Призрачные сердца (ЛП) - Кейн Ариана. Страница 15

— Нет! — я вскрикнула, и мои щеки мгновенно залились краской.

Как я могла объяснить ему, что хотела бы спать, купаясь в его запахе? Что воздух в его машине вызвал у меня реакцию Павлова, и у меня текли слюнки всю дорогу до города этим утром? И даже когда он вел себя как придурок. Мое тело и мой разум, похоже, не могли прийти к согласию относительно того, что являлось здравым смыслом с точки зрения химии тела, которой мы должны подчиняться.

— Я имею в виду, ты не обязан. Я поменяю их завтра утром для тебя.

Я пыталась улыбнуться, чтобы скрыть свое смущение, но у меня ничего не получилось.

— Что бы ни сделало тебя счастливой.

— Ага, — ответила я, потому что не знала, что сказать, чтобы стереть мою глупость.

Прежде чем уйти, он тихо сказал:

— От чего бы ты ни бежала, я могу помочь.

Не желая показывать выражение абсолютной уязвимости, которое мгновенно появилось на моем лице, я отвернулась и порылась в своей сумке, чтобы убедиться, что ничего не пропало.

— Ты не знаешь, отчего я убегаю, — пробормотала я.

— Ты не знаешь, на что я способен.

Я перестала рыться в своей сумке и повернулась, чтобы посмотреть на него.

— Хорошо, — прошептала я.

Он одарил меня лишь слабой улыбкой, но этого достаточно, чтобы мое сердце учащенно забилось.

Глава шестая

АЛЕКС

«Я гребаный идиот», — думал я про себя, пока Фрейя продолжала смотреть на меня, засунув руки в сумку и широко раскрыв глаза. Почему она снова в моем доме? О, точно, я позволил своему члену водить меня за нос в момент слабости. Плюс этот гребаный Джастин. Я знал, что этот подлый ублюдок натворил.

Она перестала рыться в своей сумке и встала с пола.

— Ты голоден?

— Нет.

— Лжец, — она прошла мимо меня и открыла холодильник. — Я готовлю лазанью.

— Пожалуйста, — сухо сказал я. — Чувствуй себя как дома.

Румянец залил ее щеки, но она продолжила доставать продукты из холодильника, игнорируя мой комментарий.

Я действительно не знал, что делать, пока она готовила, поэтому сел за обеденный стол и наблюдал за ней. Она начала что-то помешивать на плите, отчего комната наполнилась ароматом шипящей говядины. Она нахмурилась, когда заметила, что я наблюдал.

— Пожалуйста, не сиди здесь.

— Просто хочу убедиться, что мой дом все еще стоит, когда ты закончишь.

Она обернулась и направила на меня нож, поджимая губы, как будто это должно меня напугать. Я рявкнул что-то, что могло походить на смех и ухмылку.

— Расскажи мне, почему ты здесь.

Она повернулась ко мне и улыбнулась фальшивой улыбкой.

— Как насчет вместо этого, хотя это звучит как фантастический разговор, ты пойдешь примешь душ, или… Я не знаю.… пойдешь сруби дерево или совершишь любой другой мужественный поступок, который, по твоему мнению, должен быть совершен.

Я сложил руки на груди.

— Мне нужно знать, кто укрывается в моем доме.

Чертова дразнилка опустила палец в мясную смесь на плите и посмотрела мне в глаза, когда засунула его в рот мимо своих губ. В ее глазах светилось какое-то незнакомое чувство, которого я давно не испытывал, и у меня стало нехарактерно сухо во рту.

— Ладно, пусть будет душ, — пробормотал я, вставая из-за стола и с трудом побрел в ванную.

Я закрыл глаза и прислонился ладонью к двери, сдерживая стон.

Я гребаный идиот.

ФРЕЙЯ

Пока лазанья готовилась в духовке, ее восхитительный запах разносился по маленькому дому, я приняла душ, как только Алекс закончил с ванной. Он занят просмотром какого-то остросюжетного фильма по телевизору с плоским экраном, установленному над камином, который выглядел как топ-модель, но я увидела, что он уже сменил простыни на кровати и застелил ее для меня. Облом.

Я переоделась в свои любимые зеленые штаны для йоги и просторную белую футболку, мой любимый удобный наряд для безделья, похлопывая себя по спине за то, что утром запихнула именно эти предметы одежды в сумку. Просто так получилось, что мои брюки того же цвета, что и глаза Алекса. Чистое совпадение, вот и все.

