Притяжение влюбленных сердец (СИ) - "Цветы весеннего сада". Страница 145
Тем временем Петр Иванович откинулся на спинку стула, закрыл глаза и задрожал.
- Смотрите, господин медиум входит в контакт с духом! - воскликнула молоденькая Маша Ларина.
- Свершилось! Свершилось! - возбужденно зашептали рядом сидящие дамы.
- Прошу присутствующих протянуть пальцы и коснуться блюда. - сказал медиум.
Дамы повиновались, и блюдо начало вращаться. Стрелка пришла в движение и указывала то на одну, то на другую букву.
- Назови свое имя! - приказал Миронов.
Госпожа Ларина, как хозяйка приема, бегло записывала буквы, против которых останавливалась стрелка.
Аня почувствовала слабый ветерок. Тени на стенах затрепетали. Дух действительно пришел.
“Я дух невинноубиенного Савелия Осипова” - ахнув, прочитала свои записи Анастасия Андреевна.
- Это тот, кто за орехом в тайгу ушел, да не вернулся. - вспомнила одна из участниц сеанса.
- Спросите, кто убил его! - тут же приказали дамы.
Блюдо вновь задвигалось.
“Злые люди” - вновь ответил дух. - “Ты знаешь кто”.
- Кто знает? Кто? - заволновались присутствующие.
Призрак, которого видела Анна, молча указал на госпожу Ларину. Другие не заметили присутствия духа в том виде, в каком он явился духовидице. Анна мельком увидела картину смерти собирателя орехов. В него выстрелили из ружья в тот момент, когда он, забравшись на могучий кедр, деревянной колотушкой отстукивал кедровые шишки.
Дух показал Анне улику - серебряный крестик, что забрали охотники за головами в качестве трофея.
“Ларина” - изумленно прочитала Анастасия Андреевна.
— Это неправда! - воскликнула Маша Ларина. — Это все вранье!
- Тише, дамы, спугнете духа. - предупредил Миронов.
Блюдо продолжало показывать непонятные символы и слова, которые более не желали складываться во что-то осмысленное.
Многие из дам заскучали и начали поглядывать по сторонам.
Аня посмотрела на дядю. Он полулежал с закрытыми глазами, словно спал.
- К сожалению контакт с потусторонним миром потерян. - вздохнул он. - Можем вызвать еще кого-нибудь.
Оставшееся от сеанса время его участницы вызывали Пушкина, который страшно матерился на присутствующих, эпатируя сидящих за столом благородных дам.
- Довольно, довольно! - наконец, сказала Анастасия Андреевна Ларина. - Признаться, господин медиум, Ваши духи утомили меня настолько, что я просто мечтаю отправиться ко сну.
***
Штольман сидел в экипаже, наблюдая за окнами особняка Лариных. Он ждал, когда гостьи начнут разъезжаться, и это послужило бы ему сигналом, что пора забирать Аннушку из этого дома. К счастью, дамы не стали долго засиживаться и после полуночи экипажи один за другим стали покидать роскошный парк близ особняка.
Яков еще немного помедлил и зашел в дом Лариных. Он кивнул лакею, и тот отправился за багажом супруги.
- Господин Штольман, ну какое право преступление, не давать Вашей супруге остаться у нас еще хотя бы на день! Анне Викторовне, я уверена, очень понравилось в нашем дамском обществе! Признайтесь, Вы настолько ревнивы, что не хотите отпускать супругу от себя ни на день дольше необходимого.
- Прошу прощения за мою импульсивность, госпожа Ларина, обстоятельства службы требуют нашего с Анной Викторовной отъезда. - церемонно поклонился Яков Платонович.
Анна вместе со служанкой спустились по лестнице, и Штольман наконец смог вздохнуть спокойно, разглядывая родное лицо. Здорова, весела и рада видеть его. Что еще нужно надворному советнику для счастья? Решительно больше ничего.
Он помог разместиться супруге и ее горничной в экипаже.
- В гостиницу. - приказал Яков кучеру и запрыгнул в карету, сев рядом с Анной.
