Киров (ЛП) - Шеттлер Джон. Страница 81

— Огонь! — Пронзительно крикнул Карпов. В его голосе слышался очевидный страх. На посту оператора ПЛО гремели предупреждающие сигналы, и Орлов немедленно бросился к иллюминаторам переднего обзора, напряженно пытаясь рассмотреть след торпеды. Он не мог видеть ее, потому что она была еще далеко.

— «Шквал»! — Крикнул Карпов. Он имел в виду смертоносную высокоскоростную супер-кавитационную подводную ракету ВА-111 «Шквал», оснащенную как активной, так и пассивной гидролокационными системами наведения [111]. Она могла запускаться из торпедных аппаратов по бортам корабля и перехватывать вражеские торпеды на скорости до 200 узлов.

— Пуск! — Сказал Тарасов.

— Включи активный сонар, идиот, — резко сказал капитан. — Как ты мог подпустить лодку так близко?!

— Виноват. Она, вероятно, только что поднялась над слоем термоклина. Я не видел ничего на пассивных системах. Вообще ничего.

— Найди мне эту лодку! — Карпов указал на него пальцем.

— Так точно!

Тарасов лихорадочно работал над своими приборами, и «Шквал» успел поразить приближающуюся торпеду. Он следил один глазом за кораблем, другим за приближающейся торпедой, точно рассчитывая время, необходимое для перехвата на безопасном расстоянии. Как раз перед перехватом он стянул в головы гарнитуру, когда грянул взрыв, взбаламутивший воду в радиусе 2 500 метров. Используй враг современные скоростные торпеды, это был бы выстрел в упор, но для подводной лодки времен Второй Мировой это был пуск с большой дальности. Что бы это не была за лодка, она стреляла не в упор. Видимо, поэтому Тарасов и не смог засечь ее, так как она замерла на аккумуляторах и оказалась почти неслышима.

Резкий импульс сигнала активного сонара раздавалось через регулярные интервалы, и с каждым новым импульсом Карпов ощущал, что сердце ускоряет ритм. Он мало что ненавидел так, как подводные лодки. Тарасову потребовалось немного времени, чтобы обнаружить цель.

— Подводная цель, направление сорок пять, дальность 4 200 метров.

Капитан вздохнул, явно испытав облегчение от того, что нашел паука у себя в шкафу.

— Очень хорошо, — сказал он. — Тарасов, уничтожить ее. Уничтожить ее прежде, чем она додумается снова нас атаковать. — Он повернулся к Орлову. — Козлы! Они развернули строй кораблей у нас на виду, а сами пытались подкрасться на подводной лодке! — Это была, скорее всего, немецкая лодка, но в его сознании все враги сейчас слились воедино — британцы, американцы, немцы — все были для него один и тем же. — Герметизировать мостик! — Скомандовал он, и вахтенный мичман бросился к главному люку, ведущему на мостик, чтобы заблокировать его изнутри.

— Самсонов — передние батареи к пуску. Разберемся с ними раз и навсегда.

Часть одинадцатая Время «Ч»

Глава 31

Адмирал Вольский услышал свист выпускаемой торпеды и звук заработавшего подводного ракетного двигателя. Его многолетний опыт немедленно позволил ему понять, что случилось. Затем он услышал эхо далекого взрыва, когда торпеда была перехвачена, а мгновениями позже корабль слабо завибрировал от близкого взрыва. Немецкая подводная лодка, подумал он. Он знал, что однажды это должно было случиться. Мы шли прямо на эту чертову штуку. Она, вероятно, просто дрейфовала, словно мурена в пещере, ожидая, когда мы пройдем мимо. Тем не менее, судя по всему, ВА-111 успела перехватить торпеду достаточно быстро. Я должен добраться до мостика!

— Дмитрий, спасибо тебе за компанию, — сказал он. — Но думаю, что мне нужно последовать твоему совету и попасть на мостик немедленно.

— Я тоже так думаю, — сказал доктор. Он помог адмиралу подняться и попытался помочь одеться.

— Не волнуйся. Я одевал эту форму тридцать лет каждый день, и думаю, справлюсь. Но, будь так любезен, свяжись с мостиком и сообщи им, что я иду. Думаю, это поможет спасти несколько жизней. Возможно, Карпов задумается о своих действиях на какое-то время.

