Ошибка комиссара (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич. Страница 20

Вопрос, надо сказать, до сих пор спорный, хотя на мой взгляд, здесь больше подойдет мнение Льва Толстого, который написал, (я не цитирую, а только пересказываю) что в тамошнем бардаке, и при отсутствии пожарных команд, был совсем не нужен чей-то злой умысел и необязательно винить графа Растопчина в умышленном поджоге или Бонапарта, пожелавшему наказать москвичей за то, что они не принесли ему ключи от столицы, а достаточно кому-то опрокинуть свечу, чтобы все полыхнуло.

Но человека спас второй вопрос, связанный с Хрущевым. Правда, я так и не понял, как он был сформулирован, потому что товарищ капитан бодро обозвал Никиту Сергеевича «кукурузником» и сообщил, что из-за него была сокращена армия, а милиция превратилась в невесть что.

— Товарищ лейтенант, вы готовы? — обратилась ко мне женщина, пока пожилой мужчина выставлял капитану его отметку. Судя по просветленному виду моего коллеги — явно не двойка. Отметка «три» нам тоже годится, если что.

Я бодро подсел к столу и начал излагать:

— Тринадцатое столетие в истории нашего государство является одним из самых сложных и трагических в русской истории. Прежде всего потому, что именно в это время началось нашествие монголо-татар. Кроме того, со стороны запада на Русь надвигались европейские агрессоры — шведы и немцы.

Я перевел дух и уже приготовился излагать, как героически сражались наши далекие предки, но был прерван преподавателем в штатском.

— Скажите, а почему монголо-татарам так легко удалось разгромить русскую армию?

Ишь, а вопрос-то с подвохом. Русскую армию, видите ли.

— Прежде всего, — принялся обстоятельно излагать я, — единой русской армии не было. На территории Русского государства существовала феодальная раздробленность. Даже в битве на реке Калке — а это было в первую встречу с татарами, не было единого командования. Русские князья существовали отдельно, и они не торопились на помощь друг другу. Кроме того, я бы не сказал, что завоевание Руси далось так легко. Маленький город Козельск сопротивлялся татарам целых семь недель. Россия оказала такое сопротивление захватчикам, что хан Батый не смог отправиться на завоевание Европы. Образно говоря — Россия, то есть, русские земли закрыли собой весь европейский мир.

— Спасибо, достаточно, — прервал мою речь пожилой мужчина.

Вот так вот, только настроился, а тут сразу — достаточно. Так и хотелось сказать: а я и ещё могу. Однако, не то место для бахвальства. И я всего лишь вежливо спросил:

— Можно отвечать на второй вопрос?

Мужчина в штатском переглянулся с женщиной, а та только усмехнулась. Спросила:

— Что вы можете сказать об индустриализации?

— Индустриализация — переход к созданию крупного машинного хозяйства в нашей стране, превращение отсталой и аграрной России в промышленно развитую державу. Курс на индустриализацию был намечен на XIV съезде ВКП (б) в конце 1925 года.

— Спасибо. Пять.

Я растерянно протянул руку за листочком, куда была вписана отметка. Нет, конечно хорошо, что поставили «пятерку», но обидно, что не позволили поговорить.

Всё! Теперь можно считать, что мы поступили. Остальное — формальности. Если, конечно, сами не отмочим что-нибудь невообразимое. Английский уже не казался непреодолимым рубежом. Подумалось, вот в моей поздней жизни люди взяли моду получать два, а то и три высших образования. А я, выходит, тоже буду иметь два в общей сумме? Только кому я об этом похвастаюсь? М-да.

Я попробовал растормошить эмоции. До потолка подпрыгнуть, что ли? Обнять вот эту симпатичную «лейтенашку» из Новгорода, звонко чмокнуть в щёчку? Чувствую, что сейчас она даже не обидится. Нет, всё не то. Навстречу попался знакомый капитан, тот самый сосед по сочинению. Он осторожно передвигался странной походкой в сторону от кабинета, где шёл какой-то экзамен, и вообще был немного не в себе. Поравнявшись со мной, он остановился, потом чувствительно двинул кулаком в грудь.

— Тр-ё-х-а! — почти пропел он. — Трёха, понимаешь?

Потом опроверг сам себя:

— Ни хрена ты не понимаешь! — и продолжил своё замысловатое движение.

