Принцесса Торн - Шэн Л. Дж.. Страница 3

Я не стала поворачиваться, чтобы посмотреть.

– Не уверена, что хороший балаяж исправит уродство ее души.

– Уф-ф. Когда Бог создавал тебя жаркой девушкой, он перепутал букву «р» с «л». – Келлер спрыгнул со своего табурета. – Пойду поздороваюсь.

– Но она такая примитивная, Кел. – Я сморщила нос.

– Веди себя хорошо, пока я не вернусь. – Он бросил взгляд на собственное отражение, пляшущее на поверхности чаши для вина из нержавеющей стали, а затем направился к цели.

Перри Коуэн была перспективным модельером и женщиной, которая мне не нравилась. В основном потому, что она создавала платье для репетиционного ужина моей сестры Геры. А любой, кто дружил с моей сестрой, становился моим врагом.

Перри также продала статью обо мне в The Mail после неприятного инцидента, связанного со мной, платьем подружки невесты и неожиданно острым соусом для пиццы. Я знала, что это она, потому что никто другой не проболтался бы. Мама пребывала в ужасе от того, что мы вообще состоим в родственной связи, отец не отреагировал, а Гера… Ну, она ненавидела тот факт, что я вечно попадаю в заголовки по скандальным причинам.

Я махнула Фредерику, заказав еще два коктейля и шот. Мне нужно немного «жидкой смелости», чтобы пережить эту ночь. Несмотря на то что я находилась в переполненной комнате, чувствовала себя невыносимо одиноко.

Перри напомнила о том, что в паре часов полета от меня, в Далласе, живет самая идеальная первая дочь, которая когда-либо украшала лицо Земли.

Моя двадцатидевятилетняя сестра.

Андрогинное, грациозное создание. Из тех, кого можно увидеть на обложке журнала Vogue. Ухоженная, смышленая, безупречно воспитанная.

Гера окончила медицинский факультет Стэнфордского университета вместе с Крейгом, своим возлюбленным со школьных времен и женихом, с которым сейчас планировала предстоящую свадьбу, одновременно проходя стажировку в Медицинском центре Университета Бейлор.

Вся жизнь Геры была тщательно спланирована.

В то время как я даже свою грудь не могла держать под контролем (она все еще боролась с шифоном корсета, пытаясь вырваться на свободу).

Я выпила два коктейля и шот, затем украдкой взглянула на смеявшихся в углу Келлера и Перри. Она по-хлопала его по груди. Вокруг меня кружились и танцевали люди в масках. Некоторые целовались в темных уголках помещения. Такова моя жизнь. Шпильки и выпивка по завышенным ценам. Пустой особняк, полный банковский счет и вакантная танцевальная карточка. У меня внутри образовалась дыра, которая продолжала расти, занимая все больше места, пока не появилось ощущение, что эта дыра настоящая, видимая и осязаемая.

Я подала сигнал Фредерику, чтобы тот сделал еще один шот. Мой напиток прибыл мгновенно. К сожалению, как и Уэс Морган, выдающийся тренер знаменитостей.

Уэс был соведущим шоу «Большой толстый не-удачник», содержание которого столь же ужасно, как и название. Он «помогал» знаменитостям сбросить вес, как правило, крича на них и бегая рядом без рубашки, пока они падали и их тошнило во время тренировки. Уэс пытался и меня заманить в третий сезон своего шоу, обещая за два месяца довести до четвертого размера. Я положила трубку, но перед этим продержала Уэса на линии в течение пятнадцати секунд, пока смеялась и громко хрустела пачкой мятного печенья.

Очевидно, наше последнее общение побудило его желать большего.

– Привет, Хэллион. – Он облокотился на барную стойку рядом с моим бокалом, сверкнув ослепительно белой улыбкой. Хэллион [4] – прозвище, которым меня одарили таблоиды за мои выходки. – Я когда-нибудь говорил тебе, что тоже техасец?

В его волосах скопилось столько воска, что из него можно было вылепить фигуру для музея мадам Тюссо. И я не имела в виду юную Дакоту Фаннинг. Скорее Дуэйна Джонсона.

– У тебя нет маски, – вежливо заметила я.

– Мне она не нужна. – Уэс пожал плечами, продолжая широко ухмыляться. – Перед тобой мужчина, который только что пожертвовал десять тысяч на операцию ветерану.

