Чертова женщина (СИ) - "Юэл". Страница 8

И снова мысли перенесли на два дня назад. В тот день, пока мы с ее невоспитанным дядей стояли около старой хижины, она с теткой быстро обсудила возможности и нашла отличное решение.

— Ну, что падшая женщина, встала? — спросил мужчина, когда циркачка вышла, придерживая Лана за талию. Полоснуло девчонку не слабо, как ни крути.

— Повторяю, еще раз, — голова болела от количества, выпитого накануне алкоголя. Не говоря уже о том, что всю ночь, потратил на спасение девчонки, которая бредила. Поэтому я чуть ли не чеканил каждое слово. — Никто! Не трогал! Вашу! Племянницу!

Ее дядя был одним из тех, кто упивался властью и могуществом. Уж не знаю, в чем было его сила, но он определенно неплохо пользовался ей. Девушка вжалась в крупную цыганку так, что исчезала на ее фоне.

— Ты обязан на ней жениться!

Слова циркачки прозвучали как гром среди ясного неба. Я медленно повернулся к ней вполоборота, и внимательно посмотрел в желтые глаза. Надежда на то, что это шутка таяла как льдина на разгорающейся сковороде.

— Что значит жениться? Вы что, сдурели? — не постеснялся я в высказываниях? — Я, даже имени ее не знаю.

— Ланой ее зовут. — не приняла мои слова всерьез женщина. — Ты ее попортил! Теперь должон жениться на ней.

— Это выход. — послышалось позади.

— Да не прикасался я к ней. — возразил я громче, чем планировал. — А затем повернулся к Лане всем телом, и обратился уже только к ней. — Скажи им.

Вместо ответа, девушка низко опустила голову.

Тогда-то я и понял, что она с бабкой сговорилась. Ее миловидное личико умело отлично притворяться.

Было два варианта: первый — идти в органы управления, ставя под удар всю миссию и подключая королевскую чету Эрелим. Второй — сыграть свадьбу. Результат — мои покои, в которых все привычно и удобно, ушли жене, а мне приходится ютиться в дальней гостевой, и страдать от бессонницы из-за жесткой кровати.

Неужели я размяк? Стал похож Рика, который даже в мыслях, не готов вернуться к работе трубочиста. Может, и я подобно ему, стал неженкой, привыкшей к роскоши.

Отойдя от окна, я вновь рухнул на постель. Было бы неплохо, хоть немного поспать. Но мысли вновь, и вновь возвращались к той, что голой возвышалась в МОЕЙ ванной.

Чертова кровать!

Чертова свадьба!

Чертова женщина!

Еще и реветь удумала. Странным образом, она стала первой, чьи слезы не вводят в ступор, а выводят из себя. Или, может, я стал невосприимчив к женскому горю?!

В любом случае для окружающих, она, моя жена, внутри моего дома — мы чужие. Поутру надо будет поговорить с Ниной и обрисовать ей ситуацию. Этой милой старушке, у которой в детстве мы воровали яблоки, я доверял как себе. За змейкой, что теперь живет в доме, нужен глаз да глаз. Отсутствовать придется долго, потому, четкие указания и постоянная слежка лишними не будут.

***

Горячий крепкий кофе, был как нельзя кстати. Нина знала, что наливать поутру, после пары бутылок крепкого напитка уничтоженных перед сном. Особенно когда на сон было потрачено, не более трех часов.

— А где же твоя жена?

— А мне почем знать?

Первым делом, я поговорил со старушкой. Поведав ей о формате своего с Ланой брака, попросил докладывать мне обо всем, что происходит в доме, и за его пределами, пока меня нет. Нина, что отчасти заменила мне кого-то вроде мамы или бабушки, пришла в недоумение.

— Это очень странно сынок. — поделилась она. — Ежели она еще девка, то зачем стремиться к браку с тем, кого первый раз видишь.

— О чем ты? — не сразу сообразил я.

— Думаю, женка твоя понесла от какого-нибудь циркача. А к тебе в супружницы набилась, дабы скрыть свой позор. Знаешь ли, это в вашем высшем свете всякие гадости. У простых людей за такое изгоняют, ежели не убивают.

Я чуть не поперхнулся.

— Вот тебе и причина слез по поводу отказа от продолжения рода. Определенно не из-за моей неземной красоты. Змея, как пить дать змея.

