Песнь пророка - Линч Пол. Страница 7

Ночью она просыпается на той стороне кровати, где обычно спит Ларри. Где-то во тьме ее тела для него горит свеча, но, когда она ищет свечу вне тела, ее встречает темнота. Во сне она слышала завывания ветра, и сейчас ветер носится по дому, словно забыли запереть входную дверь. Айлиш подходит к окну и выглядывает наружу, облака стремительны и оранжевы, облака с тоской смотрят на город. Бродит по неосвещенному дому, чувствуя, как холодеют ноги, чувствуя, что становится призраком своего прошлого. Стоит у дверей детских спален, слушает, как дети сопят, а ветер завывает снаружи. Что может быть невиннее спящего ребенка, пусть дети поспят, а когда он вернется, все будет по-прежнему. Она забирается под одеяло, растирает ноги и просыпается при ярком свете, слушая хриплые завывания, мокрый гравий шлепает по стеклу. Сонно подходит к окну, ей кажется, что дом взлетел и кружит на ветру. На другой стороне улицы мусорный бак Зэйджеков лежит на боку, подъездную дорожку усеивают бумажки, жестянки и коробки из-под пиццы, ветер подхватывает пригоршню дождя и швыряет в голые ивы. Затем она видит ее, одинокую сороку, какое-то время наблюдает, как птица пытается расправить крылья, но остается пришпиленной к ветке, которую гнет ветер, теперь Айлиш видит, что проявлять стойкость придется не ей, а Ларри, это ему предстоит выдержать все испытания, и, чувствуя его силу, она шагает внутрь этой силы и прижимает ее к своему телу.

Утро, она стоит у входной двери, уговаривая Бейли спускаться. Почти двадцать минут девятого, Молли опоздает в школу, и ты тоже… Марк выезжает на улицу, притормаживает, смотрит в небо. Она следует за его взглядом, ощущая покой во взбаламученном воздухе, наблюдая, как он перекидывает ногу через сиденье, мягко трогая велосипед с места, не прощаясь. Погоди, говорит она. Изучает лицо сына, когда он к ней оборачивается и приподнимает бровь под каштановыми кудрями. Она не знает, что сказать, ей не хочется говорить, хочется просто смотреть на него. У тебя отросли волосы, говорит Айлиш, я хочу, чтобы ты с нами поужинал, ты почти не бываешь дома. Марк закатывает глаза, улыбается, говорит, я тоже тебя люблю, мам, разворачивается и крутит педали, удаляясь по улице. Она переходит дорогу, ставит на место зеленый мусорный бак Зэйджеков, осматривает дом, свет должен гореть, входная дверь — быть открытой, а Анна Зэйджек должна загонять детей в «ниссан», но жалюзи опущены, дом выглядит пустым, хотя машина припаркована у двери. Айлиш встречает Молли, выходящую из дома, где твой брат, мы опоздаем в школу, а что, Зэйджеки уже укатили домой на Рождество? Откуда мне знать, пожимает плечами Молли, он не выходил из комнаты и не спускался к завтраку. Айлиш защелкивает детское сиденье и просит Молли присмотреть за Беном. Входит в дом, зовет Бейли, поворачивается и видит в зеркале себя настоящую, бледное, осунувшееся лицо, запавшие глаза, в глазах вопрос, и глаза почти смеются над этим вопросом, свет мой, зеркальце, скажи. На мгновение перед Айлиш мелькает прошлое, застывшее в открытом зеркальном взгляде, как будто зеркало хранит все, что видит, ее сонные хождения, многолетние бестолковые перемещения туда-сюда, как она провожает детей к машине, и лет им то много, то мало, и Марк потерял вторую туфлю, и Молли отказывается надевать пальто, и Ларри спрашивает, не забыли ли дети ранцы, и она видит, как счастье прячется в мелочах, скрывается в повседневной суете, как будто счастье нельзя увидеть, нота, которую ты не слышишь, пока она не прозвучит из прошлого, Айлиш видит, как самодовольно вертится перед зеркалом, пока Ларри изнывает в машине, как он стоит в прихожей, снимая плащ, как, скидывая зеленые ботинки, кричит, чтобы ему принесли тапки. Она зовет Бейли, поднимается и обнаруживает, что сын запер дверь. Дергает за ручку, молотит в дверь кулаком. С каких это пор у тебя есть ключ от этой комнаты, немедленно отопри, а то опоздаешь в школу! Когда ключ поворачивается в