Воин света (СИ) - Ромов Дмитрий. Страница 52

Ветер-ветер, ты могуч…

— Твою мать!!! — ревёт Злобин. — Это не деньги! Брагин, какого хрена!

Ну, собственно, такого, Леонид Юрьевич, хрена. Такого… Подстава, как вы понимаете. А сделка, скорее всего, проходит совсем в другом месте! Интересно, в каком…

— Чего молчишь?

— Думаю! Спросите мента, как они здесь оказались?

— Капитан, ко мне!

Капитан оказывается из Московского ГУВД, тут же находятся и оперативники. Выясняется, что дело на контроле лично у Щёлокова. В подтверждение важности на территорию въезжает куча милицейских машин с маячками и сиренами. Практически, Голливуд.

На контроле Щёлокова — это серьёзно. Причём, Чурбанов, скорее всего не знал, иначе он бы мне сообщил. Я так думаю… Значит, была повышенная секретность. Почему? Что-то мне кажется, будто ветер дует из одного из секретарских кабинетов ЦК.

А может, и не из одного. А может, просто кажется. А если не кажется, интересно, знал ли Гурко, что его шеф замутил? И вот ещё хороший и важный вопрос. А кто меня-то сюда «пригласил» — грузины или менты?

— Егор! — искрит и пускает молнии Де Ниро. — Чё за херня⁈ Наркотики где-то есть?

— Сто процентов. И покупатели есть.

— Где? Думай!

Да, я и так думаю! Последний раз, когда я видел Айгюль, она была под кайфом… Была под кайфом и обмолвилась про мелькомбинат. Да. Как она сказала? Мы едем на мелькомбинат. Мелькомбинат! Точно, да, она сказала именно так, но было что-то ещё… Только вот что?

Меня охватывает неприятное зудящее чувство от того, что не могу вспомнить что-то важное. Блин! Что она ещё говорила? Вообще-то она несла кучу всякой пурги… Но что-то было такое, что я хотел уточнить у неё… Да… Хотел уточнить но отвлёкся и забыл… Ёлки… Мы едем на мелькомбинат. Мелькомбинат… Мелькомбинат… Блин! Ярмарка! Точно!

«Пропади ты пропадом, завтра будет вместо ярмарки мука… Чтобы никто не подумал»… Вот оно! Ярмарка!

— Леонид Юрьевич, ярмарка! Они на ярмарке!

— Какой ещё ярмарке, что ты несёшь⁈ — зло кричит он.

— Ну, я лично знаю только одну ярмарку! В Лужниках! А вам что-то ещё приходит в голову?

— Я и её не знаю. — мотает он головой.

— В Лужниках! Там есть большое пустое пространство, и людей не бывает!

В этот момент что-то происходит. Оживление, какой-то новый, дополнительный шум. Мы поворачиваем головы и видим, как видавшая виды «копейка» Мамуки рвёт с места и несётся в сторону от ворот. Она подлетает на кочках и хлопает открытым багажником, но не останавливается и из последних сил мчится прочь.

Менты бросаются по машинам, но проблема в том, что их «Волги» и «Москвичи» находятся по эту сторону железнодорожного полотна, а Мамукина «жига» — по другую. И перескочить через это препятствие не представляется возможным, потому что полотно проложено по небольшой насыпи. Можно только объехать там, где насыпь сравнивается с землёй. Поняв это, милицейские тачки резко разворачиваются и едут в объезд, а Мамука тем временем скрывается за зданием склада.

Злобин поворачивается к одному из своих архаровцев и ткнув указательным пальцем в сторону «Шишиги», резко показывает по направлению скрывшихся из виду беглецов.

— Леонид Юрьевич, не надо! — кричу я ему прямо в ухо. — Он нам ещё пригодится! Пусть идёт!

Де Ниро машет рукой и даёт команду грузиться по вертолётам.

— Быстро, вашу мать! — орёт он и бежит к ближайшему к нам борту. — Брагин, не отставай!

Я бросаюсь за ним, а навстречу нам кидается спецназовский капитан.

— Товарищ генерал, это подозреваемый! — показывает он на меня. — Я должен его доставить…

— Дурак! — перебивает его Де Ниро. — Это мой агент! Пошёл вон!

Мы взмываем над мелькомбинатом. Я смотрю в окно. Тачка Мамуки стоит, уткнувшись в кучу песка. Двери открыты, багажник открыт и три быстрых, как сайгаки фигуры несутся прочь, отбрасывая длинные тени, хорошо заметные сверху.