Нина, отвесила подзатыльник, что означала — последует нравоучение.

— Ну, такое долго не скроешь. — продолжала Нина, — Скорехонько узнаем. Но, коли уж, ты женился, то будь добр к ней.

— Добр?

— Конечно. Ты клятвы дал? Дал. Ты в жены взял? Взял. Ты в дом привез? Привез. Никто не заставлял, мог отказаться.

Она права. Мог. Не отказался.

— Тем более, я тебя воспитала приличным мальчиком. Свой гнев ты на поле бои срывай, а дома будь добрым и щедрым. По крайней мере, до тех пор, пока она не натворит делов. Пока, с твоих слов, она лишь только промолчала. Может, струсила просто.

Вот как бабка умудрилась змею превратить в зайца, ума не приложу.

В столовой послышался тихий перестук каблуков. Подняв голову, я увидел перед собой Лану, с красными опухшими глазами. На ней было вчерашнее свадебное платье.

— Кхе-кхе…

Я перевел взгляд на Нину, которая многозначительно указывала на стул. Тяжело вздохнув, я указал девушке на место слева от себя.

— Садись. Сейчас Нина принесет завтрак.

Она проследовала на указанное место. После того как ей накрыли завтрак, девушка долго смотрела на яичницу, с хлебом и беконом, сладкий десерт, и свежие фрукты. Затем перевела взгляд на три ряда приборов, и с растерянным видом, застыла.

Я тоже не был воспитан в богатой семье, и о придворном этикете узнал от Виктора. Наставник был строг во всем, что касалось обучения. Умение вести себя за столом, не стало исключение. Но еще несколько лет назад, у меня было такое же выражение лица. В отличие от Виктора я не помог девушке. И она, отчаявшись разобраться в вилках, ножах и ложках, грызла кусок хлеба и запивала его горячим чаем. Хотел оставить без внимания, но по причине довольно голодного детства, не смог.

— Не имеет значения, как и чем ты ешь, когда мы за столом одни. Выписанная Дианой гувернантка, научит тебя всему, что необходимо знать. Но оставь это для гостей.

— Как скажете. — тут же согласилась она, но к завтраку, так и не притронулась.

Этот факт снова заставил закипать кровь. Решила умереть от голода? Или, быть может, Нина права, и девушка носит ребенка? Боится утренней тошноты, и, как следствие, разоблачения своей тайны?

— Почему ты в свадебном платье?

Лучше переключить внимание. Я чувствовал, как тело напряглось от раздражения, на скулах заходили желваки, а руки сами собой сжались в кулаки.

— Королева забрала мою одежду. Другой нет.

— Нина, — обратился я к старушке, которая принесла мед. — есть какая-нибудь одежда?

— Да разве ж можно, чтобы госпожа ходила в нарядах служанки?

— Ничего, я…

— Ты права. — перебил я Лану. — Нужно выписать портниху. Срочно отправь Андре, пусть привезет Сьюзан. Скажи, нужно минимум три дюжины нарядов. И пускай захватит несколько готовых.

Стоило поварихе скрыться за огромной аркой, как девушка попыталась оспорить мое решение.

— Зачем столько? Хватит и двух. Я…

— Потому что, для всех, мы супруги. — Не было никакого желания слушать лживые речи. — Я думал, мы вчера обговорили условия. Одним из условий было то, что ты ни в чем не будешь нуждаться.

— Вы правы, господин. — Снова согласилась она, не поднимая головы. — я могу идти?

Решила быть паинькой?

— Ты не поела.

— Я наелась.

— Куском хлеба и двумя глотками кофе?

— Да.

Не удивительно, что она так худа. Сплошные кожа да кости, не считая пышной груди, конечно.

— Выход в свет, состоит из трех составляющих: скучные беседы с избалованными людьми, длительные застолья, и танцы с кем попало. На днях я уеду, месяца на полтора — два. К моему возвращению постарайся научиться хотя бы одному из трех составляющих.

— Как скажете, господин.

Беспрекословное подчинение. Появилось желание, взять ее за плечи и потрясти, как куклу, лишь бы разбудить хоть какие-нибудь эмоции. Но вместо этого я, сжав кулаки, сказал.

— Можешь идти. — И уже, когда она была в двух шагах от выхода, добавил. — И не забудь, что теперь ты леди Аренс, госпожа Аренс, миссис Аренс, а не циркачка Лана. На тебе ответственность.