Дураков нет - Руссо Ричард. Страница 7

– Этой зимой я никуда не поеду, – сообщила она Салли и с удивлением поняла, что пришла к этому решению только что, когда смотрела в окно на деревья.

– Наверное, это значит, что вы уже везде побывали, – ответил Салли.

– Снег лег рано, и я поняла, что в этом году моя очередь. Бог меня покарает. Одна из этих веток рухнет на нас.

– Чем не причина уехать в Конго, – предложил Салли.

– Конго больше не существует.

– Да?

– Да. И к тому же, – напомнила ему мисс Берил, – Бог отыщет Иону даже в чреве кита.

Салли кивнул:

– Бог и копы. Поэтому я и не уезжаю далеко от дома. Чтобы они знали, где меня искать. Может, тогда они обойдутся со мной любезнее.

Мисс Берил нахмурилась:

– Дональд, у тебя опять неприятности с полицией?

Ее квартирант и правда время от времени оказывался за решеткой, обычно за распитие спиртных напитков в общественном месте, а в молодости частенько дрался.

Салли ухмыльнулся:

– Насколько мне известно, нет, миссис Пиплз. Я теперь стараюсь вести себя хорошо. Я ведь уже немолод.

– Ты беспутничал дольше многих, – заметила она.

– Сам знаю. – Салли затянулся и впервые заметил, что пепел опасно вырос. – Ну хотя бы на День благодарения вы куда-то пойдете?

Мисс Берил отобрала у него сигарету, положила в пепельницу, а пепельницу поставила на приставной столик. Не стоило ожидать, что Салли заметит стоящую рядом пепельницу и смекнет, зачем она нужна.

– Мы с миссис Грубер поедем в мотель “Нортвудс”. Там будет шведский стол. За десять долларов можно брать сколько хочешь индейки с гарниром.

Салли выпустил дым через нос.

– Похоже, “Нортвудс” неплохо на этом заработает. Вы с Элис не съедите индейки на десять долларов, даже если вам дадут целые выходные.

Мисс Берил пришлось согласиться, что это правда.

– Миссис Грубер там нравится. Кругом одни старухи вроде нас и музыка не орет. И много салатов, а миссис Грубер любит перепробовать всё. Даже улиток.

– Вообще-то улитки вкусные, – к удивлению мисс Берил, ответил Салли.

– Когда это ты ел улиток?

Салли задумчиво почесал небритый подбородок, припоминая.

– Если вы забыли, я освобождал Францию. Я был бы рад, если бы улитки оказались худшим, что я ел между Нормандией и Берлином.

– Значит, правду говорят, – заметила мисс Берил. – Война – это ад. И если ты ел что-то хуже улиток, не рассказывай мне об этом.

– Окей, – согласился Салли.

– Я-то ограничиваюсь парой долек моркови, чтобы оставить место для обеда. Иначе объемся, а когда я переедаю, меня пучит.

Салли затушил сигарету.

– Вы уж полегче там. – Он с трудом поднялся на ноги. – Помните, над вами живет человек. Уже слишком холодно, чтобы проветривать.

Мисс Берил вышла следом за ним в коридор, развязанные шнурки щелкали по паркету.

– Я почищу дорожку после того, как выпью кофе, – пообещал Салли, покосившись на лопату, которую мисс Берил прислонила к стене. – Или вы куда-то собрались?

Мисс Берил призналась, что нет.

Пока Салли не повредил колено, среди прочих вдов Верхней Главной он считался завидным квартирантом. Многие готовы были снизить арендную плату для холостых мужчин, чтобы те взамен чистили дорожку, стригли газон и сгребали опавшие листья. Но найти правильного холостяка не так-то просто. Молодые забывчивы, устраивают вечеринки и водят домой девиц. Пожилые подвержены болезням и проблемам с поясницей. Здоровые холостяки от сорока пяти до шестидесяти так редко встречаются в Бате, что мисс Берил десять с лишним лет завидовали из-за Салли, и она подозревала, что теперь, когда он охромел, кое-кто из соседок тайно радуется. Вскоре от него не будет никакого толку, и мисс Берил поплатится за счастливые годы, ей придется терпеть жильца, который уже не помощник. Мисс Берил – а она видела Салли каждый день – и правда казалось, что после того несчастного случая он сильно сдал, она опасалась даже, что однажды утром он не заглянет к ней узнать, не умерла ли она, по той причине, что умрет сам. Мисс Берил уже пережила многих, кого не планировала пережить, а Салли, хоть крепок и упрям, в последнее время смахивает на привидение.

