Не гламур. Страсти по Маргарите - Константинов Андрей Дмитриевич. Страница 35

Почему-то моя человеколюбивая идея вызвала бурю гневных отзывов и советов, из которых самым лестным был – думать не только… ну, вы поняли, каким местом. Такова судьба всех мудрых начинаний. Их душат ханжи и законники. Ну, не хотите, дело ваше. Думайте сами.

Короче, я немного надулась и ушла курить на балкон.

Обидок моих хватило на четыре затяжки, и я уже снова готова была включиться в процесс спасения невинности от порока, когда застала в комнате немую сцену. Посреди комнаты стояла… Катя, а рядом на коленях – Марго, и вы не поверите, я бы сама не поверила, если бы не увидела этого, как Марианна своего только что народившегося ребенка, она – плакала:

– Катька, Катенька, Катюшечка, прости нас! Ты же видела, что выхода у нас не было. Ты сама согласилась. Тьфу, что это я несу… Ты как? Ты вообще как? Не молчи, ты чего? У тебя ничего не болит? Ты как добралась, пешком, на машине? О, Боже, о чем это я? Ника, стул, быстро!

Это она уже, видимо, начала приходить в себя.

– Катюшечка, ты, самое главное, не молчи. Ты скажи, поплачь. Ника, ну накапай ей валерьянки! Маш, сгоняй за коньяком! Катенька, садись. А может, ты прилечь хочешь? Тихо, тихо, тихо, я все сама. Люся, дай мне мою сумку. Там записная книжка. Я сейчас позвоню Якову Захаровичу, Кать, помнишь, мы к нему кофе ездили пить.

Дрянной еще такой кофе оказался. И он нам все рассказывал, как служил доктором, сначала в акушерском отделении, потом в роддоме. Да, Кать, я ему сейчас позвоню… Люсь, ну где моя сумка!! И мы все уладим, Кать, честное слово, ты не молчи, вот попей… Ника! Тебя только за смертью посылать! Ничего, Катенька, не хочется, а надо. Пей, пей, пей. Пей, Кать, я лучше знаю, что надо делать в таких ситуациях. Ты не обижайся, я вот что хочу сказать. Жизнь она ведь какая, не знаешь, где плохо в хорошо обернется. Ты, Катюша, вот руку на сердце положа – героиня. Всех нас спасла. Ты вот об этом думай. А еще лучше вообще не думай. Катюш, ну что же делать-то было?! Ой, вон Машка уже и коньяк принесла. Маруся… Тьфу, Ника заразила всех своими имя-преобразованиями! Маша! Ну, ты бы хоть лимончику купила. Люсь, разливай. Всем разливай. Все, девчонки, ухнули…

Ну, все по привычке слушаться Лаппу и «ухнули», вот только Катька пить не стала, а вроде бы самая нуждающаяся была. Она только побледнела и за сердце схватилась. Но это еще ничего. Это все медикаментозно лечится. А вот когда она рот открыла… Тут уж всем стало ясно, что девчонка от пережитого умом тронулась.

– А что случилось? Где Катя?

Мы с девчонками переглянулись. Потом Машка тихонько начала продвигаться к телефону, видимо, собралась звонить 911, с нее станется. Короче, дело надо было брать в свои руки, я взяла бутылку с водой и вылила ее на голову Кате. Вода всегда стояла на Маргаритином рабочем столе. Она таким образом боролась за здоровый образ жизни нашей еще несуществующей редакции. Пить на рабочем месте было нельзя, даже самый простенький джин, курить – только на балконе. Одно время она даже пыталась отучить девчонок ругаться. Но когда сама пару раз поговорила с так называемыми респондентами, которые периодически звонили ей после опубликования откровенных фоток (и откуда только телефон узнавали) и приглашали нас на «шашлычок-с», сама не удержалась от мата. Запрет был снят.

Пока я мысленно рассуждала о превратностях редакционной жизни, Катюша пришла в себя и врезала мне такую пощечину… Блин, как у меня голова не отвалилась, не знаю, но в этот момент на меня нашло прозрение. Черт, или оно наступает, это прозрение? Короче, я поняла, что девица, которая стояла перед нами, не Катя. О чем и уведомила окружающих.

– Ника, не неси чушь! – возопила Роза.

– Вообще-то ваша Ника права. Я не Катя. Я – Наташа, ее сестра-близнец.

Лапушки впали в ступор.

– Так, дайте-ка мне валерьяночки, – тихим, но все-таки командным голосом попросила Марго. – А то у меня такое впечатление, будто я попала на съемочную площадку индийского фильма «Зита и Гита».

