Королевская кровь-12. Часть 2 (СИ) - Котова Ирина Владимировна. Страница 26

Он доел, аккуратно сложил посуду на поднос и отнес к мойке. А затем пошел разыскивать майора Вершинина. Спать не хотелось, хотелось что-то делать.

Андрей Михайлович был наверху за бывшим щитом — солдаты под его руководством расчищали пространство вокруг бункера, заваленное тушами инсектоидов и телами иномирян. Светили прожекторы, в отдалении в углубленных воронках от взрывов пылали кремационные костры, и над холмом плыл невыносимый запах горящей плоти.

— Ситников, — проговорил он, заметив Матвея. — Почему не спите? Всем, кто участвовал в обороне, пришел приказ отдыхать.

Глаза у него были красные, голос скрипучий. Он так и не ложился с окончания боя, и говорил как прежде резко, отрывисто, но в голосе теперь чувствовалось тепло. Пережитое вместе стерло границы званий и опыта, и они теперь друг для друга были своими.

— Вы не отдыхаете, командир, — заметил Ситников. Взгляд его упал на винтовку, которую перекинул через плечо Вершинин — с заляпанным кровью треснувшим, сбитым прикладом.

— Командиры ложатся позже всех, — усмехнулся потомственный аристократ. Под глазами его залегли желтые тени, лицо было серым. Он поймал взгляд Ситникова, кивнул. — Да, это ее винтовка. Из которой она сделала последний выстрел. Потом ей билась капитан Дробжек. Нашел внизу. Невероятная женщина была.

Ситников кивнул. Действительно. Невероятная.

Снова защипало в глазах.

— Майор. Могу ли я, — Ситников откашлялся. — Разрешите присоединиться к Александру Даниловичу, командир, раз я здесь сегодня не нужен.

Вершинин тяжело вздохнул, и Матвей увидел, насколько же он на самом деле вымотан.

— Рад, что вы все же научились согласовывать свои действия с начальством, — проговорил он. — Но нет, Ситников. Вы нужны следующей ночью как связующее звено с принцессой, если вдруг сегодня вытащить их не получится. Вдобавок, вспомните — у Свидерского сработанный, слаженный десантный отряд боевых магов. Вы с ними не работали, и вы просто будете им мешать, отвлекая на то, чтобы прикрывать вас.

Матвей сжал зубы. И кивнул.

— Ну что, не сбежите самовольно? — устало спросил Вершинин.

— Никак нет, — ответил Ситников. — Не сбегу, майор.

— Хорошо. Хватит с вас подвигов. Отдыхайте. Считайте, что сегодня у вас увольнительная.

— Тогда могу ли я навестить родных? — спросил Матвей, воодушевившись — слишком давно он не ходил к маме, да и Свету он обещал навещать. — Клянусь, что пойду именно к ним, — заверил он, поймав нехороший взгляд командира.

— Посадить бы вас под замок, — покачал головой Вершинин, — но я рассчитываю, что вы действительно усвоили урок. Напомните, где они находятся? Не в зоне боев?

— В Тафии, — ответил Ситников. — Это в Песках. Там все мирно.

— Да, — Вершинин с усилием потер лицо. — Вы осилите в одиночку переход на такое расстояние? Вы ведь раньше ходили парно с Поляной или Свидерским?

Ситников прислушался к себе.

— Мне кажется, осилю, — проговорил он. — Мой резерв очень вырос, Андрей Михайлович.

Через полчаса после того, как Ситников шагнул в Зеркало, Вершинин все же спустился в бункер — выслушать последнюю информацию от связистов, доложить в центр о положении дел и лечь спать. И там в распечатках текущих сводок он прочитал информацию о том, что следующий портал должен открыться в Тафии не позже, чем через сутки.

— Твою мать, — с чувством выразился потомственный аристократ и попросил связать его с Тандаджи.

Глава внутренней разведки выслушал его и сухо сказал, что принял информацию к сведению.

— Я что-то могу сделать? — спросил Вершинин.

— Ложитесь спать, — так же сухо ответил Тандаджи. — Будем надеяться, что у господина Ситникова вырос не только резерв, но и мозги, и он в скором времени вернется к вам вместе со всей родней.

Матвей, которому создание портала в одиночку далось не без труда — но все же далось, вышел из портала во дворе дворца Четери и заморгал, привыкая к смене рудложской ночи на тафийское солнечное утро.

А затем замер.

