Песнь пророка - Линч Пол. Страница 24

Глава 6

Она кладет пакет с мусором на крышку бака и оглядывает улицу, черные мусорные баки на колесиках не убирали три недели, чайка кормится из черного пакета, брошенного у стены, сбоку пакет разорван, вероятно лисой, его содержимое вывалилось на дорожку. Она прикрикивает на птицу, хлопает в ладоши, но чайка смотрит на нее каменным взглядом, затем разевает клюв, открывая темную щель пищевода. Айлиш поднимется наверх и приготовит для Молли ванну, разогреет чашку молока и поищет в шкафчике какао под мировые новости, повстанцы вынудили правительственные войска отступить, скоро боевые действия дойдут до Дублина. Она стоит в дверях спальни и смотрит, как Молли, облокотившись на подушку и подтянув колени к груди, читает с экрана телефона. Кажется, Молли отделилась от них, став почти чужой, какой-то другой ребенок в каком-то другом доме, теперь Молли почти не разговаривает. Айлиш ставит какао на комод, берет в руки плюшевого мишку, мишка ослеп, вместо глаз у него пуговицы, и она не помнит, как их пришивала. Выпей какао, пока не остыло, а я приготовлю тебе ванну. Молли поднимает глаза от экрана и встречается с матерью взглядом, и в нем — пустота. Мам, говорит она, ты должна меня выслушать, надо бежать, пока не поздно. Айлиш смотрит вниз на правую ногу, освобождая ее от туфли, ноги держат тяжесть тела, держат тяжесть мира подушечками стоп, абсорбирующими плюсневыми костями, мягкими натруженными мизинцами, ей хочется, чтобы Ларри растер ей стопы, а после принять ванну. А как насчет твоего дедушки, кто будет за ним приглядывать, ему все хуже, и куда деваться твоему отцу, если его неожиданно выпустят, об этом ты подумала? Молли тянется за какао, обхватывает кружку ладонями и, закрыв глаза, делает глоток. В школе многие уехали в Австралию, в Канаду, в Англию… Ну и куда бы мы поехали, нам некуда ехать, переезд стоит денег. Мы могли бы поехать к Айне и там ждать возвращения папы, ты можешь подать на академическую визу. Молли, они отказались выдать паспорт Бену и продлить паспорт Марку, ты же знаешь. В ванной она вставляет пробку в сливное отверстие, включает горячую воду, пробует ее пальцем, наслаждаясь обжигающей отдачей, возвращается к Молли, которая сидит со скрещенными на груди руками, начинает разглаживать одеяло. Ты же знаешь, я давно не занимаюсь наукой, и в любом случае долго это не продлится, мы живем не на задворках, мировое сообщество поможет достичь соглашения, прямо сейчас в Лондоне идут переговоры, сначала строгие предупреждения, затем санкции, а когда санкции не подействуют, они соберут всех за одним столом, а со дня на день выступят посредниками по вопросу прекращения огня. Взгляд Молли свободно проникает в мысли матери, где бродит, отделяя правду от лжи, и Айлиш вынуждена отвести глаза. Мам, а что будет с Марком? На пороге она останавливается. А что с Марком, какого ответа ты от меня ждешь, все у него будет хорошо, я просто знаю, завтра я должна отвезти Саймона на сканирование, потребуется вечность, чтобы выманить его из дома, ты же знаешь дедушку. Мам, я пыталась ему дозвониться, Марку, но номер отключен. Что-то скатилось по губам Айлиш, она движется по комнате, наклоняясь, чтобы поднять с пола одежду, стоит в ванной, уставившись на воду, пар поднимается и рассеивается, что-то проявляется с каждым мгновением, его нельзя осознать, но если есть хоть малейшая вероятность, всегда остается надежда. Ей хочется обратно в спальню, взять Молли за руки и сказать, что все наладится, Айлиш остается стоять над плетеной корзиной, роняет белье, чувствуя, как все валится из рук, ощущение, будто они падают навстречу тому, к чему предыдущая жизнь ее не готовила.

