Русская армия - Куропаткин Александр Николаевич. Страница 116

Необходимо обратить на это внимание, дабы качествам душевным, характеру отводить при выборе унтер-офицеров первое место, а внешним качествам, расторопности, грамотности — второе. При этом придется сурового, с характером нижнего чина производить в унтер-офицеры, если он и не удовлетворит всем требованиям по знанию так называемой «словесности».

При сокращенном ныне сроке службы нам нельзя обойтись без значительного числа сверхсрочнослужащих. Условия для удержания на сверхсрочной службе установлены ныне весьма хорошие, но в народе нашем твердо сидит нерасположение к сверхсрочной «наемной» службе. Надо победить это нерасположение, подняв по возможности звание фельдфебеля и унтер-офицера и не только в материальном, но и в духовном отношениях.

Другой острый вопрос, с которым мы будем встречаться все чаще и чаще: как бороться против занесения в казармы разрушительных учений революционных партий? Меры, конечно, будут приниматься строгие, но если мы не успеем подавить эти партии в населении, то не убережем от заразы и армию.

Одно из основных требований при коротком сроке службы должно заключаться в том, чтобы наши войска не отвлекались от своих прямых занятий для полицейской службы. В особенности разрушительно на поддержание дисциплины действует частое участие войск в подавлении беспорядков с употреблением оружия.

В материальном отношении наш солдат, за недостатком денежных отпусков, был обставлен много хуже, чем в других армиях. Достаточно сказать, что содержание, например, германских войск при прочих равных условиях (по численности) обходится в два раза дороже, чем у нас. Ныне приняты энергичные меры, чтобы и в этом отношении сделать шаг вперед. В особенности серьезно улучшена пища.

Обеспечив хорошим кадром сверхсрочнослужащих фельдфебелей и унтер-офицеров, улучшив жизненные условия нижних чинов, можно спокойнее смотреть на будущее и при трехлетнем сроке службы [273]. Но мы выйдем из неизбежных при этом затруднений только в том случае, если освободим войска от массы лежащих на них хозяйственных работ (швальня, сапожная, разные мастерские, уход за неприкосновенными запасами и проч.) и облегчим несение караульной службы. Наши новобранцы охранялись от этих работ и караульных нарядов только первый год службы, попав в старослужащие, они зимой ведут занятия в ротах лишь небольшими партиями, все остальные — в расходе, в карауле и на работах. Прикрепив наших солдат при коротких сроках службы к работе по военной части в течение двух-трех зимних периодов (вместо одного), мы этим отчасти уравновесим потерю для них одного лишнего лагерного сбора.

б) По улучшению состава запасных

В Русско-японскую войну мы испытали пехоту разных категорий по относительному числу старослужащих и запасных нижних чинов: 1) восточно-сибирские стрелковые полки, кои содержались почти в военном составе еще в мирное время [274],2) пехоту первых бригад 31-й и 35-й дивизий, укомплектованную с началом войны до штатов военного времени срочнослужащими нижними чинами, 3) пехоту действующих корпусов, укомплектованную до штатов военного времени запасными, и, наконец, 4) пехотные части, сформированные из резервных войск.

По мнению компетентных участников войны, вполне разделяемому и мною, при прочих равных условиях, чем более в части войск состояло срочнослужащих, тем тверже могла считаться эта часть для боя. Самыми надежными нашими войсками были восточно-сибирские стрелковые полки и за ними бригады 31-й и 35-й дивизий, укомплектованные срочнослужащими.

