Девять хвостов бессмертного мастера. Том 3 (СИ) - Соул Джин. Страница 14

Ху Вэй ничего с ним не сделал. Он его даже не заметил. Всё, чего он хотел, – облегчить боль Ху Фэйциня или хотя бы разделить её с ним. И лисья иерархия к этому никакого отношения не имела.

[226] Боль утраты

Ху Вэю удалось уговорить Ху Фэйциня лечь в постель, но тот крепко уцепился за край его рукава и не отпускал. В глазах его Ху Вэй прочёл беспросветный ужас. Ху Вэй взял Недопёска за шкирку, сунул его Ху Фэйциню под бок и сказал, чётко выговаривая слова:

– Я здесь. И Недопёсок здесь. И мы никуда не денемся. Тебе придётся постараться, чтобы от нас отделаться. От Недопёска уж точно.

Ху Вэй не был уверен, что Ху Фэйцинь его понимает. Он всё ещё пребывал в шоке и Недопёска прижал к себе скорее машинально, чем осознанно, – так дети прижимают к себе игрушки, если их что-то напугало.

«Надеюсь только, не свихнулся от горя», – мрачно подумал Ху Вэй, пытаясь освободить рукав из крепко сжавшихся на нём пальцев.

Он хотел привести Ху Сюань, но Ху Фэйцинь никак не желал отпускать. Ху Вэй сдался и сел на край кровати, не спуская с Ху Фэйциня глаз.

Сам Ху Вэй плохо помнил боль утраты: когда его мать умерла, он был ещё маленький. Но он ясно помнил, хоть и был тогда во Тьме, что с ним стало, когда он услышал от Недопёска, что «шисюн умер». Тогда всё перестало иметь значение, даже собственные хвосты, и он ринулся к Небесным вратам – за трупом Ху Фэйциня, а скорее, за собственной смертью. Вероятно, Ху Фэйцинь ощущал сейчас нечто подобное, потому Ху Вэй за ним и приглядывал: ещё сделает с собой что-нибудь, с него станется!

Ху Фэйцинь пару часов не подавал признаков жизни, просто лежал, одной рукой прижимая к себе Недопёска, другой – вцепившись в рукав Ху Вэя. Он был немного не в себе, Ху Вэй рассудил верно. Бай Э пробовал с ним заговорить, но Ху Фэйцинь, казалось, и его не слышал. Лисье пламя внутри него почти погасло, сердце билось едва слышно.

– Не очнёшься, вылезу из тебя и сожру твоего лиса, – с досадой сказал Бай Э, – и второго, мелкого, тоже.

Глаза Ху Фэйциня повернулись в орбитах, закатились под веки. Бай Э поёжился. Ему показалось, что взгляд двух ледышек устремился прямо на него. Что-то сродни Небесному зрению, но не вполне.

– Фэйцинь? – с тревогой спросил Ху Вэй, которому эти закаченные глаза нисколько не понравились.

К его удивлению, глаза Ху Фэйциня снова повернулись в орбитах и уставились уже на него. Взгляд стал осмысленным.

– Я в порядке, – сказал Ху Фэйцинь, отпуская и Лиса-с-горы, и Недопёска.

– Лиса с два ты в порядке! – вспыхнул Ху Вэй и схватил его за подбородок. – В глаза мне смотри!

– Я в порядке. Ты ведь здесь. И Сяоху.

– Я здесь, – страшно волнуясь, подтвердил Недопёсок, прыгая на кровати и пачкая простыни лапами.

То, что Ху Фэйцинь не в порядке, было ясно, как лисий хвост. Но его слова…

– Да, я здесь. И ты здесь, – с силой сказал Ху Вэй.

– Но их нет. Больше нет… – пробормотал Ху Фэйцинь, словно бы уговаривая себя.

Ху Вэй поджал губы. Небожителей он знал плохо, а богов ещё хуже, но кое-что всё же понимал. После смерти небожители, а должно быть, и боги, как он полагал, проходили обычный цикл перерождения, как и простые смертные, и после возвращались на Небеса в своём обычном качестве, то есть – небожителем или богом. Цикл перерождения мог занимать несколько десятков или даже сотен лет – и перерождений, – в зависимости от личности умершего и совершённых им при жизни поступков и проступков. Но тот, кто лишил себя жизни, переродиться не сможет. Они обречены вечно стоять у моста Найхэ [6] или скитаться по берегам Реки Душ. Так говорилось. Ху Вэй верил в это: Господин-с-горы ведь переродился и вернулся в мир живых.