Ей знаком кабинет за дверью, ловкие птичьи движения консультанта, рядом сидит отец и разглаживает складки на брюках. Айлиш хочется провести костяшками пальцев по щеке, заросшей белой щетиной, взять его за руку, но она этого не делает, он уже дважды сказал, что предпочел бы остаться дома. Она читает бегущую на телеэкране строку правительственных новостей, в заголовках тишь да гладь, мир прошлого, ну или настоящего, лежащего в странной параллельной реальности, в одном мире объявляют о новых назначениях и урезании бюджета, в другом ходят слухи о массовых убийствах гражданских правительственными войсками, мирных жителей схватили и расстреляли, секретарша за стеклом пьет чай из бумажного стаканчика. Папа, говорит она, переезжай к нам, пока это не закончится, мне не нравится, что ты живешь один, да и детям так будет лучше. Я совершенно счастлив быть там, где я есть, я живу сам по себе с тех пор, как умерла твоя мать, следующее, что я услышу, это что ты с твоей сестрой продала дом при живом отце, я вас обеих знаю. Папа, о чем ты говоришь, кому сейчас нужен твой дом, когда столько людей уехали из страны, можешь взять собаку с собой, мы поставим на заднем дворе конуру… Я сказал, я отлично справляюсь, у меня есть припасы, а если что-то понадобится, загляну к миссис Дойл, когда пойду гулять со Спенсером. Пап, лавки миссис Дойл нет уже лет двадцать. Она встает с кресла и смотрит на него сверху вниз. Мне нужен кофе, я видела в коридоре автомат с напитками, тебе принести чаю? Когда мы возвращаемся домой, спрашивает он, я же говорил, не люблю автобусы. Айлиш разглядывает картину над головой Саймона, который хмуро уставился на нее, на картине развороченный бутон внезапно распустившегося пиона. Пап, так как насчет чаю? Саймон качает головой, и она присаживается на корточки перед спящим в коляске ребенком, прижимает тыльную сторону ладони к пухлой алой щечке, выпяченные губки Бена сложены трубочкой. Я отойду на минутку, если проснется, возьми его за руку. Красная дверь со скрипом закрывается, она идет по коридору, но автомата с напитками нигде нет, останавливается у стойки охранника, оказывается, она все перепутала, автомат стоит у входа в больницу. Перед автоматом Айлиш роется в поисках монет, когда звонит телефон. Да, говорит она, это миссис Стэк, женский голос представляется кем-то из школы Бейли, имени она не расслышала, наверняка секретарша. Миссис Стэк, последние две недели ваш сын периодически прогуливал уроки, мы положили ему в рюкзак письмо, чтобы вы его подписали, и он вернул письмо с подписью, которая выглядит подделкой. Мужчина позади нее начинает проявлять недовольство, Айлиш оборачивается, извиняется одними губами и отходит от автомата. Я сожалею, говорит она, для меня это новость, раньше я отвозила его в школу, но в последнее время он самостоятельно добирается на автобусе, сегодня вечером я все выясню. Миссис Стэк, на прошлой неделе в школе произошел инцидент с участием вашего сына. Что за инцидент, пожалуйста, зовите меня Айлиш. Инцидент в классе, ваш сын грубо нарушил школьные правила поведения. Я искренне сожалею, но что он сделал? Ваш сын позволил себе смеяться над тем, над чем смеяться непозволительно. Извините, я не понимаю, что это значит. Это значит, миссис Стэк, что Бейли насмехался над учительницей, нарушал порядок в классе, попирая школьный устав. Да, я понимаю, хотя это кажется мне странным, Бейли обожает миссис Иган, и она не склонна делать из мухи слона. Миссис Иган больше не преподает в нашей школе, в марте ее отправили в длительный отпуск, и теперь руководство возложено на меня. Мгновение Айлиш молчит, представляя, как миссис Иган выводят из класса, пытаясь вообразить собеседницу, рисуя крохотный ротик и сморщенное личико. Я не знала про миссис Иган, Бейли мне не рассказывал, простите, не расслышала вашего имени. Меня зовут Рут Нолан, миссис Стэк… Зовите меня Айлиш, пожалуйста, так кто теперь преподает в классе Бейли? Теперь я веду уроки в классе миссис Иган. О, так он смеялся над вами? К сожалению, да. А над чем он смеялся? Я хочу, чтобы вы поняли, миссис Стэк, его смех был неуместен и продолжался… Да-да, я понимаю, но вынуждена спросить, как долго вы были учительницей до того, как партия назначила вас руководить школой? Я не понимаю, при чем здесь это? Если мой сын громко смеялся, уверена, у него был повод для смеха, тоже мне преступление, однако я обязательно поговорю с Бейли вечером насчет прогулов, а сейчас, если не возражаете, мне пора. Ладонь Айлиш дрожит, когда она засовывает монету в автомат, она складывает руки на груди, наблюдая, как автомат, урча, готовит кофе, снова кидает монету и выбирает чай для отца, хотя он и отказался, глоток чая ему не повредит. Видя перед собой лицо сына и отчаянно желая закурить, она идет по коридору, сворачивает не туда, клиника памяти в другой стороне. Открыв дверь плечом, она видит Бена одного, Саймона нет в приемной. Она стучится в стекло администратора, возможно, отца вызвали в кабинет или он вышел в туалет? Ставит горячие напитки на сиденье, снимает коляску с тормозов и выкатывает из двери задом наперед. Заглядывает в мужской туалет, зовет Саймона, подходит к охраннику у входа в больницу, тот передает информацию по рации, появляется второй охранник, просит описать Саймона, и, описывая отца, Айлиш начинает искать ему оправдания, возможно, он просто отошел и заблудился, возможно, он сам отыщет обратную дорогу. Когда Айлиш находит Саймона, тот сидит в столовой под телевизором, перед ним на столе сэндвич. Он наливает молоко из стального кувшинчика. Она опускается на сиденье напротив, кладет руки на стол и смотрит ему в глаза, а Саймон откидывается назад и в ответ озадаченно смотрит на дочь. Значит, решил перекусить, говорит она. Да, решил перехватить чего-нибудь, пока твоя мать на приеме, ты тоже должна взять себе сэндвич, пока мы ее ждем. Теперь отец улыбается, и на миг Айлиш ощущает себя ребенком, смотрит, как он ест, розовый язык подхватывает ускользающую креветку, в углу рта след от майонеза. Он ищет салфетку, и она протягивает ему искомое, Саймон вытирает рот и дотрагивается до ее щеки. Не волнуйся, говорит он, все будет хорошо. Айлиш смотрит ему в лицо, пытаясь улыбнуться в ответ, смотрит на его руки, морщинистая кожа словно песок, кажется, будто это отлив отступил от костяшек.