Действующие корпуса, пришедшие из Европейской России, как мы видели выше, были недостаточно заботливо подготовлены в России, чтобы уменьшить невыгодное для боя отношение в них срочнослужащих к запасным. Некоторые части, например, 10-й армейский корпус, прибывали на театр войны с некомплектом нижних чинов до 20 % состава и с еще большим некомплектом офицеров. В первый бой многие роты этого корпуса выступили, имея только по 30 старослужащих и по 30 молодых солдат, не прошедших даже курса стрельбы, не видавших занятий всех трех родов оружия. Все остальные были запасные, с большим числом старших сроков службы. Такие части войск приближались к резервному типу войск. Наконец, наши резервные войска пришли, почти не имея в своем составе кадров мирного времени, — настолько они растворились в огромной массе запасных. В первых боях запасные, особенно старших сроков службы, обнаруживали меньшую стойкость, чем срочнослужащие, и многие из них пользовались случаем с разрешения начальства (вынос раненых) или без разрешения уходить в тыл. Несомненно, что будь война национальной, поддерживай наша родина дух своих сынов, отправлявшихся на войну, а не умаляй его, наши запасные даже в первых боях действовали бы лучше; но несомненно и то, что при всех равных условиях срочнослужащие должны быть поставлены в боевом отношении выше запасных: моложе возрастом, не обзавелись семьей, не оторваны от своей семьи, когда уже считали военную службу законченной, лучше подготовлены в строевом отношении, более дорожат традициями своей части и проч. Поэтому наиболее надежным средством улучшить нашу пехоту является содержание ее в более сильном мирном составе. Состав мирного времени в 100 нижних чинов в роте из-за разных нарядов, командировок, с учетом больных и слабых оказался настолько слаб, что в бой выходили роты, имевшие на одну треть срочнослужащих две трети запасных. По названию это были части действующих войск, а по составу они приближались, как указано выше, более к резервным, чем к действующим. Желательно, чтобы в действующих войсках число кадровых превосходило в каждой роте число запасных.

Огромные расходы, связанные с содержанием войск в мирное время в сильном составе, заставляют обращать особое внимание на улучшение состава запасных, ибо современные войны будут вестись по преимуществу (по численности) бойцами, призванными в армию на случай войны из народа.

Самое верное средство, дабы запасные шли на войну с намерением служить самоотверженно, — это общий подъем настроения всей нации при объявлении войны. Без этого подъема нации не будет такового и у запасных. Напротив, угнетенное настроение нации, как в зеркале, отразится и на запасных. Но и независимо от национального настроения есть меры, которые будут иметь влияние на поднятие боевой годности запасных. Ныне связь нижнего чина, ушедшего в запас, не только со своей частью, но даже вообще с военной службой, почти прекращается. Поверочные сборы слишком незначительны, и хотя приносят пользу, но в том размере, в каком практикуются, недостаточны [275].

Вышедший в запас снимает с себя военную форму, не носит, за редким исключением, даже военной фуражки (придя домой, он часто дарит ее соседу или родственнику, которые не были на службе; они ее и донашивают), с удовольствием облекается в крестьянский или фабричный костюм, вполне считает себя вновь крестьянином, ведет хозяйство, растит детей, занимается мирскими делами. Около 40 лет тяжелеет физически.

Очевидно, что отчужденность нашего запасного нижнего чина от армии за время пребывания его в запасе не способствовала быстрому превращению этого запасного, ставшего «мужиком», снова в солдаты. В несколько месяцев боевой школы эти запасные, правда, стали отличными солдатами, но не каждый противник даст нам это время [276].

В Японии, Германии и других странах стараются воспитывать народ в патриотическом духе, возбуждают еще в детях любовь к своей родине, гордость за нее. В Японии, как указано выше, все школы всемерно создают и поддерживают воинственное настроение учащихся и практикуют их в военном деле. В Японии, Германии и других странах поощряется в народе образование разных патриотических обществ, поощряются все виды физического спорта, не боятся сотни тысяч ружей отдавать в руки населения для практики в стрельбе и проч. Мы всего этого не делаем и боимся делать, ибо нам всюду мерещатся политические и сепаратные цели подобных обществ при попытках возникновения их у нас. Относительно патриотического направления в наших школах пока сделано слишком мало. Рознь между школами церковными, земскими, министерскими ухудшает дело. Ученики высших учебных заведений давно уже занялись вместо науки — политикой. Все русское давно бранится. Военная служба считается непочетной. Маленький пехотинец, перегруженный, в дурно сидящем, некрасивом мундире, пыльный и часто грязный, скорее возбуждает у прохожих чувство сожаления, чем чувство гордости за свою армию. А между тем именно от боевой работы этих маленьких армейских пехотинцев зависит целостность государства. При малых отпусках денежных средств мы недостаточно опрятно содержим своего солдата на службе, а отправляя в запас, даем ему такую одежду, которой он пощеголять перед своими односельчанами и соседями, конечно, не может.