Грани Власти (СИ) - Осадчук Алексей. Страница 52

В зале ощущалось напряженное ожидание. Каждый гость внимательно следил за происходящим. Некоторые переглядывались между собой.

Я почувствовал не себе взгляд. Обернувшись, я увидел бледное лицо Валери. В ее взгляде читалось напряжение и страх. Казалось, она вот-вот потеряет сознание.

Я лишь подмигнул ей и ободряюще улыбнулся. Но ее это нисколько не успокоило, кажется, даже еще больше взволновало.

— Сегодня! — продолжал герцог, полуобернувшись в сторону дяди Макса, на лице которого читалась решимость и непоколебимость. — Благодаря мудрости и дальновидности графа де Грамона, и графа де Марбо мы станем свидетелями объединения этих двух великих семей! Шевалье Максимилиан Ренар и виконтесса Аурелия де Марбо будут обручены!

Многоголосый шум прокатился по залу, но герцог поднял руку, призывая к тишине.

— Но перед тем, как продолжить! — воскликнул он, с насмешкой оглядывая своих гостей. — По давнему обычаю, я должен спросить: есть ли здесь кто-нибудь, кто против этого союза?

На мгновение в зале повисла напряженная тишина, все начали переглядываться. Люди ждали, осмелится ли кто-нибудь высказаться. Я видел, как замер Генрих де Грамон. Его левый глаз слегка подергивался от напряжения. Я увидел грустное лицо герцогини дю Белле и торжествующую физиономию графини де Грамон.

Возвышавшийся над всеми Эмиль де Марбо кровожадно скалился, поглядывая на свою бледную сестру.

Хм… А вот и мой выход. Протиснувшись сквозь толпу, я вышел вперед. На мне тут же скрестились все взгляды.

— Я — против! — мой голос прозвучал, словно гром среди ясного неба. Наши взгляды с Генрихом де Грамоном встретились.

Впервые я видел графа таким растерянным. Его привычная холодность и непоколебимость слетела, выставив наружу истинный облик Генриха. Неуверенного в себе труса, привыкшего решать все свои проблемы скрытно и исподтишка. Сейчас же ситуация обернулась таким образом, что граф де Грамон должен был встретить неприятности лицом к лицу, как на поле боя.

Он замешкался с ответом, и это все заметили. Веселившиеся до этого дворяне, учтиво раскланивавшиеся друг перед другом, на самом деле являются стаей кровожадных акул, которые не прощают слабости. А Генрих на мгновение показал, что он слаб.

Графу на помощь пришел герцог де Гонди, после того, как ему на ухо что-то прошептала Бланка. Видимо, она объяснила, кто я такой.

Кстати, принц Генрих смотрел на происходящее с широкой улыбкой. Ему явно нравился этот спектакль. Как и его прихлебателям. Одним из них был мой старый знакомый — барон фон Герварт. Астландец с кривой ухмылкой на лице сверлил меня колючим взглядом.

Гаспар Краон и маркиз де Онжес тоже были здесь. А вот Андре де Шатильона я не увидел. Думается мне, что он впал в немилость.

— Как это понимать, мессир? — серьезно спросил герцог де Гонди. Но в его глазах был заметен веселый блеск. Еще бы — такое шоу! Об этом маскараде будут говорить очень долго.

— При всем уважении, ваша светлость, — поклонился я. — Но что именно вам не понятно?

По рядам пошли шепотки. Глаза молодежи горели азартом, старшее же поколение смотрело на меня осуждающе.

От Эмиля-Жабы веяло угрозой. Он был явно взбешён. Виконт де Марбо смотрел на меня, словно хищная рептилия, которая готовилась атаковать наглую мошку. А его сестра, судя по ее потухшему взгляду, похоже, уже похоронила меня.

— Вы только что объявили о том, что вы против вашей помолвки с виконтессой де Марбо, — произнес герцог де Гонди. — Нам всем хотелось бы узнать — почему? Вы окажите нам такую любезность и удовлетворите наше любопытство?

На мгновение на лице правителя Юга мелькнула ухмылка.

— Что ж, извольте, — произнес я. — Причин несколько, но я назову лишь две. Во-первых, прекрасная виконтесса де Марбо не любит меня, а я, как человек чести, не имею права поступить так с ней.

По залу снова пошли шепотки, но в этот раз они были громче. «Старшие» возмущались дерзостью «этого юнца, который осмелился пойти против приказа главы рода» да еще и «по совершенно глупому и надуманному поводу». А вот молодежь была явно на моей стороне.

