Защищая Зои (ЛП) - "Минк". Страница 19

— Тебе не нужно извиняться, Ксанни. Можешь кричать на меня, если злишься. — Она качает головой в ответ, не соглашаясь со мной.

— Я больше не ребенок, а ты мне не мать.

— Ты все еще немного ребенок, Зои, и я говорю это не для того, чтобы обидеть. Отчасти это моя вина. Мы могли бы жить в трейлерном парке, но я приютила тебя, потому что у нас не было особого выбора. Мы не могли позволить людям узнать о тебе. Ты проходила все свое обучение онлайн, потому что мы не могли отправить тебя в школу на тот случай, если нас раскроют. Ты потеряла возможность узнавать людей и взаимодействовать с ними.

— Ты хочешь сказать, что я доверчивая?

— Эти камеры. Те, что снаружи твоей комнаты, новые. Он их установил. Не для твоей безопасности, Зои. Чтобы держать тебя внутри.

Я не уверена, что сказать ей по этому поводу, потому что мне все равно.

— Так если он похитил или держит меня в плен, то для чего-то?

— Чтобы удержать тебя!

— Я хочу, чтобы он удержал меня.

Ксанни закрывает глаза и в отчаянии откидывает голову назад. Я не уверена, что делать. Мы ходим по кругу, и она вот-вот взорвется. Когда Ксанни выходит из себя, всем нужно убираться к черту.

— Он нехороший человек, Зои. — Она пытается снова.

— Он хороший человек для меня. Нет, забудь, он великий человек.

Ксанни игнорирует меня и продолжает. Леон тоже слушает меня.

— Мы можем уехать отсюда. Ты всегда хотела жить на пляже. Мы могли бы купить маленький домик на одном из них. Теперь у нас есть средства для этого.

— Ты хотела жить на пляже, — напоминаю ей. Это всегда было ее мечтой, я просто соглашалась с этим.

— Мы обе.

— Я имею в виду, из твоих уст это звучало мило. Я бы согласилась жить во многих местах, которые не были бы этой дерьмовой квартирой или трейлерным парком. И из того, и из другого я не могла выйти, если только мы не крались тайком.

Лицо Ксанни вытягивается. Она долго смотрит на меня.

— У тебя Стокгольмский синдром, — говорит она так, словно ее только что осенило. — Я действительно должна забрать тебя отсюда.

Я отступаю от нее на шаг.

— Зои. — Ее брови сходятся на переносице.

— Если ты попытаешься заставить меня уйти, я буду драться.

Ее глаза расширяются, в них отражается боль, прежде чем она ее снова прячет.

— Ты слышишь себя прямо сейчас?

— Ты когда-нибудь услышишь меня? Или выслушаешь?

— Подумай об этом, Зои. Ты напугана, потому что я не вернулась домой. Ты знаешь, что какой-то подонок преследовал меня, поэтому я уверена, что ты сходишь с ума от того, что могло со мной случиться. Итак, ты идешь в тот клуб. Не только наблюдаешь, как кто-то умирает, ты сама чуть не умираешь. Затем этот красивый мужчина…

— Осторожнее, — рычу я, немного напоминая Бентли. Она закатывает глаза.

— Этот мужчина спасает тебя. Ты возвращаешься к нам домой, и там все разгромлено, но тебе удается найти Бентли, и Леон привозит тебя обратно сюда. — Она машет руками в сторону дома. — Где он балует тебя и твоего мохнатого дьяволенка.

В моей голове всплывает образ Бентли с рогами дьявола на Хэллоуин. Это было бы восхитительно. Я могла бы быть ангелом. Леон мог бы быть мрачным жнецом.

— Все это звучит здорово. — Я думала, она пытается уговорить меня уйти. Теперь она дает мне список причин, почему я должна остаться. Полагаю, сейчас не самое подходящее время предлагать Ксанни стать призраком.

— Все это звучит как одна из твоих книг, которые ты так сильно любишь. Те, о ком ты всегда рассказываешь мне и говоришь, что однажды найдешь своего героя. Это ненастоящее, Зои. Он не герой твоего романа. Конечно, он спас тебя, но он один из плохих парней.

— Я не знаю, чего ты хочешь от меня, Ксанни. Мы сейчас на перепутье. Что могло бы доказать тебе, что я действительно хочу быть здесь?

— Пойдем со мной. — Она поднимает руку, когда я сразу же начинаю говорить «нет». — На месяц. Ты и я. Поездка, которой у нас никогда не было, но теперь появилась возможность.

