Почетные арийки - Роже Дамьен. Страница 15

— Неужели ты не понимаешь, как далеко они могут зайти? — повторяла Сюзанна, пораженная тем, что кто-то способен сохранять невозмутимость перед лицом столь неприкрытого насилия.

— То, что происходит с этими людьми, ужасно, не спорю. Но ты же прекрасно понимаешь, что Франция — это не Германия. Французские евреи уже давным-давно интегрировались в местное общество. Эта чепуха о крови и расе тут не пройдет. Кроме того, ты — француженка, родившаяся во Франции от родителей-французов. Твой муж — француз, причем не простой, а депутат парламента… Не говоря уже о том, что теперь ты принадлежишь к католической церкви… Нет, ты беспокоишься совершенно напрасно.

— Речь не обо мне, я беспокоюсь за…

Она не успела закончить фразу — дверь распахнулась, и за ней показался Бертран. Он был явно удивлен, обнаружив в кабинете жену и Люси.

— Так и знал, что вы где-то поблизости. Решили устроить дипломатическую встречу в моем кабинете? — В его шутливом тоне звучал легкий упрек. — Все уже в сборе и готовы поднять бокалы, не хватает только вас.

— Простите нас, друг мой, мы немного заболтались, — поспешила оправдаться Сюзанна.

Граф с удивлением заметил откинутую крышку своего секретера. Он захлопнул ее, повернул ключ и положил его в карман.

Как две школьницы, застигнутые врасплох, Люси и Сюзанна, опустив глаза, вслед за графом д’Арамоном вернулись к гостям.

Париж, февраль 1937 года. Мария-Луиза поначалу не обратила внимания на дневную почту, которую горничная положила на комод в маленькой гостиной. Там, на подносе, вперемешку лежали старые телеграммы, приглашение на презентацию коллекции известного ювелира на Вандомской площади, различные благотворительные запросы, каталог товаров с доставкой по почте и номер «Французского охотника», который она еще не успела пролистать. Она подумала, что неплохо было бы нанять секретаря, если бы удалось найти компетентного и, главное, надежного человека. Ее взгляд задержался на коричневом конверте. На обороте стояла печать французского посольства в Берлине. Заинтригованная, Мария-Луиза взяла нож для писем и уверенным движением вскрыла послание. В письме, подписанном французским послом в Германии, маркизу де Шасслу-Лоба просили возглавить делегацию ее команды на Международной охотничьей выставке осенью в Берлине. Об этой выставке, которую специализированные журналы уже анонсировали как главное событие сезона 1937 года, Марии-Луизе было известно все. Предложение представить искусство французской, и в особенности псовой, охоты на мероприятии такого масштаба, равного которому еще не бывало, казалось ей как минимум лестным. Это письмо было для нее большой честью. Ее муж, несомненно, разделит ее гордость. В эту секунду она услышала, как скрипнула ступенька парадной лестницы. Должно быть, это Луи вернулся на обед. Мария-Луиза выбежала из комнаты и столкнулась с дворецким.

— Вы не видели месье? — раздраженно спросила она.

— Месье уехал утром, мадам, — ответил слуга.

— Я знаю, что уехал. Пожалуйста, дайте мне знать, как только он вернется.

Марии-Луизе не терпелось сообщить новость семье, но в доме не было никого, кто мог бы ее выслушать. В какой-то момент она решила взять телефон и позвонить сыну, но затем передумала. Чтобы занять руки и мысли, Мария-Луиза переставила несколько керамических вазочек с комода эпохи Регентства на каминную полку. Обвела взглядом то, что получилось. Да, так гораздо лучше. Какое-то смутное, неясное чувство закрадывалось в ее душу, постепенно разрушая первоначальную радость. Никогда еще отношения между Парижем и Берлином не были такими напряженными. И хотя в письме подчеркивалось, что эта международная выставка — средство укрепления мира и связей между народами, в глубине души она все равно чувствовала тревогу. И дня не проходило без новостей об очередном витке эскалации в Европе. Ремилитаризация Рейнской области, проведенная Германией годом ранее вопреки международным договорам при полном попустительстве Франции, ознаменовала начало стратегии балансирования на краю пропасти. Как и многие, Мария-Луиза была убежденной пацифисткой и считала, что нужно делать все возможное, чтобы избежать войны. Но стоило ли ступать на скользкую дорожку дипломатических маневров…