– Только не забудь обо мне, – попросила она, вспомнив, что позже собиралась в магазин.

– Разве я когда-нибудь забывал?

– Да, – ответила она, хотя такое случалось редко.

– Что ж, сегодня не забуду, – заверил Салли. – Кстати, почему вы не обедаете с Банком?

Мисс Берил улыбнулась, как улыбалась всегда, когда Салли так называл Клайва-младшего, и подумала – не в первый раз, – что глубоко ошибаются те, кто считает, будто глупые люди все понимают буквально. Даже наименее способные из ее восьмиклассников все же бывали способны на красочную метафору. Не понимали они как раз буквального смысла, так было и с Салли. Его класс был одним из первых, у кого она вела уроки в Норт-Бате, его тесты на коэффициент умственного развития обнаруживали массу познаний, от чего сам мальчик решительно открещивался. Салли всю жизнь был типичным разгильдяем, однако – и люди до сих пор это отмечали – если он и дурак, то ничейный дурак, сам по себе. Салли наверняка оценил бы это определение, не особо заботясь о его буквальности; ему уже шестьдесят, со своей женою развелся, вяло крутит шашни с чужой, с сыном не общается, сам себя не знает, калека, фактически нетрудоспособный – все это Салли упрямо считал независимостью.

– Банк меня приглашал, но я предпочитаю платить за себя сама, – ответила мисс Берил – маленькая ложь.

Клайв-младший позвонил на прошлой неделе, сообщил, что уезжает на праздники, о своей запланированной отлучке рассказал уклончиво, возможно рассчитывая разжечь любопытство мисс Берил, – тактика, обреченная на провал, о чем ему следовало бы знать. Мисс Берил была не чужда любопытства, но она не любила, когда ею пытались так откровенно манипулировать. Уже то, что Клайв-младший надеялся вызвать ее интерес, подсказало ей противоположный отклик.

– Скучно обедать с финансовым учреждением, – заключила она.

Салли ухмыльнулся:

– Мы носим цепи, которые сами же и сковали [4], старушка.

Мисс Берил моргнула.

– Кто бы мог подумать? Литературная аллюзия из уст Дональда Салливана. Впрочем, вряд ли ты можешь сказать, чьи это слова.

– Ваши, – напомнил ей Салли. – Вы твердили нам это весь восьмой класс.

Первое, что Салли увидел, выйдя на широкое крыльцо, – как по заснеженной улице бредет Руб Сквирз. Невысокий, чуть выше пяти футов, Руб был крепко сбит, он топал, уставившись под ноги, чтобы, как подозревал Салли, изобразить случайность встречи. Салли знал Руба слишком давно, чтобы верить в такие вот случайности. По тому, как парень держит голову – так, будто несет на массивных плечах медицинский мяч, который того и гляди упадет, – Салли догадался, что Руб направляется к нему и будет просить взаймы. Салли с первого взгляда понял, сколько нужно Рубу (двадцать долларов), на сколько он согласится (десять) и сколько им потребуется времени, чтобы прийти к этому компромиссу (тридцать минут).

– Здорово, балбес, – крикнул Салли. – У тебя что, нет нормальных ботинок?

Руб с деланым удивлением поднял глаза.

– Были где-то. – Он посмотрел на свои промокшие черные полуботинки. – Откуда мне было знать, что за день до Дня благодарения выпадет снег?

– Оттуда. Надо было готовиться, – ответил Салли, хотя сам-то сознательно никогда ни к чему не готовился. Он водрузил ногу в рабочем башмаке на ограду крыльца, завязал шнурки. – Вообще-то ты вовремя, – добавил он. – Помоги.

Руб поднялся на крыльцо, опустился коленями в снег и завязал шнурки на левом ботинке Салли.

– Не затягивай сильно, пусть кровь циркулирует, – попросил Салли. – У меня и так уже колено распухло вдвое.

Руб развязал шнурки, начал заново.

– Ты оделся как на работу, а не на занятия, – заметил он. – Возвращаешься к работе?

– Планирую, – ответил Салли.