— Куда⁈ — ору я, будто они могут меня слышать. — Там река! Балбесы!

А, нет, не такие уж и балбесы. Я замечаю, что в этот самый момент от разгрузочного терминала на берегу, отходит пустая баржа-зерновоз.

Та-да та-да та-да та-да та-да та-да

Та-да-да-дам!

Та-да та-да та-да та-да та-да та-да

Та-да-да-дам!

На земле весь род людской

Чтит один кумир священный

Он реальный царь вселенной

Тот кумир телец златой

Мы идём низко, звук моторов тоже низкий, вибрирующий, проскакивающий через такты, заставляющий содрогаться внутренности. И как чудо, пробиваясь сквозь густой, рассечённый винтами воздух, лязг и грохот моторов, до меня доходит завораживающий голос. Звучит бой литавр, воют скрипки, звенят тарелки, рассыпаются золотом арфы и стонут виолончели.

Люди гибнут за металл!

Смешиваясь с механической какофонией, музыка тянется за низко летящими, зловещими чёрными силуэтами вертолётов.

Баржа отходит от берега. Мамука прыгает на борт, проскакивая над увеличивающейся пропастью, а за ним и его дружки. Беглецы пробегают вперёд, подальше от терминала и падают на палубу, а над их головами проносятся пули преследователей, оставшихся на берегу.

Люди гибнут за металл!

Та-да та-да та-да та-да та-да та-да

Та-да-да-дам!

— Надевай! — приказывает Злобин и бросает мне бронежилет.

Низко над рекой, над дорогами, над парками, как три бескрылые птицы смерти, как три огромных обожравшихся дракона мы летим на поиски новой добычи, разыскивая глупых людишек, отдающих жизни за презренный металл. Пролетаем над стадионом и заходим над точкой.

— Смотри!!! — показывает Злобин пальцем.

Та-да та-да та-да та-да та-да та-да

Та-да-да-дам!

Таки и есть! Вот они! Пять машин. Несколько человек по кругу — периметр безопасности. Перетаскивают мешки из одной машины в другую.

— Вовремя!!! — орёт Злобин и глаза его горят страшнее, чем у Мефистофеля в исполнении Магомаева. — Грузят! Садимся! Быстро!!!

Мы появляемся, как гром среди ясного неба, как кара небесная. Впрочем, глядя на Злобина и на адский огонь в его глазах, понимаешь, что кара эта явно не с небес.

Та-да та-да та-да та-да та-да та-да

Та-да-да-дам!

Вертолёты приземляются максимально близко к месту обмена, едва не сбивая участников с ног потоками воздуха. Бойцы выскакивают, бегут, окружают. Раздаются выстрелы. Твою дивизию, бандосы всё-таки идиоты. Какого хера вы палите? Не видите кто против вас играет?

Несколько человек успевают сориентироваться и дают дёру, прежде чем выскакивает первый боец из ещё не приземлившегося вертолёта. Чует кошка, чьё мясо съела. Жареным запахло конкретно. Беги или убей себя.

И они бегут. Но что значит «бегут», когда речь идёт о почтенном джентльмене, не старике, конечно, но и не о юноше. Лишний вес и другие излишества, нервы, заболевания, удары судьбы, оставившие глубокие шрамы — всё это не слишком-то способствует быстрому бегу и ровному дыханию.

А один из бегунов оказывается очень похожим на Фархада Шарафовича Матчанова. Не смешно, Фархад Шарафович. Не смешно. Злобинские терминаторы бросаются в погоню и не оставляют ровно никаких шансов беглецам. Ни одного даже самого маленького шанса.

И вот, когда я уже не сомневаюсь, что песенка Ферика спета, так же, как и песенка тех, кто бежит перед ним, внезапно ситуация коренным образом меняется. Как из-под земли появляется белая «Волга» и резко тормозит.

Откуда? Откуда она взялась? Откуда взялась эта тачка? Визжат тормоза, машина останавливается прямо перед Фериком, и он, дёрнув на себя заднюю дверь, вваливается в авто. Группа товарищей, отбежавшая чуть дальше, быстро сообразив, что к чему бросается назад к машине и к приближающимся спецназовцам госбезопасности.

Если начнут разворачиваться, преследователи успеют добежать и тогда… Я не узнаю, что тогда, поскольку машина рвёт с места прямо, туда, где выезда нет. Это точно. Впрочем, это лишь обманный манёвр.