Она была создана для меня (ЛП) - Моррис Джен. Страница 17

По крайней мере, это не ложь.

Вайолет немного помолчала, а потом говорит: — Парень моей подруги переехал в ее крошечную квартирку, и я хотела дать им пространство.

Я поднимаю взгляд и вижу, что она сморщила нос от отвращения, и любопытство берет верх. — Он тебе не нравится?

— Дело не в этом. Он нормальный. Просто…

Ее щеки слегка краснеют, и она сосредоточенно прижимает мочалку к месту на моей скуле, которое теперь не более чем тупая боль. — Сегодня днем я застала их за сексом на полу в гостиной. Это было неловко.

Я смеюсь и опускаю голову, чтобы спрятать взгляд под козырьком кепки.

— Да. Это было бы неловко.

Прежде чем я успеваю остановить себя, мне становится интересно, когда у нее в последний раз был секс — должно быть, совсем недавно, это точно, — и относится ли она к тому типу женщин, которые любят случайный секс или предпочитают отношения. Рич никогда не говорил о том, что у нее есть парень, и это вполне логично, когда я думаю о том, насколько она предана своей работе. Вероятно, у нее нет времени.

Что очень жаль. Она молода, красива и полна жизни. Любому мужчине повезло бы с ней.

Вайолет кладет руку мне под подбородок и осторожно поднимает мою голову, чтобы она могла осмотреть повреждения. Мое дыхание немного сбивается, пока она изучает меня, и я надеюсь, что она не может прочитать мои мысли по моему лицу.

— Все не так уж плохо.

Она нежно проводит подушечкой большого пальца по моей щеке. По мне пробегает дрожь, и я молюсь, чтобы она этого не заметила. — Но у тебя наверняка будет синяк. Извини.

Я сглатываю. В том, как нежно она заботится обо мне, есть что-то такое, от чего у меня чуть-чуть щемит в груди. Давненько женщина не проявляла ко мне такой заботы — и это последнее, чего я заслуживаю после того, как вел себя рядом с ней.

Ее взгляд задерживается на моем лице, как будто она ищет ответы на вопрос, который еще не задала. Она достаточно близко, чтобы я мог почувствовать ее запах: сладкий ванильный аромат, от которого у меня перехватывает дыхание. Ее рука все еще лежит на моей щеке, и мой пульс учащается, когда она снова проводит большим пальцем по моей коже. Я стараюсь сохранять нейтральное выражение лица, но, видимо, у меня не очень получается, потому что у нее перехватывает дыхание, а в глазах вспыхивает жар.

Черт. Я должен это прекратить.

Я откидываюсь на спинку стула, стараясь быть бесстрастным. — У тебя хороший музыкальный вкус.

Она переводит взгляд на мочалку в своей руке, тяжело выдыхая.

— Ты знаешь Rogue Valley? — спрашивает она сдавленным голосом. Когда я непринужденно киваю, она расслабляется. — Моя подруга Сэди познакомила меня с ними много лет назад. Они мои любимые.

— И мои тоже.

Мне они нравятся уже много лет, но я не знаю никого, кто был бы с ними знаком. Полагаю, с ней то же самое, потому что ее лицо озаряет удивленная улыбка. Мне хочется притянуть ее к себе и прижаться к ее рту.

Вместо этого я поднимаюсь со стула и хватаю с пола ее телефон, отчаянно нуждаясь в моменте, чтобы собраться с мыслями. Я осматриваю его на предмет повреждений, прежде чем отдать ей обратно.

— Зачем ты вообще бросила в меня свой телефон? Если бы я был незваным гостем, ты бы захотела вызвать полицию.

Она тихо смеется. — Да. Наверное, ты прав. Это был рефлекс.

Я стою, положив руки на бедра, и обвожу взглядом импровизированную спальню, которую она создала здесь. Мне противна мысль о том, что она спит в таком месте.

— Ты можешь остановиться в гостевой комнате у своих родителей, раз уж я остаюсь здесь. Там тебе будет удобнее.

— Нет. — Она переместила свой вес. — Спасибо, но я не хочу переезжать обратно к родителям. Мне и так плохо, что я отняла работу у отца. К тому же… — она оглядывается по сторонам, пожимая плечами, — здесь все хорошо. Мне не нужно каждый день ездить на двух поездах туда и обратно, и я могу присматривать за проектом.