Устроившись перед маленьким карточным столиком, она начала раскладывать пасьянс, надеясь таким образом спокойно дождаться возвращения мужа. Ее беспокоила и другая, не менее важная тема. Она думала о мерах, принятых немецким государством против евреев. По ее мнению, подобные репрессии были возмутительными во всех отношениях. Как же ей действовать в этой ситуации? Атмосфера в Берлине, должно быть, просто невыносима. Когда маркиз, все еще в верхней одежде, вошел в двойные двери гостиной, Марии-Луизе показалось, что она приняла решение. Не говоря ни слова, с притворно сердитым видом она попросила его прочитать письмо, бывшее источником ее внутреннего смятения. Через некоторое время маркиз поднял голову и убрал лорнет.

— Что ж, прекрасная новость, не так ли? Справедливое признание вашего упорства, мужества и преданности делу, которые вы демонстрируете на протяжении почти четырех лет во главе своей команды, — радостно произнес он.

— Вопрос в другом. Вы считаете, будет разумно принять это приглашение? — спросила она, не желая произносить слова «раса» или «евреи».

— А что, собственно, вас в нем смущает?

Осторожно и тщательно подбирая слова, Мария-Луиза, не имевшая привычки проявлять эмоции, рассказала мужу о риске, который, по ее мнению, могла повлечь за собой эта поездка. Луи слушал очень внимательно. Когда она закончила, он сказал:

— Я понимаю ваши сомнения. И разделяю их, но лишь отчасти. Не забывайте, что речь об официальном мероприятии, организованном под эгидой правительства. Отказ в выполнении этой просьбы без веских на то оснований может поставить нас в щекотливое положение.

— Вы прекрасно знаете, что я всегда помню о долге и не имею привычки уклоняться от своих обязанностей, — с досадой возразила ему жена. — Я защищаю интересы своей команды, как вам хорошо известно, — решительно продолжила она, — но не на любых условиях.

— Понимаю вас, дорогая. Думаю, имеет смысл прислушаться к совету… Давайте спросим об этом маршала, — предложил он. — Его доброжелательность, мудрость и дружеское отношение, несомненно, смогут нам помочь.

Мария-Луиза не ответила, но ее молчание было равносильно согласию. С годами маршал стал для ее мужа своего рода духовным наставником, да и сама она полностью доверяла суждениям их знаменитого друга.

Несмотря на все усилия, мне никак не удавалось объединить в едином образе две, казалось бы, несовместимые грани личности Марии-Луизы. С одной стороны — богатая дама, живущая в частном особняке неподалеку от Дворца инвалидов среди дорогой инкрустированной мебели и картин знаменитых художников, которую обслуживает целый штат прислуги; с другой — хозяйка охотничьей команды в сапогах, заляпанных грязью холодных лесов Уазы, властно правящая миром мужчин. В 1933 году маркиза стала первой женщиной, возглавившей престижную команду «Горами и долинами». В то время ей было пятьдесят четыре года. Эта команда псовой охоты, которая безраздельно господствовала в лесу Алатт, объединяла избранное — и в то же время весьма разношерстное — общество. В нее входили и аристократы, и выходцы из крупных еврейских семей, включая Ротшильдов и Камондо. Одной из немногих женщин в команде была Беатриса Райнах, дочь графа Моисея де Камондо. После смерти своего брата Ниссима, павшего за Францию в 1917 году, эта опытная наездница и скромная светская дама стала постоянной участницей охот маркизы.

Полагаю, Мария-Луиза очень гордилась тем, что возглавила эту команду. Я вижу в этом подтверждение ее принадлежности к аристократии и интеграции в высшее общество. Традиции, связанные с охотой, сочетали в себе престиж старинной королевской привилегии с деревенским фольклором, окрашенным ярким национальным чувством, если не сказать нотками национализма. Пышные церемонии в День святого Губерта, который считается покровителем охотников, возрождали традиции вечной Франции, привязанной к своей земле, и олицетворяли возвращение к прошлому. Сами охотничьи ритуалы также воссоздавали жесткую социальную иерархию, в которой каждому было отведено свое место. Принимая в них участие, к тому же в роли хозяйки команды, Мария-Луиза демонстрировала свою приверженность консервативным устоям. Она с большим трудом добилась положения в обществе, и, должно быть, оно имело для нее особую ценность. Целеустремленная, решительная, жесткая, бескомпромиссная — именно такой я представляю ее себе, когда вижу на фотографиях вместе с ее охотничьей командой и сворой собак.