Без единого свидетеля - Джордж Элизабет. Страница 51

— Но Шона Лейвери вы оставили. Никуда не перевели. Почему?

— Он моложе остальных. Мне показалось неправильным снова что-то менять в его жизни.

Линли подозревал, что неправильным Сэвиджу показалось еще кое-что. Наверняка это было присутствие трех великовозрастных юнцов в доме, где хозяйничает молодая миссис Сэвидж, робкая и плохо говорящая по-английски.

— Каким образом Шон попал в «Колосс»? — спросил он. — Эта организация расположена довольно далеко отсюда.

— Работники «Колосса» пришли однажды в нашу церковь. Они называют это поиском новых ребят, но на самом деле все сводится к рассказу о программе. Об альтернативе тому, чем, по их мнению, обязательно займется любой цветной подросток, если бы не вмешательство «Колосса».

— Вы не очень-то их жалуете, как видно.

— Наше сообщество поможет себе само, изнутри. Оно не изменится к лучшему, если помощь придет извне, со стороны группы либеральных, замученных чувством вины социальных деятелей. Пусть возвращаются туда, откуда пришли, и забирают свои хоккейные клюшки и крикетные биты.

— И все-таки, несмотря на ваши убеждения, Шон Лейвери стал участником этой программы.

— Моего мнения не спрашивали. Как не спрашивали и мнения Шона. Все решил инспектор социальной службы, ведущий его дело.

— Но ведь, как его опекун, вы имеете право голоса в делах, которые касаются свободного времени Шона.

— При иных обстоятельствах — да. Но тут у нас произошел инцидент с велосипедом.

Сэвидж пояснил, что это был за инцидент: по его мнению, мальчишки просто не поняли друг друга. Шон взял дорогой горный велосипед у одного из соседских мальчиков, думая, что ему разрешили им попользоваться, однако владелец велосипеда думал иначе. Он сообщил в полицию о пропаже, и копы быстро обнаружили искомое у Шона. Правонарушение было первым в биографии Шона, поэтому инспектор Шона предложил уничтожить потенциальную склонность к противозаконным действиям в зародыше. Так возникла мысль о «Колоссе». Сначала Сэвидж пусть и неохотно, но поддержал ее. Из всех его приемных сыновей Шон был первым и пока единственным, кто попал на заметку полиции. И он был первым, кто пропускает занятия в школе. Предполагалось, что «Колосс» все это исправит.

— Сколько времени он посещает «Колосс»? — спросил Линли.

— Скоро уже год.

— Регулярно, без пропусков?

— Он обязан ходить регулярно, это одно из условий социальной службы, иначе… — Сэвидж поднял кружку, сделал глоток. Тщательно вытер губы салфеткой. — Шон сразу сказал, что не воровал тот велосипед, и я ему верю. В то же время я хочу уберечь его от неприятностей, в которые он непременно вляпается — как мы с вами оба понимаем, — если не будет посещать школу и не займется чем-то полезным. Его не радуют ежедневные походы в «Колосс», насколько я могу судить, но он ходит. Адаптационный курс он одолел довольно легко, а про компьютерные курсы, которые сейчас посещает, даже говорил что-то хорошее пару раз.

— Кто был руководителем в период адаптации?

— Гриффин Стронг. Социальный работник. Шону он нравился. По крайней мере, жалоб я от него не слышал.

— Когда-нибудь раньше бывали случаи, чтобы Шон не приходил ночевать, преподобный Сэвидж?

— Никогда. Несколько раз он припозднился, но в каждом случае звонил и предупреждал. Больше ничего.

— Как вы думаете, могут ли у него быть причины сбежать из дома?

Сэвидж обдумал вопрос. Он сплел пальцы вокруг кружки и покрутил ее между ладонями.

— Однажды он сумел разыскать своего отца, ничего мне не говоря… — проговорил он наконец.

— В Северном Кенсингтоне?

— Да. В какой-то автомастерской в Манро-мьюз. Это случилось несколько месяцев назад. Не знаю точно, как прошла их встреча. Он не рассказывал. Но не думаю, что результаты оправдали его надежды. Его отец давно живет своей жизнью. У него жена и дети, это мне сообщил инспектор Шона из соцслужбы. Поэтому, если Шон рассчитывал на отцовское внимание… Тут его ожидало полное разочарование. Однако вряд ли это заставило бы его сбежать от нас.

— Как зовут отца?

Сэвидж назвал его: некий Сол Оливер. Но на этом он израсходовал последнюю каплю терпения и смирения; очевидно, ни первое, ни второе не было его сильной стороной.

