Опиум. Вечность после - Мальцева Виктория Валентиновна. Страница 6
После кольца Дамиен ни разу на меня не взглянул, ни разу. И если опустить наши «отношения», то я просто как человек даже нуждаюсь в уважении. Выбираю момент, когда мой муж отвлечён, а родителей и вовсе рядом нет, набираюсь смелости и подхожу к нему.
– Привет!
– Привет, – отвечает, не отрывая взгляда от бокала в своих руках.
– Я как будто невидимка для тебя! – упрекаю.
Наверное, в этих словах должно было быть возмущение и даже негодование, но я их буквально прошептала, произнесла так тихо, чтобы только он услышал.
Дамиен поднимает свой взгляд не сразу, ему, очевидно, потребовалось время, чтобы собрать свои силы и посмотреть мне в глаза:
– Мне так легче…
Чёрт, возьми… чёрт, чёрт…
Зачем я тронула его? Зачем?
Это не взгляд, нет – это океан сожалений. Это не душа, это рваная рана. Я всё это время, все эти дни, недели, месяцы, годы думала о себе, о нас, но ни единой секунды о нём. А он тоже несёт этот груз, эту абсурдную боль, и его ноша, похоже, в разы тяжелее моей.
Я помню, как он любил меня. Помню, как менялся, как его жёсткость перерождалась в манящую мягкость, грубость в нежность, а ненависть в любовь. Как трогательно все это было…
Я просто стою рядом, я просто… сестра? Член семьи? Близкий человек? Родственник? Кто я ему, если он сотни раз был во мне? Кто он, если я до сих пор помню вкус его губ, их мягкость, и те поцелуи мне снятся? Кто он, если после однообразного рутинного секса с мужем мне снится близость с ним, и во сне я всё чаще испытываю оргазмы, а просыпаясь, плачу, потому что в реальной жизни у меня их нет. Теперь совсем уже нет.
Мои вспотевшие ладони дрожат, и я с трудом сдерживаю слёзы. Как всегда, как и бывало раньше, он оказался прав: нам обоим было бы легче без глаз друг друга. И теперь, когда он смотрит на меня всё с той же любовью, но теперь уже смешанной с горечью, я едва сдерживаюсь, чтобы не взвыть.
Каменная улыбка – моё спасение. И пусть в этот момент я похожа на робота Си-Три-Пи-О, пусть! Главное, не рыдаю.
Дамиен поднимается, и рядом с ним я чувствую себя букашкой. Маленькой-маленькой.
– Давай выйдем на воздух?
Его голос так мягок… Я помню этот тон и эту мягкость в моменты, когда на него волнами накатывала нежность, и он целовал меня, называя своим «Опиумом». Но ещё чаще этот бесподобно бархатный голос шептал е нежности или непристойности во время…
– Хорошо, давай выйдем.
В саду тепло, невзирая на поздний вечер, и пахнет сиренью и дикими гиацинтами, посаженными матерью стайками то тут, то там по периметру двора. Мы садимся в садовые кресла друг напротив друга, и Дамиен улыбается, глядя мне в глаза:
– Я рад, что у тебя всё хорошо. Искренне!
– Спасибо…
– Важно, что ты справилась.
– С чем?
– Нашла своего человека, счастлива с ним… это… очень хорошо!
– Эмм, да, наверное.
– Не обижает тебя?
– Нет! – смеюсь. – А что, если бы я сказала «Да»?
– Оторвал бы ему руки и… ещё кое-что, – тоже смеётся. – Очень хочется, а так – был бы повод!
Моё чувство юмора всегда ценило шутки Дамиена – мы смеёмся, и натянутость между нами потихоньку рассасывается.
– А как у тебя? Дела с…
– Не так успешно, как твои, но могло быть и хуже.
Дамиен смотрит в мои глаза, и во взгляде бездна. Кажется, я могу читать его мысли, и сейчас он хочет меня обнять. Не как брат сестру нет… совсем иначе. Он смотрит на мои губы… Боже, как же знаком этот взгляд, и как предательски жестока память, храня все до единого воспоминания. После таких взглядов бывали поцелуи: долгие, страстные, перерастающие в ласки, и если позволяли обстоятельства, то всегда в секс. И у меня каждый раз бывали оргазмы, похожие на европейские фейерверки.