Молодые дамы, обмахиваясь веерами, обжигали меня заинтересованными взглядами, а взоры юношей воодушевленно горели восхищением. Еще бы… Я посмел пойти против «системы». Наверняка большинство из них уже обручены или состоят в браке с теми, кого они не любят. Сколько разбитых сердец скрываются за этими панцирями, которым имя «долг перед родом». К слову, Бланка де Гонди не сводила с меня восхищенного взгляда. Аурелия же выглядела растерянной, словно она видела меня впервые.

Я обвел взглядом задние ряды, где стояли музыканты и слуги. Сегодня здесь присутствовало много знаменитых менестрелей. Уверен, уже этой ночью по столице разлетятся новые баллады о «Мече-Бастарде».

— А, во-вторых, в ближайшие месяцы мне будет не до женитьбы, — произнес я с поклоном. — Полагаю, ваша светлость, я удовлетворил ваше любопытство?

Герцог де Гонди явно хотел вытянуть побольше из сложившейся ситуации и максимально продлить удовольствие созерцания этого спектакля. Он уже было вознамерился продолжить наш диалог, но тут, наконец, пришел в себя граф де Грамон, лицо которого покрылось красными пятнами. Он яростно воскликнул срывающимся голосом:

— Наглец! Ты очень долго испытывал мое терпение! За неповиновение я объявляю тебя изгнанником рода! Отныне ты сам по себе!

Зрители замерли, ловя каждое слово. Над залом повисла гробовая тишина. Похоже, никто не ожидал от графа такого хода. Они ведь не знали, что я уже успел «подбросить дровишек в этот костерок».

Герцог де Гонди слегка нахмурился и посмотрел на дрожащего от переполнявшей его ярости Генриха. Даже принц, все это время наслаждавшийся представлением, удивленно воззрился на дядю Макса.

Правда, некоторые «старики» удовлетворенно закивали, а вот молодые люди смотрели на графа с явной неприязнью.

— Мессир, я вас услышал! — громко произнес я без поклона.

Вот, собственно, и все. Теперь надо мной только король. Именно эту информацию и донесет до Карла III его шут, который до конца этого бала уже будет обо всем знать.

Кико вложит в уши короля, что его новый маркграф выпал из-под влияния своего рода, глава которого теперь не будет совать свой нос в дела марки. Отныне он зависит только от милости своего правителя и предан только ему. И новый маркграф де Валье не побежит спасать свои земли или земли рода от захватчиков, как это сделал лорд Грэй, забыв при этом о приказе его величества.

Но у меня было еще одно незаконченное дело…

Эмиль-Жаба, все это время молча гипнотизировавший меня ненавидящим взглядом, сделал порывистый шаг вперед и громко объявил:

— Ты — жалкий мерзавец и подлец! Своим низким поступком ты опозорил мой род! Этот позор будет смыт твоей кровью, мерзкий слизняк!

Гнев, охвативший Эмиля, делал его черты лица еще более искаженными. С каждой секундой в его облике все меньше и меньше оставалось человеческого.

Люди шарахнулись в стороны. Началась трансформация.

Ниссе была права. Эмиль — ящеролюд. Это такой редкий вид оборотней. На самом деле, со слов Итты, эти ребята, в отличие от вервольфов, менее агрессивны. Если их не трогать, они вряд ли нападут первыми. Но в случае с Эмилем произошел сбой из-за вмешательства ведьмы.

— Виконт! — ледяным тоном произнес я. — Назовите время и место!

— Ты сдохнеш-ш-шь прямо сейчас-с-с! — голос Эмиля уже походил скорее на шипение, чем на человеческую речь.

Став еще выше и шире в плечах, ящеролюд развел в стороны длинные руки, заканчивающиеся толстыми когтистыми пальцами, а затем прыгнул вперед.

Это было быстро. Очень быстро. И не удивительно — именно так и должен двигаться сильный медиус. Эмиль явно развивал свой странный дар и достиг высокого уровня. Пожалуй, не считая Сигурда и лорда Грэя, виконт де Марбо — один из самых сильных одаренных, которых я видел.

Трансформация оборотня повергла присутствующих в шок. Похоже, здесь мало кто знал о ящеролюдах. Бальный зал наполнился многоголосым шумом. Некоторые дамы, впечатленные открывшимся зрелищем, лишались чувств, падая на руки своих кавалеров. Вокруг нас с виконтом образовался широкий круг.