замке, она толкает дверь и видит, как в полумраке сын забирается в постель. Айлиш вынимает ключ из замка, кладет в карман, подходит к кровати, откидывает одеяло и нависает над сыном. Ладно, мистер, у вас две минуты, чтобы одеться и сесть в машину. И тут она слышит запах, Бейли подтягивает ноги к животу, пижамные штаны промокли насквозь. Она замолкает, подходит к окну, отдергивает портьеры, и грязный свет разоблачает комнату. Айлиш наклоняется, чтобы поднять одежду с пола, и говорит, не глядя на сына, иди раздевайся и быстро мойся, ты всех задерживаешь. Бейли идет к двери, она начинает сдергивать простыню, спрашивая себя, сколько раз это случалось с тех пор, как Ларри забрали? Раньше Бейли никогда не мочился в постель. Она оборачивается и видит сына у двери, на лице злоба, он кричит ей, ты же выгнала его, вот что ты сделала, ты просто старая сука! Айлиш видит, как ее руки трясутся, губы дрожат, видит, как она сворачивает простыню и сбегает вниз по лестнице. Она вскроет злобу в его глазах, как нарыв, запрет входную дверь и сядет в машину, а его оставит вариться в своей комнате в одиночестве. Айлиш не двигается с места, опускает глаза, разглядывая свои ноги, и слышит, как слова сами слетают с ее губ, правда о его отце, она рассказывает про незаконный арест и содержание под стражей, про усилия, которые прикладываются, чтобы доставить его в суд, про то, что до Рождества ничего не решится. Сердце сжимается от боли, когда она видит, как мальчик недоверчиво хмурится, отводит взгляд, затем его губы кривятся и он молча оседает на пол, обхватив колени руками. Перед ней идея разрушения порядка, мир тонет в чуждом мрачном море. Она сжимает сына в объятиях, шепотом пытаясь заново собрать старый мир порядка, который лежит в развалинах у ее ног, для чего ребенку мир, в котором его отца можно заставить исчезнуть без всяких объяснений? Мир погружается в хаос, земля уходит из-под ног, хмурое солнце опаляет голову. Молли просовывается в комнату. Что происходит, мы ждем в машине, пора в школу. Бейли выпрямляется и молча проталкивается в ванную мимо сестры.

В десятом часу она слышит слабый стук в дверь. Выглядывает из-за жалюзи и видит машину, припаркованную у дома, гирлянды свисают из-под карнизов, в окнах мерцают электрические свечки, хотя у Зэйджеков по-прежнему темно. Взявшись за руки, Марк и Саманта развалились на диване, с головой уйдя в просмотр, и едва поднимают глаза, когда Кэрол Секстон со смущенной улыбкой проходит мимо, слишком высокая в туфлях на плоском ходу. Айлиш украдкой бросает взгляд на часы, Бейли с Молли уже наверху, и как только Кэрол уйдет, она кивнет Саманте, чтобы тоже шла домой. Кэрол запускает руку в объемную сумку и достает три жестянки. В глазах видны бессонные ночи, голос сдавленный. Прости, что навязываюсь, Айлиш, но мне нужно было тебя увидеть. Гостья осматривается, разглядывает столешницы, она здесь впервые, и Айлиш видит собственную кухню чужими глазами, горы тарелок и чашек у раковины, наполовину загруженную посудомоечную машину с открытой дверцей, корзину с грязным бельем, ожидающую своего часа, позвони Кэрол заранее, у нее было бы время прибраться. У тебя чудесная елка, Айлиш, мне бы такую, я в этом году елку не ставила, мне показалось, не знаю, показалось… Она хочет продолжить, но машет рукой. Понимаешь, вчера вечером мне захотелось содового хлеба, я даже не уверена, что люблю его, традиционный содовый хлеб, а тут распробовала, первая буханка вышла вкусной, вторая еще вкуснее, видишь ли, я накупила столько яиц, и, когда настроишься на выпечку, трудно остановиться, даже если мало в этом смыслишь, последний раз я пекла на школьных уроках по домоводству, а вчера на меня будто накатило, и я решила испечь еще и овсяных лепешек, о, как они пахнут, когда прямо из духовки, и немного фруктовых сконов, и фруктовый пирог по старому рецепту, который нашла в маминой кулинарной книге, и тут до меня дошло, что в прошлом году я не пекла рождественский пирог, так забегалась, и