— Я даже не знаю.

— Две недели, — не отстает она. Я чувствую себя ужасно из-за того, что не хочу ехать. По крайней мере, не без Леона.

— Ты просто бросишь Леона? — Я указываю себе за спину, зная, что он где-то прячется.

— Он вон там. — Ксанни указывает в другом направлении. — И что это вообще значит?

— Ты знаешь, что это значит.

— Понятия не имею. — Она придает своему лицу максимально скучающее выражение. Я на это не куплюсь. Возможно, я не умею читать людей, и, может, немного доверчивая и наивная, как она думает, но я могу читать ее.

Вот почему я отступаю от сестры на шаг. Возможно, у нее было обиженное выражение лица, но мы обе знаем, что она сама думала о том, чтобы похитить меня. Это безумная идея, которая может причинить ей боль. Леон пришел бы за мной и не остановился бы, пока не нашел меня. Не думаю, что он причинил бы ей боль из любви ко мне, но что-то могло пойти не так. В конечном итоге она могла даже причинить боль ему, и тогда мне пришлось бы причинить боль ей, потому что она спровоцировала это. Нет, я бы хотела выбрать вариант «никто не пострадает».

— Я не хочу рисковать, выходя за ворота своего дома, когда этот псих все еще охотится за нами. Я знаю, ты сказала, что он нас не найдет, но я не могу быть на сто процентов уверена. Я бы с удовольствием провела с тобой время на пляже.

— Значит, если бы он исчез из поля зрения, ты бы ушла?

— Ах, да. — Я киваю.

— Без Леона?

— Нет.

— А-а-а-а! — она вскидывает руки в воздух.

— Я знаю, кто такой Леон, Ксанни. Что он живет в серой зоне жизни. Так же, как и ты, — указываю я. Она не ангел, поэтому не уверена, почему так осуждает. — Я даже думаю, что если бы я спросила его, можем ли мы уехать отсюда и жить на этом пляже, он бы согласился. Потому что он любит меня и все мои странные причуды. Ты сама это сказала. Он красив и богат. Он мог бы заполучить кого угодно, но он хочет меня. Он одержим мной! — Теперь я вскидываю руки вверх.

— Я не собираюсь спорить об этом с тобой.

Я качаю головой. Она — нет.

— Это тебе нужно принять здесь какие-то решения. А потом мы все начнем с чистого листа.

Она кивает, но, клянусь, я вижу, что ее мозг все еще работает.

— Ксанни, еще кое-что.

— Что?

— Не пытайся накачать меня наркотиками или сделать что-то, что вырубит меня.

Ее губы поджимаются, и она не пытается это отрицать.

— Я могла забеременеть. — Я шепчу так, чтобы только она могла это услышать. Ее рот приоткрывается. — Это всегда было моей мечтой, Ксанни. Те книги, которые я прочитала, показали мне, какой может быть любовь. Я хотела найти свою настоящую любовь. Любовь настолько огромную, что он сделал бы все, чтобы заполучить меня и сохранить нашу семью в безопасности.

— Безусловная любовь. Совсем не такая, как у наших родителей, — шепчет Ксанни. Не уверена, говорит ли она сама с собой или с нами обеими.

— И я отвечу моему Леону безусловной любовью, — даю слово, прежде чем направиться обратно в дом. Ксанни нужно немного покопаться в своей душе, не думая обо мне.

Когда вхожу в комнату, я вижу, что Леон расхаживает взад-вперед. Он останавливается в ту же секунду, как я переступаю порог.

— Ты остаешься?

Я подбегаю к нему и бросаюсь в его объятия. Он ловит меня.

— Да, но не веди себя так, будто ты позволил бы мне уйти, даже если бы я захотела.

— Я хочу, чтобы ты хотела быть здесь.

— Я тоже хочу, больше всего на свете. — Я прижимаюсь губами к его губам. — К тому же мне еще нужно завершить сделку, — поддразниваю я.

— Она одумается. — Леон видит меня насквозь, когда я пытаюсь притвориться, что со мной все в порядке.

— Я хочу, чтобы она осталась. — Слезы наполняют мои глаза.

— Она должна сделать сама свой выбор. — Он проводит тыльной стороной ладони по моей щеке. — Я уже выбрал тебя; теперь она должна сделать то же самое. — Он наклоняется ближе и касается своими губами моих. — И она сделает это, потому что ты, малышка, неотразима.