Новогодний детектив (сборник рассказов) - Устинова Татьяна Витальевна. Страница 17

– Я ничего не скажу вашему мужу, – ответила Амалия. – Потому что хоть вы и пошли на обман, но он преследовал не самые худшие цели. Однако я не желаю, чтобы моих друзей вводили в заблуждение. Поэтому буду вам весьма признательна, если вы откажете госпоже Ланской от дома и больше не будете принимать ее у себя.

Хозяйка дома находилась в таком смятении, что была готова пообещать даже бросить Элен Ланскую в ров возле своего замка. А Амалия направилась к князю Мещерскому, который воспользовался ее появлением, чтобы ускользнуть от мадам Ланской. Конечно, князь не имел ничего против миловидной новой знакомой, но ее напор не на шутку его пугал. Кроме того, у нее была лошадь под зеленой попоной, хотя князь не придавал этому большого значения. Дело в том, что последнее время ему в Париже постоянно попадались на глаза лошади под зелеными попонами (князь Мещерский так никогда и не узнал, что их изобилие преследовало его исключительно благодаря изобретательности старой знакомой – баронессы Корф).

– Я помню вас, – сказала мадам Этуаль. – Мы встречались на вечере у госпожи Ласточкиной. Так что вас беспокоит, сударыня?

Амалия вздохнула.

– Меня беспокоит то, что завтра Новый год, – сказала она. – И то, что кое-кто из моих друзей ждет чуда, которое не произойдет.

Старая ясновидящая с любопытством взглянула ей в лицо.

– Мы все ждем чуда, – проговорила мадам Этуаль. – Даже самые отчаянные скептики среди нас и те в глубине души верят, что когда-нибудь оно произойдет.

– Возможно, – проговорила Амалия, зорко наблюдая за ней. – Но я, знаете ли, против подстроенных чудес.

В комнате дома на улице Святой Анны воцарилось молчание.

– Должна признаться, – глухо проговорила мадам Этуаль, – что не понимаю вас.

– Мне все известно, – пояснила Амалия. – И о Ласточкине, и о Выготском, и о Бородине, и об остальных. Труднее всего вам пришлось с Ласточкиным, потому что подстроенный выигрыш в казино потребовал от вас много усилий и еще больше – денег. Хотя, поскольку платила будущая госпожа Ласточкина…

Губы мадам Этуаль задрожали.

– Да, теперь ясно, – тяжело промолвила она. – Ну что ж… Я знала, что когда-нибудь подобное произойдет. Кто-нибудь все равно должен был меня разоблачить.

– Зачем вы это делали? – спросила Амалия.

Хотя, конечно, баронесса понимала: ответ прост – деньги, что бы там ни говорила мадам Этуаль.

– Вы хотите знать, зачем… – устало произнесла ясновидящая. И вдруг начала рассказывать: – Однажды, когда я гуляла возле озера, внезапно началась гроза, и меня поразило молнией. Придя в себя, я обрела дар видеть будущее. Поразительные ощущения… – женщина вздохнула. – Вы не можете представить себе, что я чувствовала.… Такие образы, картины… видения.… Но прошло время, совсем немного времени, и все стало меркнуть. Мой дар был кратковременной вспышкой, он оставил меня. Это было ужасно.… И я ничего не могла сделать, чтобы вернуть его…

Мадам Этуаль запнулась. По ее щекам текли слезы.

– Вы никому не сказали, что уже не можете видеть будущее, – тихо проговорила Амалия.

– Нет. Но моя слава, основанная на предсказаниях, которые я успела сделать, осталась со мной. И я… У меня не хватило сил отказаться. В конце концов, я могла продолжать делать предсказания, используя свою интуицию, логику, в конце концов… Я всегда старалась разузнать побольше о людях, которые ко мне приходили. Специально заставляла их приходить по нескольку раз, а пока мы с моей служанкой успевали собрать нужные сведения.

– И так вы предсказали Бородину скорое наследство?

– Да. Но потом я увидела новую возможность.… Ведь люди верят в судьбу. Почему бы не помочь им обрести ее? Случай с Ласточкиным был одним из первых. Одна очень хорошая и достойная молодая девушка хотела выйти за него, но она знала, что он горд, но беден, а потому не попросит ее руки. Тогда мы с ней придумали, как сделать его богатым. Позже были другие случаи… вы, наверное, уже знаете о них. Но я никому не делала зла… Клянусь вам! Я только помогала…

– И Элен Ланской вы тоже помогли? – спросила Амалия.

