Игра в отрезанный палец - Курков Андрей Юрьевич. Страница 95
Ник словно спохватился. Остановил себя еще до того, как ответить на этот вопрос. К присутствовавшей в его взгляде усталости добавилось подозрение.
— Это мое дело, где у меня дом, — сказал он, нервно оглядываясь по сторонам.
В кафе сидела в основном публика южной наружности. Что-то вроде французского варианта «лиц кавказской национальности»: арабы, марокканцы, греки и за дальним столиком — то ли вьетнамцы, то ли китайцы.
— Меня зовут Виктор, — произнес Слуцкий, который вдруг понял, что еще не представился.
— Как меня зовут, ты знаешь, — кивнул Ник.
— Да, знаю. И меня прислали тебе помочь, — голос Виктора звучал неуверенно. Виктор словно заранее подготовился, что Ник не будет верить ни единому его слову. — Мы даже нашли ваш контейнер с вещами…
— Контейнер с вещами? — Ник «застопорил» свой взгляд на Викторе. Недавнее прошлое, уже казавшееся чем-то из чужой жизни, больно кольнуло в памяти. — А зачем его было искать, он что, пропадал?
Виктор незаметно прикусил нижнюю губу, останавливая себя. Он на самом деле не понимал, как и о чем говорить. Но говорить надо было обязательно. Молчание объединяет людей только в минуты скорби.
— Да, он пропадал и, кажется, часть вещей тоже пропала… Ник пожал плечами.
— Но если б не твоя жена, мы бы вообще его не нашли… — Виктор облизнул губы — они все еще были пересохшими. От волнения, должно быть. Он опять начинал волноваться, сознавая, что он обманывает Ника, ведь заново пропавший контейнер еще не нашли.
— Моя жена? — отмороженно переспросил Ник после паузы.
Грек-официант поставил перед ними по высокому стакану пива.
— Да, она приезжала… взяла деньги у Валентина… Она… Ник прищурил глаза, глядя на Виктора.
— Она погибла… вместе с Володькой, — голос его задрожал. Напоминание о жене словно возвратило его в реальность, от которой он мысленно давно бежал.
Добавило какой-то бессмысленности в этот разговор.
— Она приезжала неделю назад в Киев, — проговорил удивленный Виктор. — А кто тебе сказал, что она погибла?
— Она сгорела во время пожара на даче в Саратове… Еще в конце осени…
— Кто об этом сказал? — повторил свой вопрос Виктор.
— Иван Львович…
Виктор быстро сообразил, о ком говорит Ник — о том самом полковнике, выманившим его из Душанбе и пообещавшим работу и квартиру.
— Нет, она жива. Я сам встречал ее на вокзале. Если хочешь, я ее опишу…
— и не дожидаясь согласия, Виктор описал ее по памяти, не забыв и пуховый платочек на голове, так ему запомнившийся. — Она, когда подошла, еще сказала, что не переходила на твою фамилию. А я на табличке написал «Татьяна Ценская»…
Ник смотрел на Виктора взглядом, полным горечи. Он словно и не слушал, что ему говорили.
В кармане у Виктора негромко зазвонил мобильный.
— Вы где? — спросил Георгий.
— Не знаю, — признался ему Виктор, не сводя напряженного взгляда с замершего Ника. — Мы через весь Париж перемахнули. Сидим в кафе.
— Все в порядке?
— Да. Только Николай считает, что его жена и сын погибли. Об этом ему Иван Львович еще осенью сообщил…
— Пальчик не потерял?
— Нет, здесь.
— Смотри, головой за него отвечаешь… Так что Ценский? Как он тебе? Он нам, вообще-то, уже не нужен…
— Как не нужен? — испугался Виктор, для которого скрытый смысл этой короткой фразы показался страшнее явного. — Он же должен еще ответить по поводу убийства Броницкого…
— Это уже не важно. Свое дело он сделал. Если хочешь, можешь отпускать его на все четыре стороны…
— Как отпускать? — в голосе Виктора прозвучало возмущение.
— Да ладно, шучу! Ты с ним общий язык нашел? — спросил Георгий. — Он нам еще нужен. Теперь слушай внимательно: найдете через часик гостиницу и поселитесь там. Я через час перезвоню и скажу, что делать дальше.
Еще полчаса они разговаривали, сидя за столиком в кафе. То ли второй бокал пива расслабил Ника и оживил их разговор, то ли у самого Ника возникли вдруг вопросы — прошлое вынырнуло из памяти. Он расспрашивал о Киеве, о приезде жены.
