Кровавые розы (ЛП) - Прайор Линдси Дж.. Страница 30

Это было совсем не так, как она себе представляла. Всё было так просто. Так просто. Так потрясающе просто. Как будто что-то щёлкнуло в её олове. Или что-то отключилось.

Было так, словно она находилась в тумане — в тумане, где она знала всё, что происходило. Как будто все те ментальные блоки, которые останавливали её раньше, по какой-то необъяснимой причине просто не имели значения.

По крайней мере, она думала, что будет чувствовать себя иначе. Она думала, что что-то сработало — темнота, которая так долго пугала её. Но не было ничего — ничего, кроме глубокого чувства насыщения и завершенности. Возможно, она не чувствовала себя по-другому, но ей пришлось признать, что что-то явно происходило. Должно быть так и есть, раз она вот так уступила. Трансформация, наверное, началась просто от пребывания в его присутствии, от пребывания в Блэкторне. Может быть, трансформация была просто медленнее, чем она думала.

Реальность того, насколько катастрофичным это могло бы быть, поразила её сильно и быстро.

Она посмотрела на Калеба, который стоял боком в паре метров от неё и застёгивал джинсы.

Калеб, который взял её страх и тревогу и без усилий преодолел их в течение нескольких минут — именно то, что она считала невозможным, не в последнюю очередь с вампиром. Мысли о том, что он заставил её чувствовать, всё ещё проносились через неё. Опьяняющий трепет от его прикосновения — прикосновения, которое всё ещё приятно ощущалось на её коже. Незнакомая боль до сих пор пульсировала внутри неё. Она задавалась вопросом, было ли это тем, на что были способны все вампиры — если это было то очарование, которое видела Алиша, которое видели другие. Или она задавалась вопросом, был ли дело исключительно в Калебе. Если он был способен заставить кого-то чувствовать себя подобным образом.

Но это было явно что-то, чего он не испытывал в ответ, судя по тому, как он привёл себя в порядок, как будто просто занимался собой после душа. Никогда ещё не было так ясно, насколько он хорош в том, что делает. Это была его работа — она была его работой. И его отстраненность доказывала это. Весь этот акт был не более чем притворством, чтобы показать ей, что он главный не только физически, но и эмоционально. Он намеревался доказать свою точку зрения, и ему это удалось.

И она непростительно пялилась на него снизу вверх, как школьница, влюблённая в рок-звезду.

Гнев, который она должна была направить на Калеба, она направила на себя. Гнев из-за того, что позволила ему пометить себя самым оскверняющим образом из всех возможных. Потому что именно так она себя и чувствовала — осквернённой. Использованной мастером своего дела, для которого соблазнение было таким же простым и рутинным делом, как одевание по утрам.

Единственные вещи, в которых, как она думала, она была хороша — самоконтроль и презрение к вампирам, — и она с треском и непростительно провалилась и в том, и в другом.

Она опустила взгляд в пол, зная, что любое выражение самодовольного торжества на его лице, в его глазах сломит её. Вместо того чтобы искупить свою вину, она доказала, что является именно той, в чём он её обвинял.

Он был прав: она не могла сдерживать это так долго.

— Не нужно выглядеть такой травмированной, — сказал он, нарушив молчание.

Она настороженно взглянула на него, смущение сковало её взгляд.

— Этого не должно было случиться.

— Немного поздновато для такого рода решений.

— Я просто говорю.

— Луна не упала с неба, землетрясения не произошло, огненные разряды не пожирают землю. Вряд ли это глобальная катастрофа.

Его беспечность, намеренная или нет, глубоко поразила её.

Он отвернулся от неё и подошёл к камину. Он подбросил в тлеющие угли ещё пару поленьев. Он о чём-то размышлял, глядя на потрескивающие и плюющиеся в разгорающемся огне поленья. Что-то, что заставляло его опустить голову и опереться руками о каминную полку.

Она задавалась вопросом, понимал ли он тоже, насколько опасно близки они были. Возможно, он был так же увлечён моментом, как и она, и теперь реальность поразила и его тоже.

Когда Калеб потянулся к своим сигаретам на каминной полке и прикурил одну, она встала со своего места и неловко замерла.

— Это должно закончиться сейчас же, Калеб. Ты должен отпустить меня.