– Да. Она хочет выйти замуж, перестать зависеть от случайных милостей. Ее муж должен был узнать ее по белой сирени и лошади, крытой зеленой попоной.

– Почему именно белая сирень? – спросила Амалия.

Мадам Этуаль удивленно взглянула на нее.

– В декабре ее в Париже ни у кого не бывает, а Элен обещала достать эти цветы. Кроме того, белая сирень ее любимый цветок. И лошадь с зеленой попоной у нее уже несколько лет. – Мадам Этуаль помолчала. – Странно, что все пошло наперекосяк… Сначала на тот бал, где она хотела поразить князя, половина дам пришли с белой сиренью. А потом в Париже появилось множество лошадей под зелеными попонами…

– Значит, зря вы пытались обмануть судьбу, – назидательно заметила Амалия. – И моего друга тоже.

– О, за вашего друга можете не беспокоиться, – усмехнулась мадам Этуаль. – Элен совсем голову потеряла, влюбилась в какого-то итальянца. Его зовут… Филиппо, что ли… Нет, Франческо. Вчера она приходила ко мне, отдала остаток денег, хотя у меня ничего не вышло, и сказала, что больше ей никто не нужен. – Мадам Этуаль пожала плечами. – Впрочем, он, кажется, богат… Так что люди и сами порой не знают, чего хотят.

Амалия поднялась с места со словами:

– Я очень рада, что мадам Ланская нашла себе кого-то по душе. Искренне надеюсь, что она больше не будет докучать моему другу.

И баронесса шагнула к выходу.

– А как же я, сударыня? – Мадам Этуаль замялась. – Я хочу сказать…

У двери Амалия обернулась.

– Поскольку все закончилось хорошо и никто не пострадал… – Она пожала плечами. – Впрочем, надеюсь, вы будете и впредь соблюдать меру. Иначе я могу рассказать префекту о том, каким образом вы делаете свои удивительные предсказания.

И, не слушая слов благодарности, которые лепетала лжеясновидящая, баронесса вышла за дверь, где ее ждал князь Мещерский.

– Вы все слышали? – спросила его Амалия.

Ее друг уныло кивнул.

– Получается, вы были правы, и я едва не… Боже мой! Как мне повезло, что на том балу оказалось множество дам с белой сиренью! Да и зеленая лошадь тоже не смогла сбить меня с толку…

Амалия кивнула, а про себя подумала, что иногда везению приходится очень серьезно помогать. Однако князю она ничего не сказала.

Князь Мещерский отвез Амалию к ней домой и велел кучеру доставить себя на Монмартр. Не так давно художник Покровский дал ему знать, что картина окончательно отреставрирована и ее можно забрать, а князю не терпелось увидеть обновленный портрет.

Он смотрел в окно кареты, за которым падал снег, и размышлял. Мысли его были по большей части грустны. Нет, он не возмущался, что мадам Этуаль, которой он доверял, и миниатюрная женщина с блестящими глазами задумали обвести его вокруг пальца. Но ему отчего-то было жаль и ясновидящую, которую покинул ее дар, и красивую Элен Ланскую, которая никому не была нужна, кроме безвестного Франческо. Даже имя у того господина какое-то подозрительное, не внушающее ни малейшего доверия.

Князь остановил карету за две улицы до дома, в котором жил художник. Ближе подъехать все равно было нельзя – улочка слишком узкая и к тому же сильно забирала в гору. Дальше приходилось идти пешком.

Покровский обитал в мансарде под самой крышей, где зимой было слишком холодно, а летом – слишком душно. Вместе с художником проживали Аньес, дама неопределенных лет и еще более неопределенных занятий, которую тот гордо представлял всем как подругу жизни, а также его дочь Наталья, тоже художница, как и отец.

Дверь, как всегда в квартирах художников, оказалась незапертой, и, толкнув ее, князь оказался в самом центре праздника. Отмечали, как выяснилось, день рождения Аньес, и в мансарду набились художники со всего дома. Среди последних были не только французы, но также итальянец, несколько поляков, чех и даже один японец. Появление князя приветствовали нестройным гулом.