Огнепоклонники (Адский огонь) - Робертс Нора. Страница 12

— А где празднуют? — спросила Рина.

— У Джен и Деб.

— Двадцать минут, — со смехом сказала Рина и повесила трубку.

Ей понадобилось именно столько, чтобы снять с себя старенький тренировочный костюм, натянуть джинсы, решить, что надеть сверху, и справиться с волосами, которые падали на спину непокорной копной.

Она так и не приглушила музыку, пока одевалась и красилась, стараясь при помощи румян замаскировать бледность перезанимавшейся перед экзаменами отличницы.

«Лучше бы позаниматься. Лучше бы выспаться. Лучше бы не ходить», — твердила себе Рина, торопливо крася ресницы.

Но она устала, и ей надоело вечно поступать правильно. Уж лучше повеселиться часок да заодно присмотреть за Джиной, пока та действительно не наделала глупостей.

И увидеть Джоша Болтона.

Господи, до чего же он хорош собой! Сияющие, как солнце, волосы, ослепительно-голубые глаза и эта чудная застенчивая улыбка. Ему было двадцать, он стажировался по литературе. Собирался стать писателем.

И он спрашивал о ней!

Да, это будет именно с ним. Она была в этом уверена на девяносто девять процентов. Он будет у нее первым.

Может, даже сегодня. Рина отложила тушь и посмотрела на себя в зеркало. Может быть, именно сегодня она узнает, на что это похоже. Она прижала ладонь к животу, где все трепетало от нервного ожидания. Может быть, в последний раз она смотрит на себя в зеркало и видит в нем девственницу.

Она была к этому готова и хотела, чтобы у нее это случилось с кем-нибудь вроде Джоша. Чтобы он был милым и прекрасным, как мечта, но все-таки с опытом, чтобы избежать неловкой возни.

Рина скорее дала бы себя убить, лишь бы ее не заподозрили в неопытности. Разумеется, в теории она все изучила. Всю анатомию, всю физическую сторону. А с романтической стороной познакомилась по книгам и фильмам. А вот практическую сторону — раздеться догола и соединиться телами — ей еще только предстоит освоить.

И не такое это дело, которое можно смоделировать, чтобы попрактиковаться на муляжах или тренажерах и освоить технику.

Поэтому ей нужен понимающий и чуткий партнер, который проведет ее через все трудные места, пока она сама не освоится.

Она его не любит? Нет. Ну и что? Для нее это никакой роли не играет. Зато он ей очень нравится. И она же не Белла, ей не нужно замужество.

Во всяком случае, пока.

Ей просто хочется узнать, почувствовать, понять, как это работает. И, может быть, это глупо, но ей хотелось расстаться с этим последним атрибутом детства. Все эти мысли преследовали и мучили ее. Наверное, именно поэтому в последнее время она стала такой рассеянной и беспокойной.

И ее, разумеется, одолевали сомнения.

Она схватила сумку, выключила музыку и выскочила за дверь.

Стоял прекрасный теплый вечер, небо было усыпано звездами. Глупо было бы тратить такой вечер на перечитывание конспектов по химии, твердила себе Рина, направляясь к автостоянке. Она запрокинула голову к небу и улыбнулась, но вдруг почувствовала ползущий по позвоночнику холодок. Оглянувшись через плечо, она пристально осмотрела траву, дорожки, фонарные столбы.

Никто за ней не следит, черт побери, одернула себя Рина, но все-таки ускорила шаг. Просто ее преследует чувство вины. Ничего, она сможет с этим жить.

Рина села в свой старенький «Додж», купленный на рынке подержанных машин, и, поддавшись суеверному чувству, все-таки заблокировала изнутри все двери, прежде чем тронуться с места.

Дом, снятый группой студентов в складчину, находился в пяти минутах езды от территории колледжа. Старый трехэтажный кирпичный дом весь светился огнями, как на Рождество. Вечеринка вывалилась на лужайку перед домом, из распахнутых дверей слышалась музыка.

Рина почуяла в воздухе сладковатый запах травки. До нее донеслись возбужденные голоса, обсуждающие достоинства Эмили Дикинсон [13], текущую администрацию и более безопасные темы, например, подающих и отбивающих команды «Иволги».

