Русская армия - Куропаткин Александр Николаевич. Страница 16

Со стороны поместного дворянства большим укором в истории России будет служить распродажа ими родовых поместий, в результате беспорядочного хозяйства и еще чаще в результате жизни не по средствам и утраты привычки к деревне и любви к ней.

Еще Великая Екатерина учредила государственный заемный банк с капиталом в 22 млн руб., отчисленных из казны, с целью, «чтобы каждый хозяин, имея деньки за малые проценты и выплачивая свой долг легчайшим образом, был в состоянии утвердить свои земли и основать непременный навсегда доход своему дому».

Екатерина II сама стояла во главе этого учреждения, но в то же время и сама подавала пример роскошной жизни, которому следовали дворяне, расходуя полученные из банка суммы не на «утверждение навсегда доходов своему дому», а на костюмы, пышные выезды, карты, вино и проч.

С. Бехтеев, по поводу открытия заемного банка, пишет, что благодетельная в принципе мера не поправила положения землевладельцев: «дворянство по-прежнему продолжало начинать свой жизнь запутыванием своих дел на службе вне имений, в столице».

Долги дворянства в веке Екатерины быстро возрастали, и многие имения попали в руки различных кредиторов.

Император Павел I манифестом 1797 года учреждает вспомогательный банк для дворянства с целью «дать ему возможность выкупить имения свои из рук корыстолюбивых ростовщиков, заплатить все свои долги и тем, возвращая доброе имя и полное к себе доверие, усугубить попечения свои на распространение всякого рода полезного хозяйства».

«Весь ряд кредитных учреждений, созданных с 1754 года, не мог, однако, изменить течения дел к лучшему. Легкость совершения займов способствовала увеличению задолженности; естественное дробление имений в свой очередь способствовало уменьшению средств дворянства, а предъявляемые к нему требования как служилому сословию росли пропорционально росту и блеску теперь уже обширного государства» [33].

Меры помощи дворянству кредитом на относительно легких условиях продолжаются всю первую половину XIX столетия, и тем не менее в 1859 году общая задолженность дворянства равнялась 425 млн руб., выданных под залог 7107 тыс. душ, на общее число 10 800 тыс. мужских душ, находившихся во владении помещиков в 1857 году. Ко времени освобождения крестьян 69 % крепостных уже были заложены [34].

Освобождение крестьян от крепостной зависимости ускорило потерю дворянами принадлежавшей им земли.

За 30 лет, с 1863 по 1902 год, у дворян убыло 24 млн десятин, что составляет около третьей части всех земель, находившихся в руках дворян к 1861 году.

За последнее время продажа дворянских земель пошла с особой быстротой. Только с 3 ноября 1905 года по 1 января 1907 года было предложено крестьянскому банку купить почти девять миллионов десятин земли на сумму свыше одного млрд руб. 80 % этой земли принадлежало дворянам [35].

Защитники дворян указывают, что такое явление произошло по вине правительства, которое, освободив крестьян, не пришло одновременно на помощь дворянам с дешевым кредитом и, главное, не дало возможности для дворян-землевладельцев приобрести необходимые им сельскохозяйственные знания [36].

Несомненно, что причины эти способствовали утрате дворянами принадлежащих им земель. Но мне представляется, что основной причиной падения дворянского землевладения следует признать совмещение двух несовместимых занятий, возложенных на дворян с XVI столетия: вести сельское хозяйство и отбывать государственную службу вне своих имений.

В предыдущих главах изложено, что уже при московских великих князьях и царях такое совмещение приводило к тому, что и служба (военная) отбывалась неудовлетворительно н хозяйства расстраивались. Но до XVIII столетия все же дворяне-землевладельцы были привязаны к земле и проводили в своих имениях большую часть жизни. С Петра I начинается усиленное привлечение дворян в города, особенно в столицу, не только для несения военной, но для несения всех видов службы. Они, путем общения с иноземцами, путем западной школы, перенесенной на русскую землю, попадают под влияние, которое отдаляет их от всего русского, в том числе и от принадлежащих им имений. Дворянские дети чем были выше по рождению и средствам, тем в большей мере воспитывались на заграничный манер. Чуть не с колыбели окруженные иностранцами, гувернерами и гувернантками, многие из них не говорили или плохо говорили по-русски, и этим родители готовы были гордиться!

Знание иностранных языков, танцев, хороших манер долгое время было поставлено выше знания России, любви к своей родине.

Заведенная роскошь жизни при русском дворе в царствование императриц и роскошь жизни разных вельмож-фаворитов давали пример всему дворянству.

К расточительной жизни дворянства внутри России в XIX столетии прибавилась мода на поездки за границу. Насколько эта мода дорого обходится в настоящее время, видно из того, что расходы русских путешественников за границей исчисляются в огромную сумму до ста миллионов руб. в год [38]. Сколько же миллиардов руб. вывезено русскими людьми за XIX столетие за границу! И в числе этих сумм значительная часть взята была с земли: продажей, закладом ее или по требованиям от управляющих присылки во что бы то ни стало денег, нужных для поездки за границу. В значительной степени общей особенностью дворян-землевладельцев можно признать неуменье сводить концы с концами. Как в их квартирах «всегда не хватает одной комнаты», так и в их бюджетах, расход превышает доход, и для покрытия дефицита приходится прибегать к мерам, ухудшающим и уменьшающим дворянское землевладение.

Но среди дворян, несмотря на все трудные условия, многие остались после 1861 года в деревне, вполне приспособились к новым условиям жизни, горячо и умело относились к ведению хозяйства, любили это дело, учились, применяли новые культурные приемы обработки, усовершенствованные орудия обработки, заводили улучшенные породы скота, добивались хорошего удобрения, хороших семян и проч. и создали массу культурных оазисов по всей России, принеся этим большую пользу своей родине.

Революционные беспорядки 1904—1906 годов, разгром дворянских усадеб и экономии пошатнули хозяйство и в этих культурных оазисах, устоявших ранее среди общего падения дворянской земледельческой деятельности. Ныне, даже среди отличных сельских хозяев, любящих деревню и земледельческую деятельность, обнаружилось стремление уйти из деревни, ликвидировав свои дела, уйти из родных углов, которыми владели много поколений их предков. Они уходят потому, что при отсутствии строгой и сильной власти на местах не только их деятельность, но даже сама жизнь в некоторых губерниях недостаточно обеспечена.