Пуля нашла героя - Курков Андрей Юрьевич. Страница 62

Добрынин повернул налево.

На первом же доме прочитал название улицы — «Крещатик».

Как раз проезжал он здесь на машине утром, когда встретивший его товарищ отвозил его с вокзала в гостиницу.

Под вторым домом, на первом этаже которого была большая пивная с нарисованными на окнах красными раками, упорно трудился молодой дворник, соскребая железной лопатой снег со ступенек.

Пройдя дальше, остановился Добрынин у газетного киоска. Просмотрел названия газет. Кроме знакомых «Правды» и «Известий» увидел что-то новенькое. Вспомнил, что в четвертой книге «Рассказов про Ленина» последний рассказ еще не прочитал.

«Надо обязательно дочитать книгу, — подумал. — А потом все четыре книги внукам отдам!» Так, гуляя по пустынному, почти безлюдному Креща-тику, оказался народный контролер у большого магазина «Одежда». Зашел.

Тут же молоденькая продавщица встретила его в дверях.

— Чем могу помочь? — спросила ласковым голосом. — Вам какой отдел нужен?

Сначала смутившись от неожиданности магазинного гостеприимства, Добрынин быстро взял себя в руки и ответил:

— Мне бы пальто зимнее…

— Пойдемте, — сказала, улыбнувшись, девушка и повела его на второй этаж.

— Какой у вас размер? — спросила, остановившись у рядов висевших на вешалках различных пальто.

Добрынин пожал плечами.

— Пятьдесят второй, — сообщила девушка с той же милой улыбкой на личике, усыпанном веснушками, однако не очень заметными сейчас из-за зимы.

— Вот сюда давайте подойдем! — пригласила она покупателя. — Выбирайте!

Добрынин увидел перед собой несколько пальто. Смутился снова. Но потом твердо себе сказал: «Выбирай!» — и стал трогать пальто руками, рассматривая ткань и цвет. Наконец снял с вешалки одно драповое темно-зеленое с теплым цигейковым воротником.

— У вас очень хороший вкус,. — сказала девушка. — Пойдемте в примерочную.

Уже в этой самой примерочной Добрынин, закрывшись занавеской, сбросил шинель и одел темно-зеленое драповое пальто. Посмотрел на себя в зеркало и глазам не поверил — такой солидный у него сразу вид стал. Прямо как у Героя Советского Союза.

— Ну как? — долетел из-за занавески девичий голос. Добрынин сдвинул занавеску и показался девушке.

— Повернитесь, пожалуйста, — попросила она. Добрынин повернулся.

— Отлично! — сказала девушка. — Просто как на вас сшито! Будете покупать?

Добрынин кивнул и тут же немного испуганно спросил:

— А сколько стоит?

— Сорок два рубля семьдесят копеек.

Не снимая пальто, а только расстегнув пуговицы, достал Добрынин из кармана пиджака конверт с деньгами и, заглядывая в него, сказал:

— Я только посмотрю: хватит или нет!

Девушка тоже бросила взгляд на раскрытый конверт и тут же заулыбалась.

— Конечно хватит, что вы! — сказала она. Подошли к кассе. Добрынин заплатил, ив конверте осталось еще много денег.

— Вам завернуть покупку? — спросила девушка. .

— А можно я в нем пойду? — спросил народный контролер.

— Конечно, это же ваше пальто. Давайте я только ярлык срежу.

И она отвела его к стойке, на которой лежали ножницы, привязанные к чемуто веревочкой. Отрезала ярлык. Потом вдруг вскинула глаза на покупателя.

— Вы же шинель в примерочной забыли! — сказала: — Я вам сейчас ее заверну, чтобы удобней нести было. Подождите здесь!

Минуты через полторы-две она принесла упакованную в бумагу и перевязанную бечевкой шинель. Проводила Добрынина до выхода и пожелала ему доброго дня.

На улице Добрынин остановился. Настроение у него было странное. Он думал об удивительном гостеприимстве Киева, он начинал понимать, почему его дочь перебралась в этот уютный доброжелательный город.

А время приближалось к обеду, и решил Добрынин вернуться в гостиницу, ведь там же, на пятом этаже, через две двери от его номера был буфет.

Поднялся наверх тем же путем. И тех же мальчишек увидел. Они вчетвером сидели на тротуаре и чинили санки.

Добрынин подошел, посмотрел, в чем дело. Потом легко взял и вправил обратно в паз выскочившее железное боковое ребро санок.