Дворец был оплетен сверкающей на солнце шипастой лозой и выглядел безлюдным. Тишина резала ухо. И лишь над головой пронеслась пара драконов, разбивая ощущение, что он попал в странный сон.

Матвей прошел ко входу во дворец — терновник настороженно засиял белыми цветами, одна из ветвей потянулась к нему, и Ситников, в которого до автоматизма было вбито первое правило любого студента-мага — избегать контакта со всем незнакомым, отступил на несколько шагов назад. Просканировал «незнакомое» и изумленно присвистнул — ибо терновник оказался стихийным духом гигантских размеров.

Ворота, ведущие в город, тоже были оплетены терновником — поэтому Матвей, подтянув под ноги скрученную белую стихию, осторожно поднялся в воздух выше стен: на воздушных потоках он не так часто практиковался, как надо бы было, да и стихии сейчас вели себя непредсказуемо.

С Тафией все было не так. Сверкали оплетенные терновником крыши, над ними туда-сюда летали драконы, опускаясь над улицы, и видны были меж холмами текущие вдоль каналов из города человеческие ручейки и реки. Над университетом сияла надпись «Уходите из города, здесь скоро будут иномиряне», и Матвей, наконец-то все поняв, помрачнел. Он на всякий случай облетел дворец, заглянул в покои Светланы, в комнаты мамы с сестренкой — но все они были наглухо оплетены терновником. Не могут же они быть внутри — их наверняка должны были вывезти в первых рядах! И самое разумное — сейчас вернуться в бункер, потому что он нужен там.

Матвей поколебался. А если Свету и маму с Машкой не успели вывезти?

Он вновь спустился на мозаичную плитку у фонтана, подошел к терновнику.

— Добрый день, — сказал он с неловкостью, вспоминая, как их учили общаться со старыми и крупными стихийными духами. — Великий и сильный, можешь ли ты помочь мне? Я ищу своих сестер и маму с тетей. Моя двоюродная сестра — Светлана, жена Владыки Четери. Ты не знаешь, где она? Я хочу ей помочь, хочу увести отсюда. У меня нет ничего, чтобы тебя отблагодарить, но я обещаю, что принесу тебе самого вкусного масла… и спрошу еще, что ты любишь. Помоги, пожалуйста. Их увезли куда-то или они еще здесь?

Терновник некоторое время качал ветвями, потом выстрелил побегами куда-то за спину Матвею. Ситников обернулся — в воротах в город образовывался проход, побеги отворили створки, потянув за них, и белые цветы расцвели на стенах двумя линиями, указывая на ворота.

— Спасибо, — сказал Матвей и на всякий случай вежливо поклонился.

Когда он выходил из ворот, взгляд его упал на два клинка, оставленных Четери в стене. Обычно вокруг них на площади у входа толпился народ, но сейчас было пусто, и только на одной из улиц Ситников увидел спешащую вниз по холму семью с осликом, на которого были навешаны тюки с вещами. Истошно и жалобно плакал ребенок на руках у молодой матери.

Все дома были оплетены терновником. По площади от ворот потянулись цветущие побеги, дотянулись до одной из улиц, идущих вниз — и на стенах домов линией расцвели белые цветы, указывая путь.

Матвей еще раз посмотрел на надпись над университетом и побежал вниз в тишине, мимо кинутых, пустых белых домов. То тут, то там на серой брусчатке яркими пятнами лежали вещи — люди собирались и уходили в спешке, оставляя то, что не могли унести. Бежал он недолго, минут десять — пока лоза не вывела его через горбатый мостик, пересекающий канал с подрагивающей водой к двухэтажному зданию, во дворе которого стояла пара йеллоувиньских карет скорой помощи.

Внутри точно были люди — он слышал шум голосов, слышал крики рожениц и детей. Но не успел он ступить во двор, как услышал отдаленное знакомое верещание и, похолодев, обернулся, глядя на оплетенную терновником обитель Триединого, откуда и доносился визг, который могли издавать только раньяры.

Матвей быстро вошел в родильное отделение — лоза расступилась, пропуская его в двери, а испуганная, совсем юная медсестра на входе, заполняющая бумаги, дернулась, увидев крупного мужчину, привстала со стула — то ли бежать, то ли кричать, — но, рассмотрев вошедшего, успокоилась. В белом, пахнущем антисептиком приемном помещении вдоль стен сидели несколько очень беременных женщин с мужьями или матерями, и все они с паникой прислушивались к звукам снаружи.