Как только Рина попала внутрь, ей пришлось протискиваться в тесноте, она едва избежала столкновения с каким-то алкогольным напитком, который ей чуть не выплеснули на грудь. Она с облегчением отметила, что не все люди, заполонившие помещение, ей незнакомы.

Джина заметила ее, пробилась к ней и схватила за плечо.

— Рина! Ты здесь! У меня такие новости!

— Ничего не говори, пока не съешь целую коробку «Тик-так».

— Вот дерьмо! — Джина ухитрилась сунуть руку в карман джинсов — таких тесных, что их можно было счесть смирительной рубашкой, надетой не на ту часть тела. Коктейль для быстрого похудания не стесал с нее ни одного из двенадцати фунтов, набранных за первый семестр.

Джина вытащила маленькую пластиковую коробочку, которую всегда носила с собой, и вытряхнула несколько освежающих апельсиновых пастилок себе на ладонь.

— Я пила, — пояснила она, хрустя пастилками.

— Кто бы мог подумать? Брось тут свою машину, я отвезу тебя домой. Этому столику больше не наливать.

— Да ладно, все равно меня скоро стошнит. И тогда мне станет лучше. И вообще, все это неважно. Новости! — Она протащила Рину через забитую людьми кухню на задний двор.

Здесь тоже были люди. Неужели весь студенческий городок решил завалить сессию?

— Скотт Делотер провалился по всем предметам и решил бросить учебу, — объявила Джина, сопроводив свои слова победным буги.

— Кто такой Скотт Делотер и почему ты так радуешься его несчастью?

— Он тут живет. А теперь съезжает. Да знаешь ты его! Ну, такой коротышка с крупными зубами. А радуюсь я потому, что его несчастье — это наш выигрыш! Смотри, в следующем семестре им будет одного не хватать, и еще один в декабре выпускается, значит, тоже аут. Джен говорит, они могут втиснуть нас обеих на следующий семестр, если мы согласны спать в одной комнате. А мы и так спим в одной комнате! Рина, мы можем выбраться из общежития!

— Переехать сюда? Джина, спустись на землю! Мы не потянем.

— Мы же будем делить квартплату на четверых! Не так уж это дорого. — Джина схватила подругу за руки, ее черные глаза затуманились от возбуждения и вина, голос дрожал от восторга. — Три ванные! Три ванные на четверых, а не одна на шесть рыл.

— Три ванные… — Рина повторила это, как молитву.

— Это же спасение! Когда Джен мне сказала, у меня было видение. Видение, Рина. Мне показалось, что Пречистая Дева улыбается мне. И она держала оливковую ветвь.

— Три ванные, — повторила Рина. — Нет-нет, я не должна соблазняться блестящими побрякушками. Квартплата какая?

— Ну… с учетом того, что она делится, да плюс к тому тебе больше не понадобится пособие на питание в столовке, потому что готовить мы будем здесь, можно считать, что это бесплатно.

— Так много?

— Мы обе будем работать этим летом. Мы можем экономить. Откладывать. Ну, Рина, ну, я тебя очень, очень, очень прошу. Ответ надо давать быстро. Смотри, у нас будет двор. — Джина повела рукой вокруг. — Мы сможем посадить цветочки, черт, мы сможем выращивать овощи и продавать на местном рынке. Мы будем зарабатывать деньги, живя здесь!

— Скажи мне, сколько, Джина.

— Нет, сначала я принесу тебе выпить…

— Да говори уже, не телись!

Рина поморщилась, когда Джина назвала сумму ежемесячной квартплаты.

— Но ты должна учесть…

— Тихо, дай мне подумать. — Закрыв глаза, Рина начала вычисления. Будет туговато, решила она, но если они сами будут готовить, меньше тратить на тряпки, кино, компакт-диски… Она сможет обойтись без обновок ради такого чуда, как три ванные. — Я в игре.

Джина издала победный клич, заключила Рину в объятия и закружила ее.

— Это будет потрясающе! Дождаться не могу. Пошли, достанем вина и выпьем за академическую неуспеваемость Скотта Делотера.

— Звучит подло, но случаю соответствует. — Они сделали еще один круг, и вдруг Рина остановилась как вкопанная. — Привет, Джош.

Он закрыл за собой заднюю дверь и улыбнулся медлительной застенчивой улыбкой, от которой у нее задрожали ноги.