Я должен восхищаться ее решимостью быть независимой. Уверен, многие дети ее возраста с радостью приняли бы помощь родителей, не задумываясь.

Я снимаю кепку и провожу рукой по волосам, размышляя. Мне имеет смысл уйти, потому что я не уверен, что смогу заснуть, зная, что она лежит в постели всего в нескольких этажах от меня. Мне не нужен такой соблазн.

Но когда я думаю о том, что она будет спать здесь одна, на пустой стройплощадке… Я хмурюсь при этой мысли. Я не могу уйти. Я должен убедиться, что она в безопасности.

Глаза Вайолет сужаются, неправильно истолковав мое выражение.

— Я не уйду, — твердо заявляет она. — И я говорю не только о том, чтобы жить здесь.

Я снова натягиваю кепку. — Что?

— Я знаю, что ты не хочешь, чтобы я работала над этим проектом. Ты думаешь, что я не знаю, что делаю, и мешаю, но…

— Это совсем не так, — удивленно говорю я.

— Ты сам говорил мне об этом, Кайл. Я не глупая.

Я медленно выдыхаю. Она права.

— Ну, да, — начинаю я, — сначала меня немного раздражало, что ты, похоже, мало знаешь о перестройке. Но я вижу, что ты упорно стараешься наверстать упущенное.

Я встречаю ее жесткий взгляд. Есть что-то такое в том, чтобы быть с ней здесь ночью, что так отличается от того времени, которое мы проводим вместе днем. Что-то, что подталкивает меня сказать: — Я определенно не хочу, чтобы ты уходила.

Ее брови сужаются под челкой.

— Тогда почему с тобой было так трудно? Когда мы встретились в "Джо", ты был милым, и мы действительно сблизились, но работать с тобой… ты как будто совершенно другой человек.

— Я знаю, — бормочу я. Я был другим человеком — человеком, которого я даже не узнаю. Исчез беззаботный парень из штата Мэн, который никогда не брал на себя больше, чем мог осилить, который жил тщательно выстроенной жизнью, чтобы оставаться психически и эмоционально здоровым. Теперь я — парень, который беспокоится, что взялся за слишком большую для него работу, парень, у которого возникли неуместные чувства к дочери его лучшего друга. Я стал парнем, который с трудом засыпает по ночам, у которого звенит в ушах от подкрадывающегося чувства тревоги из-за всего этого.

Я вытираю рукой лицо, расстроенный. Щеку все еще покалывает от ее нежных прикосновений, и мне отчаянно хочется сказать ей правду — что я не могу перестать думать о ней с тех пор, как мы познакомились, а работа с ней только усугубляет ситуацию. Но я знаю, что, сказав ей, я не смогу взять свои слова обратно, и я не уверен, как это отразится на наших рабочих отношениях.

Хуже того, я не уверен, как это отразится на моих отношениях с Ричем.

— Мне жаль, Вай. Правда в том, что мне было трудно работать с тобой.

Я пытаюсь пройти по тонкой грани между тем, чтобы не раскрыть слишком многого, но при этом быть честным с ней. Она выглядит обиженной, и я качаю головой, поспешно добавляя: — Дело не в твоей трудовой этике или знании проекта. Ты поразила меня тем, как многому научилась за такое короткое время.

Она скрещивает руки, ее брови все еще опущены. — Тогда в чем же дело?

Я потираю затылок, избегая ее взгляда. Ненавижу это. Это несправедливо, что она оказалась в таком положении.

— Я… я не могу объяснить. — Я хочу оставить все как есть, но в тусклом свете подвала слышу, как продолжаю. — Мне просто… тяжело, вот и все. Каждый раз, когда ты смеешься или улыбаешься мне…

Я прервался, заметив, как она наклонила голову, изучая меня.

Черт, я сказал слишком много. Надо было держать рот на замке.

Она долго смотрит на меня, ее лицо ничего не выдает. Я неловко смещаюсь. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, и я безмолвно молюсь, чтобы она не попросила меня рассказать подробнее. Когда она снова закрывает рот, я испытываю в равной степени облегчение и разочарование.

Мы молча смотрим друг на друга, и слова, которые я не произношу, заполняют пространство между нами. Воздух становится таким густым, что я почти боюсь сделать вдох.

— Ну, дом — это самое главное, — наконец пробормотала она. — Все это временно — мы здесь только до тех пор, пока не закончим проект, а потом оба вернемся к своей настоящей жизни. Верно?