Матабар - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой". Страница 13

Он уже собрался было побежать домой, как увидел на камнях уступа два алых следа. Следа, очень похожих на его собственные ладони. Настолько, что мальчик не удержался и приложил к ним руки.

Один в один.

Кровавые следы.

Его следы.

Мальчик посмотрел на руку. На ней уже затянулся глубокий порез, оставленный клыком животного. Тем самым, что сейчас не очень удобно висел на его же груди.

– Детеныш.

Арди резко обернулся. Позади него на пробивавшейся сквозь камень траве стояла игрушка барса. Она слегка мерцала в свете ярких звезд Алькады.

– Эргар? Что ты… – мальчик помотал головой. Нет-нет. Все не то. – Прости! Мне нужно домой! Отец должен…

– Гектор… – деревянные глаза Эргара едва заметно блестели. – Тот, из чьего семени ты пришел, детеныш, уже там. Среди двуногих.

Арди замотал головой. Мысли из мышей превратились в крыс. Неприятных. Дурно пахнущих. Совсем как те облака, что постепенно поднимались в гору. Скреблись о камни, заставляя чернеть склон.

– О чем ты говоришь, Эргар?! – воскликнул мальчик, сжимая подаренный ему клык. – Мой отец дома! С мамой и Эрти! Я должен его предупредить!

– Ты опоздал, детеныш. Двуногий с железом приходил к твоему логову. Он забрал Гектора с собой.

Двуногий с железом? Тот шериф?

– Посмотри, – едва слышно прошептал Эргар и словно прикоснулся к мальчику. – Посмотри вниз моими глазами, детеныш. Слушай моими ушами. Ты это заслужил. Как и Гектор…

Мир вокруг расширился, углубился. Арди увидел цвета, название которых не знал, да и даже не предполагал, что могут существовать подобные оттенки. Запахи приобрели объем и форму, оставляя за собой полупрозрачные, туманные образы своих обладателей. Потоки ветра обернулись широкими реками, бороздяшими воздух, полный тысяч самых разнообразных деталей. Звуки из шепота обернулись громовыми раскатами.

Но мальчика не волновало открывшееся ему великолепие, скрытое за завесой слепоты людских очей, глухоты ушей и почти отсутствующего нюха.

Его глаза, сверкавшие зрачками, сузившимися до толщины веретена, смотрели вниз. Они пронзали расступившиеся своды черного дыма, словно оторопевшего перед маленькой фигуркой барса. Не прошло и мгновения, как клубы мрака отступили от горы.

То, что раньше казалось далеким и мифическим местом – по-сел-ком, теперь открылось Арди с решительностью распахнутого сундука, более не способного хранить секретов. Мальчик увидел то, что, если верить историям дедушки, называлось улицами. Тропинки, не вытоптанные в лесной траве, а буквально выбитые на земле, покрытые утрамбованной пылью и редким дощатым настилом.

Дома. Много домов. Маленькие и большие, широкие и узкие. С вывесками и без. Со стеклами и ставнями.

Какие-то непонятные пузатые постройки и много железа. И криков. И вони. И грохота. Запаха огня и меди.

Но мальчик не боялся. Что бы не сделал Эргар, он отдал Арди не только свои глаза, уши и нос. Но, может быть, сердце.

Лежа на уступе, вцепившись пальцами в острые камни, Арди бежал среди запахов и звуков. Он перепрыгивал через стонущих на земле женщин, укрывавших плачущих детей от ехидно смеющихся языков лилового пламени, пожиравшего крыши и стены построек. Порой женщины вскрикивали, когда проносящийся мимо всадник нажимал на спусковой крючок револьвера и пуля, со свистом покидая дуло, врезалась в тела бегущих и кричащих людей.

Арди миновал упавшего мужчину, подбиравшего каких-то змей, выскользнувших из раны на его животе. Мальчик перепрыгнул через крышу дома, где кричали люди. И не понятно, кричали ли они от той боли, что вызывали в глотках их собственные вопли, или из-за огня, постепенно подступавшего все ближе и ближе к запертым в деревянной ловушке сельчанам.

Мальчик проскользнул под двумя всадниками, буквально в упор стреляющими друг в друга из карабинов. В одном из них он узнал шерифа Келли Брайна, половину груди которого закрывала текучая алая повязка, пропахшая, как и все вокруг, медью.