Когда он не обратил на неё внимания, она сделала несколько осторожных шагов по направлению к нему.

— Я серьёзно, Калеб. Чем дольше ты держишь меня здесь, тем большему риску подвергаемся мы все. Теперь-то ты должен это понимать.

— Должен признаться, я не ожидал, что ты так легко сдашься, — он выдохнул короткую струйку дыма и посмотрел на неё через плечо. — Не после всех твоих заявлений.

Она почувствовала острую боль где-то глубоко в душе.

— Тебе обязательно говорить об этом так холодно?

— А как ещё ты хочешь, чтобы я выразился?

Она увидела гнев в его глазах, негодование, и ей не хотелось признавать тот факт, что это причиняло ей такую же боль, как и пугало.

— Поверь мне, ты и вполовину не так удивлён, как я.

Он вдохнул, а затем снова упёрся обеими руками в каминную полку.

У неё сжалось горло.

— Ты сердишься на меня. Почему?

Он снова взглянул на неё, его глаза потемнели, несмотря на вновь вспыхнувший в камине огонь.

Она шагнула к нему.

— Ты сам это спровоцировал. Не я.

— Насколько я припоминаю, что ты советовала мне укусить тебя. Мне вспоминается, ты угрожала моему брату.

— Сгоряча. Я была зла.

Она нахмурилась и сделала ещё один шаг к нему.

— Не смей винить меня в этом! Не искажай это в своих собственных целях.

— Как? Сказав всё как есть?

— Всё было совсем не так.

— Нет, потому что я весь в царапинах и синяках от твоих попыток отбиться от меня.

Она ошеломлённо уставилась на него, раздражение закипало в её груди.

— Так это была проверка?

— Как будто ты не знала.

— И я потерпела неудачу, верно? Ты подставил меня, и теперь я виновата за последствия? Я не могу победить, не так ли? Обречена, если выиграю, и обречена, если не выиграю.

Он повернулся к ней лицом. Он снова затянулся и опустил руку с сигаретой.

— Тебе не идёт разыгрывать мученицу, Лейла.

Это был первый раз, когда он назвал её по имени. Имя на мгновение обезоружило её, слишком соблазнительно сорвавшись с его губ.

— Может, и нет, но роль законченного ублюдка тебе явно идёт.

Его улыбка была мимолетной.

— Вот это боевой дух серрин, к которому я привык.

— Мой гнев не имеет ничего общего с тем, что я серрин! Это потому, что меня держит в заложницах посреди Блэкторна кровожадный вампир, у которого явно нет никаких принципов!

Его губы, изогнувшиеся в подобии улыбки, разозлили её ещё больше.

— Лишённый каких-либо принципов?

— Не ухмыляйся тут мне, — предупредила она. — Я доказала тебе, что я сама по себе. Ты знаешь, что всё сказанное мной правда.

— Потому что ты раздвинула ноги перед первым вампиром, который проявил к тебе немного внимания?

Она резко выдохнула, не веря своим ушам, и покачала головой.

— Думала, я остановлюсь? — спросил он. — Обычно я бы так и сделал. Девственницы действительно не в моём вкусе. Они прям лидеры по отбиванию у меня интереса. Но, по крайней мере, теперь ты видишь, что провозглашенный самоконтроль не так плотно упакован, как тебе хотелось бы думать.

— Всё было совсем не так.

— Нет? Свидетельства, полученные во время нашей игры, напрашиваются на иное. Ты же не собираешься притворяться, что тебе не понравилось, правда? Только результат сделает эту ложь несколько прозрачной. Ты не можешь скрыть очевидное, недолетка, даже за такими яростными словами.

Она прищурила глаза, в них закипала ярость.

— Ты высокомерный, тщеславный, самодовольный…

— По истечению каждого часа, проведенного здесь, ты будешь понемногу разрушаться. И твоё уничтожение уже началось. Извини, милая, но так уж ты устроена. Именно об этом я тебе и говорил. Молодец, что смогла сказать «нет» всем этим милым человеческим мальчикам все эти годы, но единственные мужчины, которые когда-либо будут заводить тебя, это те, убивать кого ты создана. Не волнуйся, теперь, когда ты уже отдалась мне, всё станет легче… теперь ты увидела, как это легко, что в этом нет ничего особенного.