Слишком поздно - Гувер Колин. Страница 7

Но оказалось, что Картер такой же, как Эйса, и мне уже ничего не охота. Знать его не желаю. К тому же он теперь постоянный гость в нашем доме, и мне тем более нельзя с ним общаться. Если Эйса хотя бы заподозрит, что ко мне кто-то подкатывает, этому парню кранты. Хотелось бы сказать, что не в буквальном смысле, однако… Эйса потерял края, он бессовестен, а значит, и на убийство способен.

Потому я и не хочу подставлять Картера. Убеждаю себя, что он тот же Эйса, только в другой шкуре, риска не стоит и ситуация с ним лишь очередной барьер на пути к побегу.

Я озираюсь в поисках другого свободного места, подальше от Картера. Слишком долго проторчала в уборной, и все успели занять, кроме двух мест в предпоследнем ряду, прямо перед Картером. Опустив голову, старательно избегая его взгляда, иду к незанятым стульям. Не знаю, поверит ли он, будто я его не заметила…

Сев, раскладываю на парте книги. Услышав за спиной звуки возни, машинально оборачиваюсь и вижу, как Картер, прихватив рюкзак, перебирается ко мне. Он выдвигает стул и падает на него.

– Чего не так-то? – спрашивает.

– В каком смысле? – спрашиваю в ответ, открывая раздел учебника, на котором мы остановились в понедельник.

Делаю вид, будто читаю, и чувствую, как он сверлит меня взглядом.

– Чего тебе? – не выдержав, бросаю ему. – Чего надо?

Он так и молчит. Раздраженно захлопнув учебник, я разворачиваюсь, но упираюсь в его колени своими. Картер с легкой улыбочкой опускает взгляд.

– Ну мне типа понравилось заниматься в паре с тобой, вот и решил продолжить. Впрочем, тебе, видать, не зашло, поэтому…

С этими словами он собирает учебники. Очень хочется вырвать книжки у него из рук, не отпускать, однако облегчение оттого, что он понял намек, сильнее.

Картер прячет тетради в рюкзак, а я боюсь сказать хоть слово. Знаю, что, кроме жалкой мольбы остаться, ничего выдавить не смогу.

– Это мое место, – говорят нам монотонным, глухим голосом.

Мы одновременно оборачиваемся и видим другого студента. Он смотрит на Картера невыразительным взглядом.

– Я как раз ухожу, друг, – отвечает Картер, кладя на парту рюкзак.

– Нечего было вообще сюда садиться, – продолжает парень. – Это мое место. – Потом указывает на меня. – Ты тоже заняла чужое место. В понедельник здесь сидела другая девчонка. Не фиг чужое место занимать.

Выглядит он взволнованно. Похоже, мы его сильно расстроили. Мне дико жаль этого парня, потому что в нем я вижу одного из братьев. Я уже хочу сказать, мол, уходим, садись ты на свое место, но Картер в ярости вскакивает.

– Ты пальцем-то ей в лицо не тычь.

– Уйди с моего места, – отвечает парень.

Картер со смехом роняет рюкзак на пол.

– Чувак, – говорит он. – Мы че, в детском садике? Пиздуй уже, найди другое.

Парень потрясенно опускает руку. Хочет что-то сказать, потом закрывает рот и уходит на задний ряд.

– Мое же место, – сокрушенно бубнит он на ходу.

Картер снова достает из рюкзака тетрадь и выкладывает ее на парту.

– По ходу дела, ты тут со мной застряла, – говорит он. – Никуда я теперь отсюда не уйду.

Я качаю головой и подаюсь в его сторону.

– Картер, – шепотом говорю ему, – не надо было с ним так. У него расстройство аутического спектра, он не нарочно.

Картер резко оборачивается.

– Реально? Без балды?

Я киваю.

– У моего брата был аутизм. Я симптомы сразу вижу.

– Бля, – со стоном проводит он ладонью по лицу. Быстро встает и тянет меня за руку. – Бери вещи, – говорит, указав на мою тетрадь и рюкзак. Закидывает на одно плечо свою сумку, на другое мою. Потом находит бедолагу и машет рукой в сторону освободившихся стульев. – Прости, друг, я сразу не понял, что это твое место. Мы пересядем.

Парень быстро возвращается на предпоследний ряд и садится за парту. Все явно смотрят на нас, но я не могу сдержать улыбки. Картер молодец, мне нравится, как он поступил.

