Колхоз. Назад в СССР. Книга 2 - Барчук Павел. Страница 3

Все бы ничего. И будь это в обычных обстоятельствах, имею ввиду столь странное совпадение, как наша встреча с отцом, я бы не заморачивался. Но тут сказывался факт того, что обстоятельства уж точно ни хрена не обычные. Я, если что, умер. Хотя в мои планы это точно не входило и никак произойти не должно было. Чем уж там кого-то наверху (даже голову поднял к небу) прогневил, не знаю. Потом очнулся в теле левого пацана, в 1980 году. Тут, конечно, отдельное спасибо. Мог и не очнуться. Или бегать собачкой по улице, жрать объедки. Вопросов нет, за Милославского без претензий. Спасибо, хоть так. А теперь вдруг, совсем неожиданно, всплывает отец. Слово "всплывает" не особо красиво выглядит, но в данном случае так и есть. Оно всплыло и оно уже точно не потонет.

Казалось бы, совпадение. Нет, ни черта. Не верю. Может, пацан вовсе и не левый тогда? Выходит, не с проста мне именно эта жизнь прилетела в качестве бонуса? Так тогда хоть бы расписали, что да как. Инструкцию дали бы. Кто там этой темой заведует.

Пока шел к дому упорно пытался вспомнить, что моя знакомая говорила о переселении душ и ка́рме, но ни хрена не вспоминалось. Как назло. Просто каждый раз, когда ее пробивало на подобные разговоры, я был, мягко говоря, несвежий. Да и она тоже. По трезвянке кто подобной ерундой будет голову забивать? Крутилось только в памяти, что иногда второй шанс дают, чтоб не просрать первый. Типа, исправить что-то или наоборот, не дать чему-то произойти. Ну, в принципе, очень даже может быть. Правда, пока представить не могу, какое все это отношение имеет ко мне. Однако, после появления отца, подозреваю, точно имеет.

От всех этих мыслей меня просто растаращивало. Жаль, что толку не было никакого. Ни одной подходящей версии. Потому как не видел в случившемся не то, чтоб здравого зерна, вообще никакого смысла не видел. В любом случае, прежде всего надо переговорить с Виктором. Для начала. Дождаться дядьку и вывести его на откровенную беседу. Узнать хотя бы, чем маман отличилась много лет назад. Да и вообще все, что он может рассказать. Конечно, сейчас рассчитывать, будто дядька вернулся домой, глупо. Ещё рано, время только перевалило за обед.

Как и предполагал, во дворе никого не было. Походил, побродил, переоделся. От обилия мыслей в голове, не мог найти себе места. Не люблю ждать. Не люблю неопределенность. Не люблю, когда происходит то, что не люблю.

Пиджак Дмитрия Алексеевича повесил в шкаф. Верну, когда поеду снова в Воробьевку. Потом, нарезая круги по двору, от нечего делать, заметил хозяйственный инструмент, скромно стоящий рядом с летней кухней. Подумал, выбрал среди обилия различных предметов уже знакомую мне тяпку, и пошел в сторону огорода. Не то, чтоб очень сильно хотелось работать. Если говорить откровенно, так не хотелось вообще. С огромным удовольствием завалился бы спать. А ещё лучше, наведался бы к Лидочке. Соскучилась, наверное, бухгалтерша. Наше короткое общение было очень жарким. Не грех продолжить. Однако, дабы дядька был доволен и расположен к разговорам, нужно напрячься немного. Типа, он вернётся, а я, такой молодец, занимаюсь хозяйством. Короче, образ Лидочки помахал мне ручкой издалека и растворился в воздухе.

Решил, окучивать картоху. Представление теперь имеется. Да и опыт, хоть черезжопный, а все же присутствует. Только на этот раз, сделаю, как положено.

Короче, несколько часов изображал из себя сознательную личность. Грёб землю на картошку, как потерпевший. Мне кажется, кроты в земле дохли от зависти, как красиво я накидывал эти земляные горки на кусты.

В процессе моей активной работы, спустя некоторое время, на соседнем огороде обозначилась Ольга Ивановна. Вид Жорика, занимающегося делом, вызвал у нее, мягко говоря, удивление. Она сначала просто стояла рядом, глядя на мои усердия с огромным подозрением. Затем прошлась вдоль огорода, рассматривая грядки на предмет какого-то косяка. Косяков не было, потому что я, как нормальный пацан, на этот раз все сделал правильно.