— Хорошая идея, — сказал Золкин и подошел к телефону внутренней системы связи, взяв трубку. Он нажал кнопку отправки и удовлетворенным тоном сказал:

— Мостик, говорит доктор Золкин. Я подтверждаю, что адмирал Вольский готов к исполнению своих обязанностей и сообщаю, что он направляется на мостик. Конец связи. — Он даже не обратил внимания, что красный индикатор работы линии не загорелся. Через мгновение он подошел к люку и попытался открыть его, но адмирал услышал лишь натужное кряхтение.

— Что такое, Дмитрий? Староват стал?

— Заело. Так случается время от времени. Мне нужно заиметь привычку держать здесь масло на всякий случай. — Однако он удивился, что запор совершенно не поддался. Вольский только что надел китель со всеми наградами, которые когда-либо получил. Его фуражка, погоны и пять полос на рукавах блестели золотом. Любой при взгляде на него мог сказать, что он был Адмиралом флота, Королем Северных Морей. Усилия доктора показались ему странными. Он оглянулся через плечо с внезапным интересом, а затем протянул к нему руку.

— И что за сервис у тебя в отеле? — Сказал он в шутку, но когда сам попытался открыть дверь, моментально понял, что что-то не так. За долгие годы он был участником множества учений, имитирующих аварийную обстановку. Его руками был проверен каждый люк на этом корабле. Этот был заперт. Он ясно слышал стук уплотнительного кронштейна с другой стороны.

— Нет, будь я проклят, — сказал он, мысленно падая в глубокий, невозможно глубокий колодец. — Он заблокирован с внешней стороны!

Золкин посмотрел на него, и у обоих в глазах отразилось то, о чем они думали.

— Карпов! — Сказал доктор. — Нет, я точно вгоню ему сто кубиков успокоительного как только он окажется здесь!

— Связь… — Вольский быстро взял трубку. — Инженерная, говорит адмирал Вольский из лазарета. Пришлите двоих с гаечными ключами и автогеном, как поняли?

Он подождал ответа, но его не было. Тогда он посмотрел на телефон, и его глаза широко раскрылись от удивления. Индикатор не горел. Он был отключен.

Федоров услышал внезапный сигнал боевой тревоги в 18.00. Три резких сигнала, оповещающих о противолодочных действиях, а вскоре после этого резкий звук запуска торпеды «Шквал». Он собирался броситься на мостик, но осознал, что технически все еще отстранен от обязанностей. Затем он вспомнил, что шепнул ему доктор Золкин, когда он выходил из лазарета. «Зайдете за рецептом в 18.00».

Сначала его смутили эти слова, так как он ощущал себя здоровым не не нуждающимся в каких-либо лекарствах. Но взгляд доктора ясно давал понять, что Золкин приглашал его для встречи с адмиралом, возможно, чтобы передать свои опасения по поводу необдуманных действия капитана и оценки ситуации. Учитывая, что он не должен был явиться на свой боевой пост, он направился в лазарет так быстро, как только мог.

Он пробежал по узким коридорам корабля, поднялся по трапу и оказался на центральной палубе, где находился лазарет. Обычно перед входом стояла очередь, но не во время боевой тревоги. Федоров бросился к двери и попытался открыть ее, с удивлением заметив, что она заперта. Затем он услышал изнутри голос, несколько острожный, но настойчивый. Это был доктор.

— Кто это?

— Это я, доктор, лейтенант Федоров. Вы просили зайти в 18.00. Но если что, я могу зайти позже.

— Федоров! — Раздался голос адмирала. — Взгляните на аварийный запор и скажите, что видите.

Федоров поднял глаза и был шокирован, увидев небольшой висячий замок, подвешенный в отверстие фланца и не дающий отпереть запор. Он сказал об этом адмиралу и тот приказал немедленно привести инженеров с резаком или горелкой. Что случилось? Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы все понять. Это затеял Карпов. Карпов с Орловым. Они захватили корабль, и одному богу было известно, до чего доведут вольты капитана. Он должен был добраться до инженерной части как можно скорее.