Мы с ним идем на места, которые занимали в понедельник, и достаем свои вещи.

Снова.

– Спасибо тебе, – говорю я Картеру.

Он молча улыбается уголком губ, а потом, пока не началась пара, опускает взгляд в телефон.

Наконец занятие начинается. Я ощущаю неловкость, потому что у Картера явно есть вопросы: с какой стати я не захотела сидеть рядом с ним? Да он сам написал это черным по белому на листочке, который передал мне:

– Чего это ты не захотела сидеть со мной?

От такой прямоты мне становится смешно. Я беру ручку и пишу ответ:

– Чувак, мы че тебе, в детском садике?

Готова поклясться, что Картер нахмурился. Я пошутила, а он, видать, не понял. Пишет мне длинный ответ:

– Слоун, я серьезно. Я что, вчера позволил себе лишнего? Ну извини тогда. Я знаю, что вы с Эйсой вместе, и лезть не буду. Просто ты такая интересная, честно, вот я и хочу сидеть с тобой. Мне уже не так сильно охота выдавить себе глаза от скуки.

Прочитав записку, я еще долго смотрю на листок. Для парня он здорово владеет каллиграфией, а уж как он заставил колотиться мое сердечко…

Он считает меня интересной.

Казалось бы, нехитрый такой комплимент, а подействовал на меня неожиданно сильно. Я не знаю, что написать в ответ, поэтому просто принимаюсь строчить слова, совершенно не думая:

– Жителей Вайоминга на самом деле не существует, а когда я иду покупать пингвинов, то не могу подобрать нормальный прикид.

Возвращаю листок Картеру, и когда он смеется в голос, прикрываю улыбку ладошкой. Мне нравится, что он понимает мой юмор, и в то же время это плохо – не хочу, чтобы пара кончалась.

Картер снова передает мне листок.

– Комары шепчут ерунду в бочонок с мартышками, которые слишком долго везли мне пиццу.

Я смеюсь, схватившись за живот: слово «пицца» напомнило о сильном голоде. Последний раз я ела сутки назад, вчера так расстроилась, что даже не поужинала.

Пицца – это здорово.

Откладываю ручку, но листок Картеру не возвращаю. И зачем написала то, о чем думала?

– Согласен, – вслух говорит Картер.

Поднимаю взгляд и вижу, что он смотрит на меня с улыбкой, от которой становится больно. Он все, что я хочу и от чего бежала бы. Мне больно в прямом смысле этого слова.

– После пар, – шепотом предлагает Картер, – я тебя угощу.

Говорит так быстро, будто знает, что обещать этого не стоит, а уж исполнять обещание и подавно.

Но я киваю в ответ.

Черт подери, я киваю.

Глава седьмая

Картер

После занятий веду Слоун на парковку. Она впилась пальцами в лямки рюкзака и постоянно оглядывается – вот-вот передумает ехать. На тротуаре застывает и поворачивается ко мне, но я не даю ей и рта раскрыть.

– Обед. Тебе надо поесть. Я угощу тебя пиццей и только, не воображай ничего лишнего.

Судя по ее потрясенному взгляду, я попал в точку. Слоун кивает, поджав губы.

– Обед, – говорит она, небрежно пожимая плечами. Как будто пытается саму себя убедить в том, что бояться нечего. – Я обедаю, ты обедаешь. Что тут такого? Людям случается пообедать в одно время, в одном месте.

– Вот именно.

Хотя на наших лицах улыбки, в глазах беспокойство.

Мы переходим границы дозволенного, и оба знаем об этом.

Подойдя к тачке, я машинально сперва хочу открыть дверцу для Слоун, затем, передумав, захожу с водительской стороны. Если не строить из себя кавалера, то это и не будет свиданием. Слоун и так переживает из-за нашего «случайного обеда», незачем все усугублять. Если честно, я сам переживаю за двоих. Не пойму, какого хрена делаю, но рядом со Слоун только и думаю о том, как сильно хочу быть с ней.

Садимся в салон, завожу машину и выезжаю с парковки. Увозя Слоун из универа одну на своей тачке, я словно играю в русскую рулетку. Пульс зашкаливает, во рту пересохло, я, считай, ставлю крест на карьере. А уж что будет, если Эйса узнает…