Путеводитель по землям Полари (СИ) - Суржиков Роман Евгеньевич. Страница 13

Дружба не так важна, как приятельство. Нортвудец ценит одного-двух крепких друзей, с которыми в огонь и воду; шейландец предпочтет иметь дюжину приятелей — без огня и воды, зато с бочкой пива.

Другие радости шейландского досуга, кроме шума пабов — это сходить в гости, в театр, посетить воскресное богослужение. Из спорта — плаванье на байдарках, игры на воде, из искусств — архитектура, театр, плетение гобеленов. Также распространены азартные игры: карты, кости, крысиные бега. Немало профессиональных шулеров родом из Шейланда; к слову, в их земле небольшие финансовые махинации не являются делом зазорным, скорее напротив — признаком зрелой заботы о кошельке.

Шейланд — оплот городской культуры, особенно по сравнению с соседними землями. Потому и менталитет особый, направленный на выстраивание личных границ, несмотря на высокую коммуникабельность и ценность социальных связей. При встрече шейланды братаются, легко заговаривают с незнакомыми, но личное пространство всё же чтут.

Негласное правило шейландцев, хороший тон в холодное время года — носить яркие вещи.

Графы Шейланд.

Не так давно — в середине 18 века — правящая династия, по сути, сменилась, хотя и сохранила название. Удачливый банкирский дом Харперов скупил множество долговых векселей графов и, по сути, приобрел «контрольный пакет» Дома Шейланд. Граф Шейланд был вынуждены отдать в жены Винсенту Харперу свою дочь и наледницу. Вскоре граф скончался, оставив землю под властью банкиров.

Важнейшее историческое событие случилось совсем недавно — в 1756 году от Сошествия. В земли Шейланда, недалеко от Уэймара, прибыл Семнадцатый Дар богов. Он заставил крупнейших феодалов обратить внимание на эту маленькую землю, и поднял авторитет Дома Шейланд, подорванный браком с банкирами: сами боги благословили графа Винсента и его детей.

В Шейланде, по сравнению с остальными землями Империи, существует наибольшее равноправие полов. В своё время на Шейланд часто посягали соседи, что достаточно сильно истощило экономику и вынудило женщин занять места воюющих мужей в разных профессиях. Сейчас среди женщин есть известные ремесленники, финансисты, также женщины работают на суднах.

Отношение к религии у шейландцев философское. Их веру нельзя назвать горячей и истовой, зато они с удовольствием следуют традициям, посещают церковные службы, выполняют все необходимые религиозные обряды и жертвуют деньги в приходские шкатулки. Больше всего в народе чтят Праматерь Вивиан — покровительницу праздника. Ее легендарное умение развеивать уныние и приносить радость находит большой отклик у шейландцев.

Самих церквей в Шейланде сравнительно много, т. к. много городов, много желающих ходить на службы — как способ проведения времени, «выхода в люди», много честных и не очень финансистов, желающих пожертвовать на строительство. В сёлах распространено суеверие, что множество городских церквей — следствие множества ведьм, населяювших Шейланд с давних времён и пристрастившихся жить в городах.

География также повлияла на историю Шейланда. Река Торрей — их главная возможность защититься — сформировала сильный речной флот. Среди шейландцев выделился отдельный класс — бурлаки. Отсюда и характерные черты фольклора — много бурлацких песен и присказок по типу «полезен, как однорукий гребец», «принц на золотом судне».

В Шейланде находится второй по длине мост в Империи — Мост Восьми Молитв, соединяющий западный и восточный берега Торрея. С этим мостом связано важное поверье, что нельзя перейти его без благословения Праматерей. Истории известны два случая, укрепившие важность обряда. Однажды армия Нортвуда, идя войной на закатный берег, перешла мост без благословения епископа. Через несколько дней после этого мост внезапно сгорел, отрезав войску путь обратно, а иначе говоря — приговорив к смерти огромное количество солдат. Спустя сорок лет армия Закатного Берега в свою очередь отправлялась к землям Нортвуда через восстановленный мост — без благословения епископа. От топота копыт создалась чрезмерная вибрация, и мост обрушился, унеся жизни сотен лошадей и всадников. После этого строго заведено, входя на мост, помолиться. Для этого с обоих концов моста установлены беседки-часовни, по периметру которых — скульптуры Праматерей. С течением времени разговорное название моста упростили до Моста Молитв, однако поверьем всё равно полагается прочесть именно восемь обращений к Праматери, которой больше всего веришь. Долгое время именно этот мост был самым длинным в Империи (1050 м), но в данный момент первое место занимает Юлианин Мост через Холливел (1300 м).

