Межмировая няня, или Алмазный король и я - Чернованова Валерия М.. Страница 7
– Зашла полюбоваться. – Я капризно надула губы. – Мне так редко удается посмотреть на театр со стороны зрителя…
Луард пробормотал что-то неразборчивое и потянул на себя тяжелую ручку, открывая передо мной дверь.
Служебный вход оказался за алмазом, и, коротко поздоровавшись с администратором в форменной одежде, я оперлась на руку водителя. К счастью, по пути нам никто не попался, и у кабинета звонившего мы оказались в считанные минуты. За это время я успела насладиться мягкостью ковровой дорожки, поглощавшей стук каблуков, поглазеть на бесчисленные настенные светильники в форме алмазов и хотя бы приблизительно сложить в голове план разговора.
Я опоздала на репетицию, потому что приехала домой и неважно себя почувствовала. Вот только прилегла на минуту-другую, как провалилась в сон и забылась, поэтому я очень-очень прошу меня извинить и предоставить отпуск за свой счет, ну или как это у вас там называется, но мне вот позарез нужно вернуться в свой мир. То есть отдохнуть, буквально пару дней, после чего я свеженькая как огурчик вернусь и сыграю роль так, что все упадут.
На этой оптимистичной ноте я действительно поверила в то, что у меня все получится, поэтому даже когда мы затормозили у кабинета с массивной дверью и тяжелой бронзовой ручкой, подвоха не заподозрила. Водитель с явным облегчением от меня отцепился и кивнув – мол, жду снаружи, ретировался, а я постучала и прошла в кабинет. То есть сначала в приемную.
Сидевший за столом секретарь вздернул голову, но тут же поморщился и ткнул в сторону соседней двери.
– Ждут-с.
Я рванула на себя дверь и вошла в кабинет, не забыв предварительно прижать пальцы к виску:
– Мируар Фри… – начала было я, но договорить не успела.
Во-первых, кресло за столом пустовало. А во-вторых, меня притянули к себе так резво, что я не успела даже пикнуть. Притянули, облапав за нижние девяносто (или сколько там было у Селани), а потом ткнулись горячими губами в шею.
Да, к такому повороту событий жизнь меня не готовила.
И к такому тоже: когда мужская рука скользнула под платье, задирая подол, я извернулась с несвойственной мне сноровкой и отскочила в сторону. Это дало возможность наконец-то рассмотреть владельца кабинета (а может, и всего театра, судя по табличке «антрепренер» на обратной стороне двери). Невысокий, едва достающий Селани макушкой до подбородка, широкоплечий, с намечающимся пузиком, которое, однако, пока еще удерживали плотно застегнутая рубашка и пиджак. Темные волосы были аккуратно зачесаны назад и так щедро пропитаны гелем, что я не представляла, как он их вечерами расчесывает. Лицо – скорее привлекательное, с крупными чертами и особенно выдающимся вперед носом с горбинкой, губы не по-мужски мягкие, а глаза… глаза сверкают, и что-то мне это совершено не нравится.
– О-о-о, мой фидруарчик хочет поиграть? – произнес мужчина, вскинув густые брови.
Фидру… кто? В следующую минуту меня перестало это интересовать, потому что, хитро подмигнув, он повернул ключ в замке и двинулся в мою сторону.
– Послушайте, мистер… мессир… мируар…
– Какая ты сегодня игривая! Грег, Ани, для тебя просто Грег… Но я не возражаю, если ты будешь звать меня мируар Грег.
А вот это уже катастрофа!
Я попятилась, наткнулась попой на стол и пятой точкой проехалась по нему вправо.
– Ар-р-р! – изобразила оголодавшего тигра надвигающаяся катастрофа. Даже пальцами шкрябнула по воздуху для достоверности.
Не знаю, есть ли в этом мире дикие кошки, но дикие антрепренеры точно водятся.
– Грегуар Мирг… то есть…
На меня прыгнули прямо к столу, я соскользнула с уголка, но больше ничего сделать не успела. На сей раз меня сграбастали в объятия с такой силой, что перехватило дыхание, а потом на этот самый стол вернули, и что-то мне подсказывало, совсем не для того, чтобы поговорить о репетиции.
– Муа…
Шлеп!
Я вовремя подхватила первую попавшуюся папку, которую антрепренер поцеловал взасос, а следом стоявший поблизости графин, содержимое которого перекочевало прямо на пылающего от страсти мируара-ягуара. Взвыл он совершенно по-человечески, после чего как ошпаренный отскочил от меня на пару метров.