Мальчик бежал по следу запахов, он прыгал через овраги соцветий и вспышек далеких звуков, выискивая среди какофонии погрузившегося в… хаос мира то единственное, что имело для него хоть какое-то значение.

Поселок горел, люди вопили.

Десятки всадников кружили вокруг бегущих, плачущих, кричащих горожан. Кто-то стрелял, другие пытались укрыться, но то, что им казалось спасительным углом, на деле оборачивалось огненной ловушкой, когда проносившийся мимо всадник, поджигая маленькую, красную палочку, кидал её под стены здания. Звучали взрывы, алые брызги бутонами летних цветов окрашивали небо, чтобы упасть на землю узором с запахом смерти.

Мальчик бежал.

Бежал до тех пор, пока не нашел, что искал.

Среди гари, копоти и стонов, он увидел здание – одно из немногих, что пока не тронуло безразличное к страданиям и мольбам пламя. Арди на мгновение показалось, что он смог почувствовать и его… почувствовать огонь. Ощутить не как нечто теплое, неопасное, а… почти живое. Почти разумное. Способное что-то рассказать. Будто бы в треске, во взрывах и всполохах, Арди мог расслышать едва заметные звуки, складывающиеся в…

– Школа… дети, – запахи и звуки приняли образ лежащего на земле мужчины.

Он чем-то напоминал дедушку. Пахнущий старостью и сыростью. Силы покинули его и он выронил простое охотничье ружье.

Рядом стоял Гектор.

Мыском сапога он подкинул оружие в воздух и, крутанув на пальцах свой излюбленный карабин с резным узором на стволе, нажал на спусковой крючок. Скачущий прямо на него всадник с уже искрящейся в ладони красной палочкой, упал с коня и накрыл собой фитиль. Не прошло и одного удара сердца, как гулкий взрыв, оборачиваясь очередным бутоном огненного цветка, пронзил его тело и пылающим клинком показался между лопаток.

Арди видел это.

Его отец – нет.

Он подхватил ружье старика-охотника и, опустившись на правое колено, скрывшись за широкой бадьей с водой, закрывая спиной вход в здание, где плакал десяток детей – таких же как сам Арди, раз за разом передергивая затвор нажимал на спусковой крючок.

– Щелк, Бум!

Ритмично и в чем-то даже спокойно отвечало ружье. Еще дымящиеся гильзы падали под ноги Гектору, но тот не обращал внимание на их предательские укусы, оставлявшие на штанах и коже черные следы.

– Егерь! – из клубов дыма, звуки и запахи сформировали очертания еще одного мужчины. Моложе, чем дедушка, но старше, чем отец Арди. – Прикрой меня!

Отец, молча, развернулся в сторону силуэта и, отбросив опустевшее ружье, вытащил из кобуры револьвер. Одной рукой, заводя курок и вдавливая спусковой крючок, он сделал несколько выстрелов.

Сперва Арди показалось, что Гектор метил в кричавшего, но когда силуэт пробежал под градом пуль, рассекавших пространство с противоположной стороны улицы, понял, что это не так.

Силуэт перепрыгнул через бадью и, подтащив к себе все то же ружье, прислонился спиной к укрытию, где теперь скрылся и Гектор.

– Ублюдки! Сыны шлюх! – перечислял незнакомые слова столь же незнакомый силуэт. Он перезаряжал охотничье ружье. – Где служивые, за которыми посылал Келли?!

Вместо ответа Гектор вытащил из-за пояса одну из взрывающихся палочек и, поджигая фитиль, швырнул в сторону здания с покосившейся вывеской.

– Не докинешь ве…

Чтобы не хотел сказать силуэт, остатки фразы заглушил взрыв и вопли, слившиеся в единый гул. Снова клубы дыма, снова запахи смерти и крови. Части силуэтов разлетались по покрасневшей от меди улицы. В её вязких отражениях плясали всполохи огня, перепутавшего ночной кошмар с праздником.

– Срань, Гектор, – сплюнул силуэт. – Иногда я забываю, что ты не человек.

– Поменьше слов, Олег, – процедил отец и, за пару мгновений перезарядив оба оружия, снял с головы широкополую шляпу и повесил её на дуло карбина. Он медленно приподнял своеобразное пугало над бадьей. С противоположной стороны улицы, с крыши одного из немногих, еще неподдавшихся пожару зданий, прозвучал выстрел.