Настоящая история магии - Голубева Марина. Страница 22
Есть еще одна история похожего случая, относящаяся к началу XVII века. Рассказывали, что после смерти императора Священной Римской империи Рудольфа II (1552–1612) осталось колоссальное количество драгоценных металлов: 8,5 тонны золота и 6 тонн серебра, что значительно превышало весь национальный запас империи. Откуда могло взяться такое количество золота и серебра? Ясно, без алхимии здесь не обошлось. Правда, непонятно, куда делись эти тонны драгоценных металлов после кончины короля. Но, возможно, растащили придворные: они на такое были способны.
Слухи о том, что тот или иной удачливый алхимик добился успеха в Великом делании, ходили постоянно, так же как и рассказы о публичных демонстрациях чудес трансмутации. Однако дальше демонстрационных образцов дело не шло, и золота в Европе не становилось больше.
До сих пор непонятно, удалось ли средневековым алхимикам получить чудодейственную субстанцию, именуемую философским камнем, но сохранилось немало трактатов с рисунками алхимических опытов и подробным описанием этапов создания Магистериума. Казалось бы, бери и делай. Вот только с описаниями все не так просто.
Вспомним, что первооткрывателем философского камня считается полумифический Гермес Трисмегист — то ли смертный сын Осириса и Исиды, то ли воплощение древнеегипетского бога Тота. Он не только нашел способ создать философский камень, но и записал этот способ на изумрудной скрижали. Латинский перевод ее текста был распространен среди средневековых алхимиков, но разгадать его смысл так и не удалось. Хотя находилось немало тех, кто утверждал, что постиг тайну изумрудной скрижали; но, так как до сих пор золото остается предметом роскоши, эти продвинутые алхимики, видимо, просто набивали себе цену. Понять смысл текста, который приписывается Гермесу Трижды величайшему, и правда непросто. Вот латинский текст и его перевод К. Богуцкого:
Латинский текст (с ударениями)
Русский перевод
Vérum est síne mendácio, cértum et veríssimum:
Истинно — без всякой лжи, достоверно и в высшей степени истинно:
Quod est inférius est sícut id quod est supérius.
То, что внизу, подобно тому, что вверху.
Et quod est supérius est sícut id quod est inférius, ad perpetránda (præparánda, penetránda) mirácula réi uníus.
И то, что вверху, подобно тому, что внизу, чтобы осуществить чудеса единой вещи (философского камня, единого мира).
Et sícut ómnes res fuérunt ab Úno, mediatióne (meditatióne) Uníus, sic ómnes res nátæ fuérunt ab hac úna re, adaptióne (adoptióne).
И подобно тому, как все вещи произошли от единого, так все вещи родились от этой единой сущности через приспособление (принятие).
Páter éjus est sol, Máter éjus est lúna.
Солнце — ее отец, Луна — ее мать.
Portávit íllud véntus in véntre súo. Nútrix éjus térra est.
Ветер носил ее в своем чреве. Земля — ее кормилица.
Páter ómnis thelésmi totíus múndi est hic.
Вещь эта — отец всяческого совершенства во всей Вселенной.
Vis éjus íntegra est, si vérsa fúerit in térram.
Сила ее остается цельной (неизрасходованной), когда она превращается в землю.
Separábis térram ab ígne, subtíle a spísso, suáviter mágno cum ingénio.
Ты отделишь землю от огня, тонкое — от грубого осторожно и с большим искусством.
Ascéndit a térra in cǽlum, iterúmque descéndit in térram, et récipit vim superiórum et inferiórum.
Эта вещь восходит от земли к небу и снова нисходит на землю, воспринимая силу как высших, так и низших областей мира.
Sic habébis glóriam totíus múndi.
Таким образом ты приобретешь славу всего мира.
Ídeo fúgiet a te ómnis obscúritas.
Поэтому от тебя отойдет всякая темнота.
Hæc est totíus fortitúdinis fortitúdo fórtis, quía víncet ómnem rem subtílem, omnémque sólidam penetrábit.
Эта вещь есть сила всяческой силы, ибо она победит всякую самую утонченную вещь и проникнет собою всякую твердую вещь.
Sic múndus creátus est.
Так был сотворен мир.
Hinc érunt adaptiónes mirábiles, quárum módus est hic.
Отсюда возникнут удивительные приспособления, способ которых такой (изложено выше).
Ítaque vocátus sum Hérmes Trismegístus, hábens tres pártes philosóphiæ totíus múndi.
Поэтому я был назван Гермесом Трижды величайшим, так как я обладаю познанием трех частей вселенской философии.
Complétum est quod díxi de operatióne sólis.
Полно то, что я сказал о действии Солнца [20].
Легендарный основоположник Великого искусства заложил традицию писать алхимические тексты иносказательно. В трактатах средневековых алхимиков огромное количество символов, недоступных для понимания непосвященных, ярких образов, аллегорий, фантастических существ. Мы встретим в этих необычных фантасмагоричных текстах драконов и львов, единорогов и фениксов, духов и демонов. Часто попадаются описания алхимической свадьбы, где в роли жениха (мужского начала) и невесты (женского начала) выступают Солнце и Луна. А в результате их соития рождается андрогин. Это существо, объединяющее мужское и женское начала, считалось одним из символов философского камня. На некоторых гравюрах андрогин держит в руках яйцо, символизирующее Вселенную, а алхимик советует обрести пылающий меч и разрубить это яйцо, чтобы получить власть над миром.
Вот пример описания ритуала создания философского камня из трактата алхимика Раймунда Луллия (1235–1315):
«Возьми меркурий философов, обжигай его, пока не превратится в зеленого льва. Продолжай обжигание: он превратится в красного льва. На песчаной бане нагрей красного льва с кислым спиртом винограда и выпаривай: меркурий обратится в род камеди, которую можно резать ножом. Положи камедь в перегонный снаряд и перегоняй: получишь безвкусную жидкость, спирт и красные капли. Стенки перегонного куба покроются, как тенью, легким налетом, а в пробирке останется истинный дракон, ибо он съест свой хвост. Возьми этого черного дракона, разотри его на камне, прикоснись раскаленным углем; он воспламенится: воспроизведешь зеленого льва. Пусть он съест свой хвост. Снова перегоняй: получишь жгучую воду и человеческую кровь — это и есть эликсир».
Дракон, съедающий свой хвост, здесь появился неслучайно. Иногда визуальным образом Великого эликсира выступал уроборус — древний символ бесконечного познания, змей, кусающий себя за хвост. А легендарный бенедектинский монах-алхимик XV в. Базиль (Василий) Валентин, настоятель аббатства в Эрфурте, называл себя старым больным драконом.
Образ дракона мы встретим и в трактате Джорджа Рипли, другого алхимика XV века:
«Киммерийские тени покроют реторту своим тусклым покрывалом, и ты найдешь внутри нее истинного дракона, потому что он пожирает свой хвост. Возьми этого черного дракона, разотри на камне и прикоснись к нему раскаленным углем. Он загорится и, приняв вскоре великолепный лимонный цвет, вновь воспроизведет зеленого льва. Сделай так, чтобы он пожрал свой хвост, и снова дистиллируй продукт. Наконец, сын мой, тщательно ректифицируй, и ты увидишь появление горючей воды и человеческой крови» [21].