Я же, наконец почувствовав свободу, твердо вскочила на ноги (насколько позволяли каблуки): в одной руке папка, в другой графин. Кажется, идея с «плохо себя чувствую» бездарно провалилась.
– Совсем с ума сошла?!
– Назад! – предупредила воинственно.
– Ну разумеется! – Он выдернул платок из кармана пиджака с таким треском, что чуть не оторвал сам карман, и принялся вытирать залитое водой лицо. – Думаешь, построила глазки Демаре, и он уже у твоих ног? Так вот, моя дорогая Ани, это не про него!
– Демаре?
Демаре!
– Не строй из себя невинность! – рыкнул он, багровея лицом до перезрелого томата в стадии «сейчас брызну». – Луард позвонил мне сразу, как вы вернулись, и рассказал, что ты сегодня ездила к Демаре! Думаешь, я не понимаю, что это значит?
Ну почему же, я понимаю. Луард помимо водителя при Селани подрабатывает стукачом, а Селани, кажется… Тоже подрабатывает.
– Полагаю, не стоит напоминать, что дом, в котором ты живешь, принадлежит мне! – Грегуар вскинул вверх свой сосисочный палец. – И не только дом, но и платье, в котором ты сейчас вертишь своим соблазнительным задом направо и налево, и туфельки, и чулочки, и диадема…
Да поняла я, поняла: Селани вся его с потрохами. То есть содержанка.
– Помимо этого, – антрепренер отогнул второй палец, – актриса из тебя никакая! Ты ни одной роли толком не вытягиваешь, на тебя уже жаловались все, кому не лень!
– За что? – поинтересовалась я, стратегически отступая к двери.
Мне сейчас главное в приемную выбраться, пока он опять не решил, что я с ним кокетничаю.
– За что?! Ты играешь медсестру в военном госпитале, а ведешь себя как танцовщица из кабаре!
Он шагнул было ко мне, но я вскинула руку с графином, и мужчина остановился.
– В общем, так! Либо ты сейчас же обещаешь мне, что больше никогда… слышишь, никогда ни на шаг не приблизишься к дому Демаре, либо ты уволена!
В общем-то, пообещать я могла (не имею ни малейшего желания приближаться к дому Демаре), но после этого мне вряд ли удалось бы обойти антрепренера по окружности: в процессе этого маневра Грегуар крутился вокруг своей оси, ни на миг не выпуская меня из виду. Только оказавшись у двери, я водрузила графин на секретер, а папку на всякий случай по-прежнему держала в руке.
Прости, Селани, но кажется, тебе придется искать новую работу.
– Ладно, – сказала и быстро повернула в замке ключ.
– Ладно?! – взвыл Фриэль не своим голосом, но я уже рванула дверь на себя и выскочила в приемную.
Секретарь, завидев меня, снова скривился, а в следующую минуту подскочил.
– Ты пожалеешь! – Вслед за мной вылетел директор Ле Гранд. – Слышишь, Селани, ты пожалеешь!
Уже жалею, ага. Вот прямо сейчас и жалею.
– У тебя есть сутки, чтобы убраться из моего дома!
Я остановилась, словно на невидимую стену налетела.
Обернулась, чтобы встретиться с торжествующим взглядом Грегуара и поймать отвисшую челюсть секретаря. Тоже взглядом, разумеется, потому что чужие челюсти не моего ума дело. Точно так же, как и чужие дома, и чужие любовники! Мелочные, к слову сказать.
Я протопала обратно, мимо секретаря: он снова опустился за конторку и подпер подбородок руками. Видимо, чтобы все-таки не потерять челюсть. Выразительно посмотрела на антрепренера, который уже праздновал победу, и безразлично произнесла:
– Да пожалуйста!
– Не только дом, слышишь, Селани?! Всю одежду, все драгоценности, которые я тебе подарил!
А я что говорила? Мелочный жлоб!
– Подавись! – отмахнулась.
– Заберешь хоть что-нибудь – заявлю в полицитариат!
– Не заберу, – хмыкнула я. – Оставлю тебе все платья, будешь надевать на светские приемы. С чулочками в сеточку.
Теперь челюсть отвисла у Грегуара.
Секретарь следил за происходящим со всевозрастающим интересом. Тонкие усики на треугольном лице подергивались, словно он как мышь принюхивался к свежей головке сыра.