Посоветуй мне… (СИ) - Атомный Владимир. Страница 1

Первые птицы. Нечаянный соблазн

Выражаю признательность за помощь писателю,

PH-специалисту Александру Войкину.

Так же, за поддержку и помощь, благодарю писателя NonSemper.

Большая благодарность писателю Нилу Алмазову за редактуру.

Новая любовь — новая жизнь!

Сердце, сердце, что случилось,

Что смутило жизнь твою?

Жизнью новой ты забилось,

Я тебя не узнаю.

Все прошло, чем ты пылало,

Что любило и желало,

Весь покой, любовь к труду, —

Как попало ты в беду?

Беспредельной, мощной силой

Этой юной красоты,

Этой женственностью милой

Пленено до гроба ты.

И возможна ли измена?

Как бежать, уйти из плена,

Волю, крылья обрести?

К ней приводят все пути.

Ах, смотрите, ах, спасите, —

Вкруг плутовки, сам не свой,

На чудесной, тонкой нити

Я пляшу, едва живой.

Жить в плену, в волшебной клетке,

Быть под башмачком кокетки, —

Как такой позор снести?

Ах, пусти, любовь, пусти!

Иоганн Вольфганг фон Гёте

Перевод Вильгельма Левика (1907–1982)

Часть 1. Первые птицы

Глава 1. Нечаянный соблазн

Протяжно проскрипело кресло. В хорошо обставленной комнате темноволосый молодой мужчина устало потянулся. Курсор на экране широкого монитора застыл у самого конца статьи. За окном солнце едва докатилось до зенита, а непривычная после зимы жара уже стягивает с прохожих верхнюю одежду. С высоты четвёртого этажа мужчина с интересом разглядывает прохожих, в это время преимущественно школьников, тем паче, что аж три школы рядом.

Сидящий — Водянистый Василий, штатный журналист онлайн-ресурса «Россия и Мир» — старается писать без «воды», поэтому весьма ценится редакцией. В этом ему помогает оконченный факультет журналистики МГУ, наработанный навык автора постов, статей в «Живом Журнале» и многие другие писательские проявления, чаще острого и желчного характера. Некоторые опусы приходилось писать, дабы произвести впечатление на студенток-однокурсниц, видящих в нём чуть ли не киногероя — по их же признанию. Ростом он также и остался — сто восемьдесят два, а вот в весе прибавил, и сейчас имеет около восемьдесят трёх килограммов. Василий — шатен, на вытянутом лице оставляет одно-двухдневную щетину, нос с горбинкой, чуть кривоват — плохо сросся после перелома. Глаза серые, с лёгким синим оттенком и уклоном в графит, над ними немного нависают надбровные дуги с кустистыми бровями. Кожа смуглая.

Также, очень важным фактором, что весьма помогает продуктивно работать, является характер занятости — фриланс. А ещё прекрасная оплата, что нашла отражение в обстановке двухкомнатной квартиры новостройки «На Бабушкиной». Сейчас Василий работает в гостиной: тёмно-серый цвет стен, прекрасный и дорогой пол из паркетной доски. Окно от Василия справа, и взгляд журналиста перескакивает с одной школьницы на другую, словно ищет кого-то. Сейчас, когда лучистый весенний день заливает светом Ярославский район, а то и весь СВАО Москвы, жалюзи на окнах подняты, и ничто не мешает разглядывать двор, деревья в молодой листве и людей.

Василий покинул удобное кресло и потащился на кухню. Уже основательно зевая, мужчина плеснул в высокий белый стакан чёрного чая и щёлкнул кнопкой чайника. Достаток ощущается и в кухне молодого писателя. Гарнитур недавно обновлён — в воздухе до сих пор ощущается запах глянцевых покрытий, ДСП и МДФ вместе взятых. Василий садиться не стал, хотя можно и на любой из пары овальных стульев, просто дождался кипятка, плеснул в стакан и сдобрил несколькими кубиками сахара. Назад вернулся, помешивая и делая глотки. В голове крутилась последняя фраза, где никак не удавалось добиться нужного оттенка.

Только хозяин занял кресло, как в звонок начал истошно, с заиканиями, сигналить. Василий скорчил страдальческое лицо и даже пробубнил пару ругательств — это пришла соседская девчонка, дочь его знакомых с фамилией Триптих.