Он, казалось, все еще не верил в то, что она жива. Но уже и не верил, что погибла. В его интонациях присутствовало какое-то третье состояние вещей и людей, о которых он спрашивал. Они словно были литературными героями из не так давно прочитанной книги.
Потом вышли на улицу. Впереди метрах в двухстах светилась неоновая табличка «Пансеон». Прошли туда. Ник, почувствовавший двойную усталость, спокойно и покладисто воспринял слова Виктора о том, что надо поселиться в гостинице и ждать дальнейших указаний.
Возле стойки регистрации стояли две девушки в шортах и откровенно «рабочих» полупрозрачных блузках, завязанных на животе узлами. Они вопросительно оглянулись на вошедших мужчин.
— Переночевать? — игриво спросила блондинка. Виктор оглянулся на Ника. Ник кивнул блондинке. На ее окрик за стойку зашел неизвестно откуда появившийся толстяк. Взял в руки ручку, спросил фамилии и вписал их в тетрадь.
Пришлось заплатить вперед за сутки. Как объяснил толстяк, такое у них в гостинице было правило. Да и гостиница оказалась очень дешевой.
Получив ключ от двойного номера, они поднялись на второй этаж.
— Я к вам через часик загляну! — пообещала, усмехнувшись, блондинка.
Как только закрыли за собой двери, прозвенела трель мобильного телефона.
— Устроились? — спросил Виктора Георгий.
— Да.
— Теперь примите душ, наведите небольшой беспорядок в номере и выезжайте на Лионский вокзал. Сядете на экспресс до Лиона. Там сразу в аэропорт. На ваши фамилии будут заказаны два билета до Северного Кипра через Стамбул. Вылет в семь утра. На Кипре попросите визы не в паспорт, а на вкладыш. Понятно?
— Да, — сказал Виктор. — А что делать на Кипре?
— Там будут встречать. У вас пятидневный отдых возле Кирении. Остальное узнаете там. Пальчик держи при себе, в кармане! Головой за него отвечаешь! Все!
Удачи!
Виктор спрятал в карман мобильник. Вздохнул и посмотрел на Ника. Ник поймал взгляд.
— Надо уезжать, — протянул Виктор. — Сейчас…
— Куда? — спросил Ник.
— В Лион, оттуда самолетом на Северный Кипр.
— За деньгами? Вопрос застал Виктора врасплох. Он почувствовал в этом предположении, будто Нику известно больше, чем ему.
— Почему за деньгами? — переспросил он. — У нас там пятидневный отдых…
Ник кивнул. Он думал теперь, почему никто не спросил его ни про код, обнаруженный им на нижней части панциря черепахи из дома Погодинского, ни про то, что удалось узнать от Вайнберга. Конечно, они, возможно, ничего сами об этом не знали и, уж конечно, не могли знать, что Вайнберг рассказал ему про эти миллиарды. Но ведь они явно искали деньги, эти самые деньги. И он знает, в каком банке они лежат. Он помнит — «Норд Медитерраниэн Бэнк». Он знает код, если, конечно, этот набор букв и цифр не является чем-то другим. Но чем он еще может быть? За этим кодом спрятаны деньги, и, по всей видимости, именно эти миллиарды, получить которые полностью могут только трое, появившись лично.
Вайнбергу не было смысла врать, а значит, в одиночку, даже имея код, можно было получить только 10 процентов. Но ведь и 10 процентов от четырех миллиардов — это огромные деньги!
— Мне нужно позвонить, — сказал вдруг Ник, оглянувшись на телефон, стоявший на столике. Виктор пожал плечами.
— Звони. Только не говори, где мы и куда едем!
Ник, воспринявший сначала Виктора, как тихого и опасного человека-ловушку, расслабился.
Набрал номер Tatjany. Она оказалась дома. Рассказал, что должен уехать на несколько дней по делам. Вернется — сразу позвонит. Хотел было предупредить, что на ее адрес придет его чековая книжка и карточка для банкомата, но, покосив взглядом на Виктора, промолчал. Попрощавшись с Tatjanoi, подошел к окну, за которым горели легкие веселые огоньки Парижа. Из дома напротив доносилась музыка и на балконе, громко разговаривая, курили две девушки.
— А какого роста моя жена? — спросил неожиданно Ник, обернувшись к Виктору.