— Итак, суперинтендант Линли, я рассказал вам все, что знаю, — проговорил он. — Теперь я хочу, чтобы вы посвятили меня в свои планы. Что вы намерены делать? Только не говорите, что вы намерены делать через сорок восемь часов или сколько еще вы хотите, чтобы я подождал на тот случай, если Шон действительно сбежал. Он не сбежал. Он всегда звонит, когда опаздывает. Он уходит из «Колосса» и заходит сюда, сказать мне, что все в порядке и что он идет в спортзал. Там он молотит боксерскую грушу и потом идет домой.

Спортзал? Линли сделал пометку в блокноте. Какой спортзал? Где? Как часто он туда ходит? И как Шон добирается от «Света Бога» до спортзала, а оттуда — домой? Пешком? На автобусе? Есть ли у него привычка ловить машину? Или кто-то подвозит его?

Сэвидж с удивлением воззрился на полицейского, но ответил на все вопросы не пререкаясь. Шон ходит пешком, сказал он Линли. Этот спортзал расположен недалеко и от церкви, и от дома. Называется он «Сквер фор Джим».

— Есть ли там у мальчика наставник? — поинтересовался Линли. — Кто-то, кем он восхищается? Кто-то, о ком рассказывает?

Сэвидж покачал головой. Он сказал, что Шон ходит в спортзал, чтобы выплеснуть злость, — по рекомендации все того же инспектора соцслужбы. Он не мечтает стать бодибилдером, боксером или кем-то в таком духе. Во всяком случае, Сэвидж об этом не слышал.

— А что насчет друзей? — продолжал задавать вопросы Линли. — Есть ли они у Шона, и если да, то кто они?

Сэвидж не сразу ответил, но через несколько секунд признал, что у Шона Лейвери друзей, похоже, не было. Но тем не менее он всегда был хорошим, ответственным мальчиком, настаивал Сэвидж. И в одном его приемный отец не сомневается ни на йоту: Шон обязательно позвонил бы или как-то еще сообщил о том, что не придет домой.

И после этого, поскольку Сэвидж догадывался, что сотрудник Скотленд-Ярда не пришел бы с визитом вместо местного полицейского по той лишь причине, что он случайно находился в кабинете Ульрики Эллис во время телефонного звонка по поводу пропавшего мальчика, священник многозначительно произнес:

— Мне кажется, настало время, чтобы вы наконец рассказали мне, что привело вас сюда, суперинтендант Линли.

В ответ Линли спросил, нет ли у преподобного Сэвиджа фотографии Шона.

Здесь нет, ответил Сэвидж. Все фотографии хранятся у него дома.

Глава 11

Даже если бы Робби Килфойл в бейсболке с логотипом «Евродисней» не намекнул на особые отношения между Гриффином Стронгом и Ульрикой Эллис, Барбара Хейверс и сама бы заподозрила нечто такое, понаблюдав за парочкой первые же пятнадцать секунд. Она не смогла бы определить, что между ними: полная горечи безответная любовь, или свидания в местной столовой, или камасутра под звездами. Не смогла бы она и однозначно сказать, не являются ли их отношения улицей с односторонним движением, по которой в одиночестве едет Ульрика, держа путь в никуда. Но в том, что между ними что-то есть, сомневаться не приходилось. Некий заряд, который подразумевает обнаженные тела, стоны под одеялом и обмен телесными токами, но который в реальности может быть чем угодно, от рукопожатия до первобытного совокупления, — такой заряд пронизывал воздух между Ульрикой и Гриффином, и только глухонемой инопланетянин стал бы это отрицать.

Директриса «Колосса» лично привела Гриффина Стронга к Барбаре. Ульрика представила их друг другу, и то, как она произнесла его имя (не говоря уже о том, как она смотрела на него — с выражением, с которым сама Барбара смотрела на увенчанный фруктами чизкейк), практически осветило неоновыми огнями секрет, который она одна или они оба предположительно должны были оберегать. Разумеется, здесь им есть что скрывать. Мало того что Робби Килфойл упомянул об имеющейся у Стронга жене, на пальце самого Стронга красовалось обручальное кольцо размером с покрышку грузовика. Что само по себе было неплохой мыслью, подумала Барбара. Стронг был, пожалуй, великолепнейшим мужчиной из тех, кого она когда-либо встречала на улицах Лондона. Конечно же, такому красавцу нужно чем-нибудь отражать атаки самок, которые разевают рты при встрече и бросаются на него, как загипнотизированные. Он выглядел как кинозвезда. Нет, лучше, чем кинозвезда. Он выглядел как бог.