Когда я вышла из ванной, таймер на духовке давно закончился. Алекс стоически стоял у окна, обхватив рукой стакан. Кепки нигде не видно, а рукава небрежно закатаны по локоть. Я впервые видела его таким расслабленным.

— Ты уже поел? — спросила я, надеясь не напугать его.

Он не смотрел на меня, когда ответил:

— Нет, не голоден.

— Хорошо. Ни один человек в истории никогда не был — не голоден.

Я пошла на кухню готовить зеленый салат. Когда я открыла духовку, в помещение ворвался аппетитный запах, и я краем глаза наблюдала за Алексом. В то время как восхитительный аромат душил меня до чертиков и заставил мой желудок урчать от желания настоящей еды, я услышала шорох позади себя. Алекс медленно тащился на кухню, явно не желая сопротивляться запаху.

— Что ты готовишь? — он пытался казаться ворчливым, но я только улыбнулась про себя. Именно этого я от него и ожидала.

— Лазанья и салат. Хочешь? — спросила я.

Он пожимает плечами.

— Я мог бы поесть.

— Хорошо. Тогда садись.

Я указала лопаточкой на табурет.

— Да, мэм, — ответил он, устраиваясь на сиденье.

Я улыбнулась шире. Это первая нотка естественной, безоговорочной легкости, которую я почувствовала в Алексе с момента нашей встречи. Я наложила щедрую порцию на его тарелку и поставила перед ним. Он набросился, не дожидаясь меня, с аппетитом отправляя в рот приготовленное мной блюдо. Я ничего не могла поделать, но меня пронзил луч удовлетворения каким-то странным, кажущимся примитивным способом от того, что я только что накормила самца. Этого самца, а не просто любого самца. Как будто он мой мужчина. Мне захотелось ударить себя кулаком в грудь с воинственным криком. Мне казалось, что это личный успех — видеть, как он пережевывал мою еду так, словно от этого зависела его жизнь.

Его тарелка пуста за считанные минуты, и он посмотрел на плиту.

— Хочешь еще? — предложила я, и он кивнул.

Он сделал движение, чтобы встать, но я быстрее. Я надавила на его плечо, убеждая оставаться на месте, и взяла его тарелку.

Он начал наслаждаться вкусом второй тарелки, насколько я могла судить, наблюдая, как он замедлился, словно смакуя ее.

— Это вкусно, — признал он между укусами. — Ты умеешь готовить?

— Всего несколько вещей. Ничего безумного.

— Я бы сказал, что это безумие, — он указал на свою тарелку, и мои щеки вспыхнули от его похвалы. Что со мной не так? — Я не ел домашней еды уже… лет десять, я думаю.

— Что? — удивленно выпалила я. — А как же твоя семья? Я слышала, она большая. Разве твоя мама тебе иногда не готовит?

Он перестал жевать и бросил на меня холодный взгляд.

— Я вижу, кто-то был занят сбором сплетен, — он раздражен моим вопросом, это все, что я могла сказать. — Моя мама умерла, так что нет, она никогда готовит для меня.

Я нахмурила брови, хотя внутренне поморщилась от своей оплошности.

— Я думала, твоя мама…

Я помнила, Донна упоминала, что его мама беспокоилась о нем.

— Если ты имеешь в виду Стеллу, то она не моя мать.

Его губы сжались в тонкую линию, прежде чем он встал и отнес тарелки в раковину. Я не знала, кто такая Стелла, но боялась спрашивать.

— Прости, Алекс, — попыталась я извиниться, но он только пренебрежительно махнул рукой, помыл тарелку и столовое серебро и вернулся на диван.

Я почувствовала себя куском дерьма. Моим единственным намерением было сделать его день лучше и показать ему, как я благодарна, но в итоге все обернулось печалью. Такое чувство, что так бывало всегда.

Я убрала на кухне после своего беспорядка и заняла позицию, чтобы незаметно подкрасться к нему на мгновение. Он сидел на диване со стаканом в руке и смотрел в огонь, который развел перед ужином. Вечером воздух становился прохладнее, а огонь добавлял ровно столько уюта и тепла, что я чувствовала себя немного лучше. Я расправила плечи и пошла на поле боя. Я села на диван в двух футах от него и посмотрела на него.