Я рассматривала роспись на потолке, ожидая, когда Уэс уйдет.

– Слышала, что я сказал?

– Да. – Я достала вишенку из пустого бокала, чтобы высосать последние капли алкоголя. – Ты ведь произнес это всего секунду назад.

– Я о том, что мы оба техасцы.

– Я не из Техаса, – категорично заявила, завязывая во рту черенок вишни и опуская его обратно в руку.

– А, правда? – Уэс наклонился поближе, чтобы я могла по достоинству оценить сногсшибательный аромат пяти галлонов одеколона, в которых он искупался. – Мог бы поклясться, что президент Торн был…

– Да, он из Далласа. Но я родилась в Вашингтоне и провела там первые восемь лет жизни. Потом родители отправили меня в школу-интернат в Нью-Йорке, в швейцарские летние лагеря, британские зимние лагеря и на французские званые вечера. Так что назвать меня жительницей Техаса нельзя. А вот культурным медиамагнатом…

По пустому взгляду Уэса я поняла, что потеряла его на слове «культурный». Возможно, даже на «званых вечерах».

В течение многих лет я проводила некоторое время в Техасе, но не по своей воле. Родители умоляли, торговались, тащили меня «домой», уговаривая перевестись в местные школы, поближе к семье. Я всегда ускользала от их попыток. В Техасе было слишком жарко и чересчур безопасно. В общем, я считала себя жительницей Техаса не больше, чем нейрохирургом. Кроме того, мне известно, почему они желали видеть меня рядом – для создания лучшего имиджа. Дабы показать, что хотя бы пытаются обуздать своего дикого ребенка.

– Т-ц. – Уэс цокнул языком, его идеальная улыбка осталась нетронутой. Зубы Уэса не могли быть настоящими. Да и бицепсы, наверное, тоже. – Я бы с удовольствием провел для тебя экскурсию. Хотя родился и вырос в Хьюстоне, я знаю Даллас вдоль и поперек.

– Я не планирую никаких поездок туда. – Мой взгляд устремился на дно пустого бокала из-под коктейля.

– Тогда, может, мы встретимся здесь, в Лос-Анджелесе. – Его локоть коснулся моего. Я тотчас отпрянула.

– У меня плотный график поедания пирогов.

– Не будь такой обидчивой, Хэллион. Бизнес превыше всего, так ведь? – Он провел рукой по волосам, но они были жестче бетона. – Я посчитал, из тебя получится отличный участник.

– А из тебя превосходный плод трудов таксидермиста, – протянула я.

– Вот что я тебе скажу. Я могу подстроиться под твой график. Мне действительно кажется, что мы можем принести друг другу пользу.

Уэс просто еще один человек, который видел во мне ходячий, говорящий счастливый билет. Очередной потребитель, а возможно, и абьюзер. Такие люди напоминали мне, почему я завязала с мужчинами. Все они чего-то хотели, но это что-то всегда исключало настоящие отношения. Я была для них подпоркой. Ключом к открытию возможностей.

В животе заурчало.

Хочу домой.

К сожалению, у меня его нет. Особняк представлял собой груду дорогих кирпичей, и ничего более.

– Я попрошу своего ассистента связаться с твоим. – Я слезла с барного стула.

– У меня нет ассистента, – смущенно произнес Уэс.

У меня тоже. В этом вся суть, Эйнштейн.

Я подала сигнал Фредерику, чтобы тот принес чек. К черту Келлера. Я сдаюсь. Он мог продолжать беседу с Перри, у которой действительно был новый великолепный хайлайтер, подчеркивающий ее скулы. Я бросила на них последний взгляд. Друзья Перри теперь задавали Келлеру всевозможные вопросы о его салоне. Мой друг купался во внимании. Неужели я единственная, кто открыто высказывался об этой его фальшивой работе?

Заплатив, я оставила Фредерику сорок процентов от счета в качестве чаевых и направилась к выходу, уворачиваясь от людей, которые пытались остановить меня поболтать. Уэс нетерпеливо следовал за мной. Он официально превратился из занозы в заднице в сталкера.

– Подожди, куда ты идешь? – Уэс попытался положить руку мне на плечо. Я зашипела, яростно ее стряхивая.

Не трогай меня. Не смей трогать. Никогда не прикасайся ко мне.