он, ну, Джим, был недоволен, сказал, что от пирога бы не отказался, поэтому вчера вечером я его испекла, а когда закончила, мне стало смешно, столько всего наделала, а собиралась всего лишь испечь содовый хлеб, и у меня совсем нет аппетита, а у тебя столько ртов, я и решила поделиться, вот рождественский пирог, вот сконы, вот крамбл… Запах привел Марка к стеклянной двери, он тянет носом, глазами спрашивая, можно ли ему войти. Айлиш качает головой, но Кэрол жестом приглашает его, наблюдая, как Марк берет тарелку и начинает накладывать на нее выпечку. Возьми еще для подружки, ты стал таким высоким, высоким и широкоплечим, совсем как отец. Тень пробегает по его лицу, когда Марк бормочет «спасибо» и выходит, на ходу запихивая в рот пирог. Кэрол поворачивается к Айлиш и разводит руками. Мне так жаль, я не подумала. Айлиш, наблюдая за ее смущением, на миг ощущает удовлетворение, волосы у гостьи непричесанные, седина у корней отросла на дюйм, она вспоминает ее на вечеринке несколько лет назад, из-за высоких каблуков Кэрол кажется выше всех мужчин, чувственный рот, созданный, чтобы дразнить и смеяться, все время разговора ее рука не отпускала запястье Ларри, любить Кэрол всегда было нелегко. Скоро она сядет в машину и вернется в свой тихий бездетный дом. Айлиш берет руку Кэрол в свою. Ничего, говорит она, он сердится не на тебя, он зол на меня, на весь мир, а мой второй сын на меня даже не смотрит, я пыталась поговорить с Марком о том, что происходит, но он только молчит, он все прекрасно понимает, видит, что происходит в стране, и он хочет изучать медицину, думаю, из него выйдет хороший врач. Она наливает Кэрол чай и без оглядки на часы позволяет говорить, понимая, что та слишком долго молчала, что, выговариваясь, гостья осмысливает происходящее, что, когда слова вылетают изо рта, разум следует за словами и наступает некая ясность. Айлиш слушает, думая о том, что хочет, но не может сказать, как тоже пыталась спрятаться от родственников и друзей, говоря себе, что надо отдаться работе, ища часы, которые даны, чтобы заполнить пустоту в теле, стремясь раствориться в детях, хотя именно дети возвращают ее к их отцу. Кэрол делает долгий глоток, смотрит в пустое пространство. Не могу перечислить, сколько людей перестали общаться со мной после того, как Джима арестовали, как будто это я в чем-то провинилась, почему нас заставляют чувствовать себя виноватыми, хотя это нам причинили зло. Айлиш невольно бросает взгляд на часы, встает, качает головой. Сейчас не время говорить — время хранить тишину, все вокруг перепуганы, наших мужей отняли у нас и забрали в эту тишину, иногда по ночам я ее слышу, громкую, как смерть, но это никакая не смерть, а просто незаконный арест, и ты должна повторять это себе снова и снова. Оказывается, она уже какое-то время стоит без дела, Айлиш подходит к раковине и начинает прибираться. На Пасху мы запланировали семейный отпуск, и я все еще верю, что у нас все сложится. Повернувшись, она видит, что Кэрол, наклонившись вперед, смотрит в сад мимо своего отражения в стекле, смотрит так пристально, словно пытается разглядеть в темноте какое-то предзнаменование. Что там снаружи, Айлиш? Белое на фоне дерева? Ленточки, Кэрол, белые ленточки, с тех пор как отец не вернулся домой, Молли каждую неделю выносит на улицу стул и привязывает их к дереву. Некоторое время они молчат, наблюдая за ленточками, которые колышутся на нижних ветвях. У меня такое чувство, Айлиш, что рано или поздно я возьму дело в свои руки. Айлиш отворачивается от окна и смотрит в спокойное, как маска, лицо. Кэрол молчит, затем встряхивает головой, словно прогоняя тяжелые думы, ладонью собирает крошки со стола и, привстав, бросает в мусорное ведро. Доктор прописал мне снотворные таблетки, но, Айлиш, как ты можешь спать, с тех пор как его забрали, я глаз не сомкнула, а прошлой ночью нашла на чердаке свое свадебное платье и снесла вниз, можешь представить, после стольких лет я все еще могу в него влезть.