Счастливчик. У него все радости учения ещё впереди. Я ему позавидовал и мысленно пожелал ещё раз: удачи тебе, капитан!

Глава десятая

Возвращение с Невы

— Подъём!

Команда была сколь жизнерадостной, столь и неуместной. Мы своё отподнимались ещё тогда, когда отдавали священный долг Родине. С трудом продрав глаза, я увидел в проёме настежь распахнутой двери нашего капитана — морехода. На нём был традиционный для лета прикид: фуражка-капитанка с грязноватым белым верхом, аляповатая рубаха-распашонка навыпуск, мятые штаны и сандалеты на босу ногу. А сам персонаж выглядел прямо-таки точь-в-точь, как будущий певец и шоумен Сергей Крылов. На самом-то деле было, конечно, наоборот: впервые увидев когда-то в девяностых оптимистического толстяка с его песенкой «Дева — дева — девочка моя» по телевизору, я никак не мог отделаться от мысли, что это наш ленинградский капитан дальнего плавания переквалифицировался в эстрадные артисты.

— Вольдемар, имейте совесть, — глухо пробурчал из-под одеяла мой товарищ по учёбе Славка Аникин. — Ещё, понимаете ли, одна заря сменить другую не спешит, дав ночи ни хрена.

Славка был в своём амплуа даже спросонок. Однако, на нашего раннего гостя (или сказать наоборот — хозяина) Славкин пассаж не подействовал. Было видно, что он ускользнул поутру от материнского пригляда и теперь был намерен использовать такую удачу по полной форме. Да если честно, было уже не так и рано — девять часов. Всё равно пора вставать. У нас с утра запланирован поход на Дворцовую площадь.

Вовка (или Вольдемар, это уж кому как угодно), между тем, времени зря не терял и сразу начал с главного:

— А что, ребята, дайте — ка мне рублик в счёт оплаты за апартаменты. Я тут встретил замечательного человека, тоже капитана дальнего плавания, и мы планируем отдаться воспоминаниям в географической библиотеке.

Дело принимало невыгодный для нас оборот. За рублик, о котором Вовка всё равно проболтается мамке, Тамара Владимировна нас по головке не погладит. Отказ же приведёт к тому, что капитан будет таскаться за нами повсюду, а если мы вдруг сбежим от него, может и нестандартно отомстить. По-доброму так. Рассказывали, что однажды он нацепил поверх своего прикида милицейский китель кого-то из своих квартирантов, даром что тот ему был несколько тесноват, и отправился прямиком в ближайшее РУВД получать задание на проведение некоей специальной операции. Может, конечно, это совсем и неправда, а лишь один из теоретически просчитанных каким-то нашим предшественником рисков, но его реализации нам вовсе не хотелось. А ключ от нашей комнатёнки у «капитана» вполне мог быть.

Дело решилось по-другому. Хлопоты и треволнения поступления в ВУЗ были уже позади. Вчера мы в торжественной обстановке получили новенькие зачётки, на которых ещё муха не сидела, и благополучно купили билеты домой, отстояв длинные кривые очереди в воинских кассах у Казанского собора. Впереди три дня установочных лекций и всяких разных напутствий, а потом — вперёд по домам грызть гранит науки и готовиться к межсессионным сборам. До ближайших лекций имелось ещё два часа, и мы планировали успеть позавтракать какой-нибудь булочкой со стаканом кофе, а ещё забежать на Дворцовую площадь. Там под аркой с о стороны Невского располагался междугородный переговорный пункт.

Мы быстренько собрались и увлекли Вольдемара с собой, пообещав, что будет гораздо интересней, чем просто рублик. Для начала отпугнули второго географа — исследователя, поджидавшего коллегу у подъезда и вознамерившегося следовать за нами. Капитану объяснили — нельзя, секретная операция. Вольдемар всё понял сразу и нацепил невесть откуда взявшиеся чёрные очки.

Пришлось сделать небольшой крюк до площади Мира.В переулке за станцией метро быстро обнаружился искомый объект — синяя палатка. Здесь мы купили капитану кружку пива и дали мелочи ещё на одну, прикинув, что с этим капиталом вступить в тайный сговор «на троих» у него не получится. В дополнение к этому Славка объяснил нашему компаньону, что в интересах конспирации мы сейчас должны расстаться, а ему необходимо после выполнения задания по поглощению пива переместиться домой и ждать сигнала.