Я чувствую себя грязной, помня об этом. Мы делали то, что под запретом, будучи в неведении, но теперь, когда оба знаем, обязаны всё это забыть. Помнить неправильно, а помнить так, как я помню, греховно.
Дамиен опускает глаза, разглядывая собственные туфли. Дорогие туфли.
– Чем ты занимаешься? – интересуюсь.
– Работаю, – вздыхает.
– Я знаю. По туфлям вижу.
– Что с ними не так? – знакомая резкость приходит на смену мягкости.
– Всё так: хорошие, дорогие туфли. Они практически кричат об успехе, и я рада, что у тебя получается всё, что задумал.
И снова глаза в глаза, но в них больше нет любви, в них злость.
– У меня никогда не получится всё, что задумал!
– Упорство, ум, таланты у тебя есть, и если верить в себя… – спорю.
– То я смогу изменить этот мир? Или его отношение к отдельным вопросам? Или свою ДНК? Может быть, историю своего появления на свет?
– Мы говорили об успехе, – почти шепчу, задыхаясь от его внезапного напора.
– Успех – ничто, если ты не с тем, для кого хочешь быть успешным!
Дамиен импульсивно отворачивается, но уже спустя пару мгновений, словно опомнившись, вновь смотрит на меня с мягкостью.
– Прости! Не знаю, что на меня нашло. Прости…
– Это ты прости, что не пришла тогда, – наконец, мне хватило мужества это произнести.
Дамиен снова поднимает глаза и, странно сощурившись, улыбается:
– Всё в порядке.
– Просто… не получилось со временем, – выдыхаю. – И я слишком поздно спохватилась, чтобы предупредить, – оправдываюсь.
– Я понимаю, – он улыбается какой-то вымученной улыбкой. – Забудь. Я тоже забыл, – отрезает.
– Хорошо, – так же насильно растягиваю свои губы, чтобы улыбнуться в ответ.
Глава 5. Табу
Дамиен
Nick Wilson – Miles Apart
Всемирная сеть – она всегда готова предоставить ответы на ваши вопросы. Любые.
Запрос:
«Я люблю родную сестру»
Результаты поиска:
«Испытываю чувства к сестре»
«Меня вот уже три года сильно тянет к родной сестре. Я имею в виду, физически тянет и не только…»
«Подскажите, как справиться с проблемой: переспал с родной сестрой. Мы не предохранялись»
«Мой муж любит сестру…»
«У меня «было» 7-8 раз с сестрой. Сейчас нам обоим за 20, но отношения с девушками не получаются – не могу выкинуть её из головы. Помогите!»
«Мы расстались… Вот уже прошло полгода, а я люблю до сих пор… и он тоже… мы не жалеем о том что мы сделали… ведь это были самые лучшие моменты нашей жизни… и я хочу сказать, что в этой любви нет ничего плохого, просто если бы люди понимали и дали бы нам шанс, мы были бы счастливы… желаю всем такой сильной любви, не обязательно между братом и сестрой… будьте любимы, кто бы вас ни любил и кого бы вы ни любили…»
«Я уже давно влюблена в своего брата. Родного брата! Мне скоро 17, ему 19. Первый раз я поняла, что испытываю к нему нечто большее, чем просто родственную любовь лет в 14. Чего я только ни делала! И к психологу ходила, и старалась отвлечься, пыталась найти кого-нибудь, но это бесполезно. Понимаю, что у меня обречённая любовь…»
«… это чувство я храню только в себе, никому не говорю о нём. Да! О том, что я полюбила родного брата, известно только мне. Подругам или ещё кому-то мне стыдно рассказывать об этом. Когда вспоминаю, что это считается грехом, тяжелее становится в миллионы раз. Но что мне делать с этими «миллионами», если чувство – самое настоящее?!»
Общество:
«Фу-у-у, это же инцест >< Жесть…»
«Я считаю это умственным отклонением, простите, если кого-то обидела»
«В истории мира, зачастую представители королевского рода имели право жениться исключительно на родственниках, не допускалась примесь посторонней крови в роду. И да, скорее всего, именно это приводило к последствиям в виде синдрома Дауна и прочего у их потомков, но не всегда. Позже православная церковь запретила браки между близкими родственниками. Если говорить о мире современном, то извините, сексуальная революция сделала своё дело. Если уж разрешено в некоторых странах жениться парам нетрадиционной ориентации, да даже на своих домашних животных уже женятся, то что уж тут говорить о родственниках? Хотя я это считаю как минимум аморальным»