Ещё в коридоре он начал причитать, делая паузы между словами:

— Чего… тебе… опять… надо!.. — Тут Василий уже открыл.

Это и вправду оказалась Ангелина — девушка, живущая по соседству и ходящая в недалёкую тысяча триста семьдесят четвёртую школу с углубленным изучением английского. Не давая времени на возмущения, она провозгласила:

— Hi, mister Basil!

— Какой я тебе Бэзиль⁈ — отозвался мужчина.

Она только со школы в синем шерстяном жилете поверх белой лучащейся блузки и синей же шерстяной плиссированной юбке. Снизу либо белые колготки, либо чулки, а оканчивается образ чёрными лакированными туфельками.

Ангелина высока — метр семьдесят, имеет астеническое тело с едва наметившейся грудью. На её изящном точёном вытянутом лице особо выделяются голубые глаза, очень яркие, за счёт тёмного ободка и светло-русых волос. И брови, и ресницы — тоже светлые, едва заметные. Если бы Василий попробовал ответить, что в лице соседки ему больше нравится, то, помимо глаз, отметил бы нос — ровный, длинный, точёный, упомянул бы форму лица — овальную, с высоким лбом и слегка острым подбородком. Ангелина часто распускает волосы, поэтому образ для Василия таким и запомнился: длинные распущенные волосы русого цвета, средней полноты губы и та самая форма лица, оживлённая лучащимися юным светом глазами.

Дочь Владимира и Марии Триптих отвечает:

— Тебе не нравится, Daddy?

— Какой я тебе папочка⁈ Чего пришла? — рассвирепел Василий.

— Прости, sorry!.. Можно войти? — спросила она, улыбнувшись милейшим образом.

— Мешать будешь опять? — отозвался журналист, даже не сдвинувшись.

— Честно-честно, не буду, I swear to God! — прощебетала девушка.

— Блин! Почему ты такая невоспитанная?.. — проговорил он, поворачиваясь и уходя обратно.

Ангелина юркнула в квартиру и закрыла массивную стальную дверь. Хозяин квартиры, уже не обращая внимания на гостью, что заходит почти каждый день, вернулся к работе. Голова, отвлёкшись на посторонние дела, легче взялась за создание словесной вязи.

Василий работает за чёрным ноутбуком семнадцатой диагонали, иногда прибегая к большему широкоформатному монитору. Рядом с мышью и ковриком молчаливо мигает светодиодом чёрный моноблок смартфона. Мужчина взялся дописывать статью, нисколько не беспокоясь о гостье.

Ангелина тем временем прошла на кухню и приготовила себе такой же чай с бутербродами. Холодильник открывала с осторожностью, чтобы хозяин не услышал. Далее путь девушки пролёг в гостиную к белому полукреслу-полукровати. Рядом низкий деревянный столик, но школьница забралась с ногами и ест с тарелки.

— Если найду крошки… — угрожающе произнёс Василий.

Ангелина проглотила и спрашивает:

— То что, my master?

— Плохо тебе будет… — отозвался журналист отвлечённо. — Вот что!

Гостья ещё пару раз откусила от бутерброда с козьим сыром, сметаной и зеленью. Прожевав, обращается:

— Что пишешь?

— Ты обещала не отвлекать!

— Просто спросила же… — жалобно ответила она.

— Статью по работе.

Ангелина закусила губу, пару раз бросила взгляд на пишущего, но Василий этого не заметил.

— Просто-о… у меня тут небольшая peculiar problem… — Голосок девушки совсем упал, взяв самый виноватый и жалобный тон, что даже Василий оторвался от работы.

— Я не знаю, что за «пэкьюлия» там у тебя, но если хочешь говорить о проблемах, то давай без этого своего смешения языков, — произнёс мужчина, окончательно поворачиваясь к девушке.

Под взглядом Ангелина немного покраснела и, оставив на тарелке недоеденный кусочек, отложила тарелку на столик. Голубые глаза нашли суровый взор серых мужских и метнулись обратно, потом ещё раз повторили — девушка явно не решалась сказать.

Василий шумно выдохнул, с досадой принимая правила игры.

— Тройку получила?

— Ой, не-е-ет!.. — легко отозвалась гостья, намекая, что проблема много серьёзней.

— Порвала одежду?.. — предположил Василий.