— Спасибо, дядя! — сказал мальчик постарше.

— Ну а кто из вас военным хочет стать? — спросил народный контролер.

— Я! — ответил самый младший, тот, что часом раньше в Добрынина снежком запустил.

— А вы кем хотите стать? — спросил Добрынин остальных.

— Я пожарником. —А я,-сталеваром.

— Ясно, — Добрынин улыбнулся, потом повернулся к самому младшему, который военным хотел стать. — Как тебя зовут?

— Митя.

— Ну, Митя, вот тебе шинель, вырастешь — будешь носить!

* * *

В гостинице Добрынин перекусил, выпил чаю с теплым мягким бубликом. Отдохнул полчаса в номере, потом стал собираться. Достал адрес дочери, проверил вещмешок: все четыре книги «Рассказов про Ленина» были на месте.

Вышел на улицу.

— Извините, — обратился он к проходившей мимо женщине-милиционеру. — Вы не скажете, как отсюда вот сюда доехать? — и показал ей бумажку с адресом.

— Русановская набережная? — прочитала женщина в синей шинели. — Пойдемте!

Она отвела его на соседнюю улицу, с которой была видна колокольня. Потом дальше, мимо старинного двухэтажного дворца. Остановились на площадке на краю горы. Внизу лежал замерзший Днепр, а за ним ровной шеренгой стояли высотные белые дома.

— Вот она, Русановская набережная, — сказала женщина. — Если вон туда направо пойти, выйдете к станции метро. Три остановки до «Левобережной», а там пешком или на автобусе. А можете по льду, если не боитесь.

— А как на лед спуститься? — спросил Добрынин.

— Вот туда налево парком пройдете, а там дорожка вниз. Только осторожнее, а то скользко сейчас!

— Спасибо!

— А вы из какого города? — поинтересовалась женщина-милиционер.

Добрынин развел руками, пока искал ответ на вопрос. Потом сказал:

— Сейчас из Москвы, а вообще всю жизнь в разных местах, куда посылали… А дочь моя здесь живет.

— А-а, ну счастливо! — напутствовала женщина.

Спускаясь к Днепру, Добрынин два раза поскользнулся и один раз чуть не потерял вещьмешок, покатившийся вниз по частично обледенелой тропке. Но потом народный контролер вещмешок достал и дальше шел вниз уже осторожнее, проверяя каждый свой шаг и хватаясь за ветки голых зимних деревьев, густо разросшихся на склонах.

Остановился уже на берегу Днепра. Отдышался.

Перед ним снежной равниной простирались замерзшие просторы великой реки. А дальше, на горизонте, вставала серая из-за деревьев полоска острова, и из-за нее уже выглядывали некоторые дома Русановской набережной.

У самого берега лед был синеватым и истоптанным сотнями следов, разбивавшихся далее на несколько тропинок.

Добрынин поправил на себе новое темно-зеленое пальто, забросил еще раз вещмешок за плечо и пошел.

Под ногами похрустывал лед. Слева и справа виднелись окаменело сидевшие на своих стульчиках-ящичках рыбаки, все толстые из-за одетых двойных или тройных ватников.

Светило солнце, уже поднявшееся на самый верх морозного неба.

И приятная тишина, в которой только собственные шаги были слышны Добрынину, радовала слух.

То и дело оглядываясь назад, Добрынин замечал, как отдаляется только что покинутый берег.

Синяя ледяная тропинка виляла то вправо, то влево, словно обходила она какие-то опасные места.

По дороге вспомнил Добрынин, как спас его урку-емец от смерти на далеком Севере. Вспомнил двух вмерзших в лед контролеров. Подумал, что, должно быть, до сих пор они там, во льду лежат.

Но все эти воспоминания и мысли никакого испуга не вызвали.

Приближался остров. И дома Русановской набережной спрятались за неожиданно выросшими перед Добрыниным голыми зимними деревьями.

Остров оказался не тонкой полоской земли. Пришлось ему минут пятнадцать идти по снегу, довольно глубокому, проваливаясь и набирая снега в ботинки.

Наконец перед ним выросли уже знакомые многоэтажные дома. А между ним и домами лежала вторая часть реки, лед, покрытый синими венами рыбачьих тропинок. И рыбаков на льду виднелось множество, а в некоторых местах сидели они кучно, как иногда сидят на снегу воробьи, подбирая брошенные сердобольными старушками крошки. Снова захрустел лед под ногами народного контролера. Снова завиляла синяя тропинка.