Не найдя видимой причины, которая объяснила бы мое рвение к работе, а в добрую волю ей явно не верилось, Ольга Ивановна ненадолго зависла, уставившись суровым взглядом на картоху. Будто это она, картоха, виновата в происходившем. Попутно, судя по губам, которые беззвучно шевелились, соседка пыталась переварить происходящее. Затем резко сорвалась с места и побежала к хозяйственным постройкам. Сначала метнулась к своим. Вернулась через минут десять, ещё более задумчивая. Потом громко ахнула и очень быстро засеменила к нашим сараям. Оттуда пришла совсем озадаченная.

– Живы. – Сообщила, наконец, соседка многозначительно, но при этом с каким-то даже удивлением.

– Кто? – От кустов не отрывался, зная, если остановлюсь, пошлю все это мероприятие к черту.

Всё-таки работа и я не созданы друг для друга. Пёр сейчас чисто на энтузиазме. Плюс огромное желание узнать, что там мамочка имеет за спиной. Надо сильно постараться. Дабы дядька вернулся, а тут я такой, держите, распишитесь. Вот ваш огород в идеальном состоянии.

– Все живы. И куры, и кролики… Не пойму… Что ты натворил?

– Ничего не натворил. – Пожал плечами, продолжая свое дело.

Зато, совершенно случайно выяснилось, что ещё где-то есть кролики. Эти, наверное, просто сразу после моего появления ушли в подполье. Типа, инстинкт самосохранения. Куда родственникам, интересно, столько живности? Ну, ладно, коровы – молоко. Свиньи – мясо. Куры – яйца. Кролики зачем?

– Да ну конечно! – Ольга Ивановна так и крутилась рядом, всем своим видом демонстрируя волнение и стресс. – Почему тогда здесь? Трезвый, спокойный, без приключений. Странно, Жорик. Очень странно.

– Ну так картошка сама себя не обработает. Не пойму, что Вас не устраивает?

– Георгий … лучше сразу скажи, где наделал делов? Что сломал? Кого угробил? Откуда ждать беды? – Ольга Ивановна подошла совсем близко и даже немного наклонилась вперёд, будто мы с ней великую государственную тайну обсуждаем. При этом лицо у соседки было – серьезнее некуда.

– Да нигде ничего не наделал. Честно. Вот, родственникам помогаю. Вы лучше, знаете что…

Я оторвался от работы и упёрся тяпкой в землю, сложив руки сверху.

– Заходил тут к вашим. Дочери дома не было. Мужу отдал корзину.

– М-м-м-м-м… Егору. – Ольга Ивановна поджала недовольно губы, подтверждая мою догадку, что про наличие у зятя тяги к алкоголю она знает.

– Ну, наверное, ему. Так вот, когда шел к их дому, заметил пацана. Показалось, лицо знакомое. Буквально пять дворов от вашей дочери. По той же стороне. Не знаете, кто такой? Хотя… откуда вам знать. Это же не Зеленухи. Вряд ли конечно…

Ольга Ивановна возмущенно вскинула голову, сильно напоминая того самого петуха, который ходил по дядькиному двору в первый день. Казалось, она сейчас так же оттопырит зад, сведёт лопатки, а потом начнет нарезать круги, прихлопывая локтями по бокам и возмущённо кудахтая. Конечно. Я же нанес смертельную обиду, заподозрив, будто Ольга Ивановна чего-то не знает, в то время, как она знает все!

– Ничего не вряд ли! Погоди, соображу. Так. Пять дворов говоришь … Пять… Так там не жил никто. Вернее, последние месяца два не жил никто. Точно тебе говорю. До этого старушка обитала. Одинокая. Детей у нее не было. Померла ещё весной. И все. Дом пустой остался. Зелёный забор у них. Правильно?

Да хрен его знает, какой там забор. Я так обалдел, увидев отца, что забор точно не разглядывал. Он меня в самую последнюю очередь волновал. Невольно закралась мысль, может, всё-таки ошибся? Однако, тут же эта мысль выкралась обратно и испарилась по причине своей неуместности. Нет. Не похоже на то. Точно отец.

Тем более, если вспомнить, есть интересный нюанс. В прошлой жизни имеется один очень важный факт, каким можно подтвердить всю сложившуюся ситуацию и лишиться возможности сослаться на совпадение. Темная история с происхождением отца. Только сейчас это понял.

К нам, например, никогда не приезжали дедушки и бабушки. Даже не упоминались, как явление. Будто их вообще никогда не существовало. Причем, с обеих сторон. Я в них сильно и не нуждался, но все же странно. Можно предположить, будто из родственников просто никого не осталось. Ок. Тем более родители достаточно взрослые. Отцу шестьдесят, матери пятьдесят два. Но хоть какая-то родня должна же быть. Дяди, тети, сестры или братья, путь двоюродные, пятиюродные, по фиг. А вот никого, выходит, не было.