Но у него были сомнения насчёт матери и сестры Ху Фэйциня. Богиня небесных зеркал разбила свои зеркала и лишилась сил, а потом и жизни. Не зачтётся ли это как самоубийство? Что же до старшей сестры Ху Фэйциня, то здесь всё определённо и ясно: на путь перерождения ей никогда не вступить, потому что она покончила с собой. Причины, побудившие её так поступить, в расчёт никто брать не станет. Эта душа потеряна навсегда.

Вероятно, Ху Фэйцинь тоже всё это понимал.

– Это несправедливо, – тихо и жалобно сказал Ху Фэйцинь.

– Жизнь вообще несправедлива, – заметил Ху Вэй, кладя ладонь на руку Ху Фэйциня. – А смерти всё равно, кого забирать. Но с этим уже ничего не поделать.

– Ты так думаешь? – после чудовищной паузы спросил Ху Фэйцинь.

[227] Преобразование Изначального зеркала

Ху Вэй, разумеется, потребовал объяснений. Ху Фэйцинь объясняться не спешил. Он сел, спустил ноги с кровати и, покусывая нижнюю губу, что-то поискал глазами.

– Где оно? – спросил он с лёгким раздражением.

– Что? – не понял Ху Вэй.

– Зеркало, что я создал.

Ху Вэй вместо ответа потыкал пальцем ему в грудь. Ху Фэйцинь понял. Ему потребовалось не меньше четверти часа, чтобы сообразить, как извлечь из себя зеркало. Теперь оно выглядело как обычное бронзовое зеркальце, чуть потёртое, помутневшее, почти не отражающее предметы. Недопёсок подумал, что его нужно отполировать и стал потихоньку дёргать подшёрсток из хвоста, чтобы проделать это, когда старшие лисы отвлекутся.

– Это зеркало Цюаньцю, – сказал Ху Фэйцинь. – Знаешь, почему его ещё называют Изначальным?

– Потому что новый бог небесных зеркал создаёт его в первую очередь? – предположил Ху Вэй.

– Потому что оно способно стать любым зеркалом на свете, понимаешь?

Ху Вэй честно сказал, что нет. Ху Фэйцинь и сам не понимал, откуда всё это знает. Он не читал книг о небесных зеркалах. Вероятно, это были его новые способности как бога небесных зеркал.

– Предполагается, что с его помощью можно попасть куда угодно, – продолжал Ху Фэйцинь.

Ху Вэй сощурился:

– Ты ведь не на Небеса собрался?

Ху Фэйцинь отрицательно качнул головой. Что ему там делать? Он не сомневался, что цзецзе устроят достойное погребение, даже несмотря на причину смерти: таков был небесный порядок.

– Это несправедливо, – сказал Ху Фэйцинь, и его лицо исказилось. – Цзецзе не заслуживает такого посмертия!

Ху Вэй ничего не сказал, понимая, что Ху Фэйциню нужно выговориться, чтобы облегчить свою боль.

– Она должна была стать богиней! Она достигла Просветления, овладела Небесным зрением… О! – Ху Фэйцинь вдруг осёкся.

Он сообразил, что именно поэтому Вторая принцесса и решилась на такое. Небесное зрение могло увидеть что угодно, в том числе и самую суть человека. Увидела – и приняла решение забрать собственную жизнь, чтобы отец не смог использовать её в грядущей небесной войне.

– Это несправедливо, – дрожащим голосом повторил Ху Фэйцинь. – И я не собираюсь с этим мириться!

– А? – переспросил Ху Вэй.

Ху Фэйцинь быстро провёл ладонью по глазам, хоть они и были совершенно сухи, и переложил зеркало к себе на колени.

– Оно способно стать любым зеркалом, каким я пожелаю, – с нарастающей уверенностью сказал Ху Фэйцинь. – Я преобразую его в зеркало Искателя, найду и верну цзецзе в мир живых!

– Что? – поразился Ху Вэй. – Где ты собрался её искать и как?!

Ху Фэйцинь облизнул губы:

– Зеркало подчинится мне и откроет портал туда, где сейчас находится цзецзе…

– Фэйцинь!

– Разыскать её душу будет нетрудно, я воспользуюсь силой бога.

– Фэйцинь!

– Я уже был у Реки Душ. Моста Найхэ я не видел, но я уверен, что сумею отыскать и его.

– Фэйцинь, послушай сам себя! – Ху Вэй схватил его за плечи и встряхнул. – Ты сошёл с ума?

Ху Фэйцинь недовольно глянул на него и сбросил его руки:

– Я это сделаю. То, что никто ещё не пытался, не означает, что это неосуществимо. Я новый бог небесных зеркал, они должны мне подчиняться.

– А стражи мёртвых тоже должны тебе подчиняться? – прервал его Ху Вэй.

– Я видел Вечного судию, – возразил Ху Фэйцинь, – с ним можно договориться. Вернулся же я к жизни?