***
Темная зеленая вода была смерть какой холодной. Озеро затягивало в глубину, побуждая сильного, смелого мужчину заплывать все глубже и глубже. Пловец широкими гребками раздвигал толщу воды, чтобы оказаться там, где темные омуты открывали ему новое знание. Якову крайне необходимо было узнать то, что было скрыто в глубинах. Преодолевая страх и холод, он упрямо заныривал все глубже. Вдох… и он перешел на новую глубину своего сознания.
Яков оказался в просторной спальне с опущенными занавесками, сквозь которые совсем чуть-чуть, словно нехотя, проникал солнечный свет. Полумрак. Он видел самого себя, в одиночестве спящим на большой супружеской кровати. Другой Яков был в забытье от болезненного, тяжелого, спутанного сна и никак не хотел просыпаться.
Прийти в себя его заставил лишь настойчивый плач младенца. Ребенок заливался пронзительным, ищущим родителя криком. Полный раскаяния и чувства вины за свой крепкий сон, Другой Яков сел на кровати, чтобы через секунду наклониться к колыбели и прижать, утешая, тяжеленькое, крепкое и теплое тельце сына.
- Шшш, тише малыш, прикрыл глаза Другой Яков и положил ребенка на себя, уютно располагая его на своей груди и плече. Но вместо звенящего счастья он испытывал такое горе и отчаяние, что, прикрыв глаза, раскачивался вместе с младенцем, стремясь найти в укачивании хоть какое-то успокоение не только для сына, но и для себя.
Анна. Ее не было рядом. Его ребенок не знал матери, а у него не было жены. Жуткое горе затопило его целиком, мешая вдохнуть. Яков знал, что она жива, но это было все. Более он не знал ничего. Анны не было рядом, и они не могли быть вместе. Эта неотвратимая действительность прижимала его к земле каменной плитой. Малыш завозился у него на плече, всхлипывая. Отец продолжил покачивать сына. Яков открыл рот и, чтобы не напугать мальчика, беззвучно закричал в пустоту от отчаяния.
(сны Якова тоже иносказательны, такого никогда не будет - прим.авт.)
Анна проснулась от того, что муж кричал во сне.
- Яша, Яшенька, проснись! - тормошила она его.
Яков открыл глаза, чтобы тут же прикрыть, скрывая эмоции. Он был в испарине.
- Плохой сон приснился. - негромко сказал он.
- Я знаю, - тихо сказала Аня. - Расскажешь?
- Нечего рассказывать, - поморщился Яков, собираясь с мыслями. Он потер лицо, избавляясь от морока. - Помню отрывками. Что-то из детства.
Яков не хотел пугать ее, но Анна все равно почувствовала неправду. Она тихо вздохнула, поцеловала мужа и легла ему на грудь, поглаживая его торс и плечо.
- То, что ты видел, не произойдет никогда. - убежденно сказала она. — Это просто кошмар.
Яков молчал, трогая пальцами шелковую спину жены.
Он уютно устроил Аню в кольце своих рук и поглаживал, пока она не уснула. Ее мягкие шелковые волосы струились по его телу, источая тонкий аромат.
Он не мог спать. Отогнав остатки морока, Яков напряженно думал.
Он попытался вытянуть крохи рационального из своего безумного сна.
Несомненно, глубины разума отправили ему предупреждение. Его маленький сын никогда не знал матери, но Анна, несомненно, была жива. Во сне Яков это и чувствовал, и знал наверняка. Значит, роковое событие, разлучившее их, произошло сразу после родов либо во время беременности и ему удалось каким-то образом вернуть мальчика. По всему было понятно, что ребенка разлучили с матерью, не дав им даже познакомиться. Сын был жив и здоров, а значит Анна не пострадала. Яков стиснул зубы.
Без сомнения, истоки этого кошмара кроются в том деле, которым они сейчас занимаются. Интересы государства, которому не важно благополучие его маленькой семьи и благополучие женщины, что он сжимает в объятиях. Большие деньги — это большие ставки в игре. Добиваясь своих целей, игроки не стоят за ценой, что придется выложить за победу.
Если банду охотников за головами Яков планировал арестовать прямо завтра, то до высокопоставленных членов английской партии, прежде всего Разумовского, он пока добраться не может. Князь на время уехал из России в Европу, передав управление капиталами поверенному. Но Яков был уверен, возвращение князя лишь дело времени. Между тем самая большая угроза для Анны исходит от него.