И тут у меня опять зазвонил телефон. Судя по номеру, это был один из моих ухажеров.

– Да, зая. Нет, прямо сейчас не могу. А вообще – могу, ты сомневался? А чего волноваться?! Ну, выпей новопасситику. С чего ты взял, что я издеваюсь? Просто я занята. Нет, я не в магазине нижнего белья. Там я вообще не беру трубку. Я на работе. Знаешь, что, котик, позвони, когда научишься себя вести.

Я в ярости выключила мобильник. У девчонок вокруг меня были странные лица. А потом они начали хохотать, как сумасшедшие. Ну, и пожалуйста, лишь бы не плакали. Первая остановилась Роза:

– Пойду сварю кофе. Эту ситуацию надо обмозговать. Маргарита, ты объясни девушке… Наташе, что случилось.

На кухне, куда я, конечно, желая помочь самоотверженной Розамунде, а попросту говоря, из любопытства, заглянула, наша Багира, вместо того чтобы наполнить турку, закурила. Такого еще не случалось за время нашего знакомства! Я зашла и в лоб спросила:

– Что, чувствуешь себя виноватой?

– Не дави сильно на педали, детка, надорвешься, – печально усмехнулась Роза.

– Ты бы вместо того, чтобы прокуривать беду, вспомнила, чем твоего бывшего можно прижать.

– Не глупее тебя, сама об этом думаю. Есть у этого Казановы слабое звено. Он жену свою, – как маму слушает. А Нонна та еще коровушка, несмотря на рога, мужа любит, как семнадцатилетняя, шагу без него ступить не может.

– Значит, этим надо воспользоваться!

Мы с Розой аж подскочили. На пороге кухни стояла Лаппа. Судя по решительному и беспощадному блеску в глазах, она уже пришла в себя и была готова разорвать всех врагов на клочки и пустить их по закоулочкам. Воинственную Маргариту я не перевариваю, поэтому сочла за лучшее удалиться:

– Ну, раз количество мозговых клеток на квадратный сантиметр превышает норму, я – к девчонкам.

В комнате девчонки окружили Наташу, и та с упоением рассказывала, как они в детстве обманывали своим с Катей сходством учителей в школе, потом кавалеров и университетских преподавателей. А однажды Наташе пришлось заменить Катю на первом уроке в школе, потому что ту от волнения мутило так, что ей было не выйти даже на улицу. Лапушки слушали все это с удовольствием, глядя на Наташу во все глаза. Наверное, им казалось, что это Катюша и все в порядке.

Не знаю почему, но мне стало немного грустно. И я задумалась: стали бы девчонки так беспокоиться, если бы я попала в подобную ситуацию. Скорее всего – нет. И дело было бы не в бессердечии или в том, что они плохо ко мне относятся. Просто я и так попадаю во всякие разные истории, и с меня как с гуся вода…

Из кухни вышли Лаппа и Роза. Лица у них были торжественные и поэтому немного глуповатые.

У нас есть план, – в один голос провозгласили они, после чего все замолчали, и только несуществующая муха жужжала в воздухе вместе с незаданным всеми вопросом.

Лучше бы мы их план скурили. С такой мыслью я подогнала к месту, где должны были развернуться основные события «гениального» и безрассудного замысла Марго и Розы, машину с опознавательными полосами ГАИ. После недолгих «уговоров» я ее позаимствовала у одного своего кавалера. Вслух я свои сомнения не стала выражать, так как на заднем сиденье сидела Маргоша, совершенно очаровательная в форме сотрудника ГИБДД. Рядом с ней сидела Роза. Сегодня утром она была бледна, но в глазах ее, как пишут в детективных романах, застыла решительность. Невдалеке у витрины магазина детской одежды прогуливалась Манюня с фотоаппаратом. А где-то в подворотне затаилась Наташа в тренировочном костюме. В сегодняшнем спектакле ей была отведена одна из главных ролей. Не знаю, как девчонок, но меня немного потряхивало.

– Ну, что, сверим часы? – как заправский Штирлиц, спросила Рита.

– На моих без десяти одиннадцать, – Роза бросила взгляд на изящные часики на левой руке.

– Ау меня часы только на мобильнике. Глянуть? – я оглянулась на Риту.

– У тебя, Ника, все не как у людей. Ладно, выйдет первый номер журнала, я сама тебе часы подарю. Так. Начинаем ровно в одиннадцать. Роза, ты точно уверена, что у Нонны бежевая «хонда»?