ушли к группе таких же туристов. Как я понял, они прибыли только что на поезде, что из Киева пришел. И, видимо, сейчас по домам. Жаль, идея с утоплением, похоже, дала пшик. Они, узнав о случае утопления, расскажут, где меня видели. Думаю, я не убедил их в том, что не Иванов. Покосившись на милиционера, что с интересом на меня поглядывал, ага, такие как я в школе должны быть, вернулся к кассам, сдал билет, не потеряв особо в деньгах, и, покинув вокзал, на такси покатил прочь.

– Тут меня высадите, – попросил я, приметив, что проезжаем мимо магазина электротоваров.