Фольта

Это островное государство не входит в состав Империи Полари, однако заслуживает упоминания.

Отделенная от материка устрашающими Топями Темных Королей, Фольта без малого тысячелетие развивалась самостоятельно, не испытывая никакого влияния со стороны Полари, что создало весьма самобытную культуру и религию.

С точки зрения государственного уклада, Фольта подобна античным Афинам. Небольшая республика (фактически, конгломерат нескольких городов-государств) процветает за счет сильного флота и торговли. В 10 веке, когда Империя Полари не выбралась еще за реку Холливел, фольтийцы уже имели торговые фактории по всем западным, северным и южным побережьям. Меченосцы из Фейриса и Минниса, степные шаваны, нортвудские пираты, ориджинские лорды обменивались товарами при помощи фольтийского торгового флота. Задолго до поларийских колонистов фольтийцы покупали у южных аборигенов кофе и чай, и даже искровые очи (правда, применяли их лишь как украшение).

Правил и правит республикой сенат, избираемый демократическим путем, однако голосование является платным. За право проголосовать фольтиец должен заплатить немалую сумму — порядка одного эфеса, в пересчете на поларийские деньги. Это стимулирует граждан ответственно относиться к своему выбору и тщательно вникать в политические вопросы (либо вовсе не голосовать). Слушания сената являются открытыми, как и предвыборные дебаты. Публичные диспуты на Фольте в огромной чести. Истиной считается то, что удалось доказать в ходе диспута, — до тех пор, пока другой диспут не опровергнет это. Потому профессиональные спорщики — философы и адвокаты — входят в привилегированный класс, наряду с навигаторами и капитанами.

Родового дворянства не существует. «Разум важнее крови», — говорят фольтийцы, подразумевая, что только ум должен определять место человека под солнцем. На практике положение гражданина в обществе зависит, конечно, не только от ума, но и от достатка.

Жесткая иерархия, строгое подчинение одному человеку представляется фольтийцам ужасной несвободой. Даже на кораблях имеется традиция, по которой старший офицер может оспорить решение капитана. А уж на суше единоначалие избегается любыми способами, всюду предпочтение отдается либо советам, либо парам инстанций, взаимно балансирующих друг друга.

В сфере религии фольтийцы поклоняются богам подземного царства и водным божествам (которых чтят также в Мельницах и Холливеле). Однако авторитет Прародителей не простирается на Фольту. Островитяне считают: раз Праматери не заглянули к ним в гости, то и слушать их не обязательно.

Неудивительно, что жители Империи кажутся фольтийцам странным и диким народом. Поларийцы без устали бьются за единоличную власть, решают конфликты мечом, а не диспутом, кланяются титулу, а не уму, и зачем-то обожествляют Праматерей, хотя прекрасно знают, что те были смертными. Однако островитяне питают к поларийцам не враждебность, а снисходительное сочувствие, даже жалость. Дело в том, что на Фольте бытует вера в апокалипсис. Примерно через триста лет, в двадцать первом веке, наступит конец света. Поларийская драчливость, заносчивость, властолюбие переполнят чашу терпения богов. Боги ударят по Поларису, словно молотом по глиняной амфоре, и материк расколется на тысячу кусков. Те, кто выживет (а их будет немного), окажутся разобщены и раскиданы по миру, придут в ужас и упадок. Но Фольта избежит гнева богов, и быстрые корабли островитян станут плавать между всеми осколками мира, постепенно обучая поларийцев разумному фольтийскому порядку. Так лет через четыреста-пятьсот поларийцы, наконец, научатся жить по уму. А до тех пор не стоит гневаться на них, но можно пожалеть — как невоспитанных детей.