Камбер-еретик - Куртц Кэтрин Ирен. Страница 83

— Чистая правда, — согласился Ниеллан, и Орисс с Каем согласно кивнули.

Камбер подошел к камину и покачал головой, потирая рукой подбородок, одновременно стараясь мысленно успокоить сына.

Эта мысль внушала ему еще более сильное отвращение, чем необходимость стать Элистером Келленом, или святым. Разумеется, такое положение могло бы открыть ему огромные возможности. Он вновь войдет в регентский совет, и теперь уже его никто не вправе будет изгнать оттуда, и сможет влиять на остальных регентов и на юного короля. Господь свидетель, сейчас это особенно необходимо! Возможно, таким образом они сумеют возместить то, что было утрачено с гибелью Джеффрая и Девина.

Но здравый смысл говорил иное: регенты никогда не примут его в роли архиепископа и примаса Гвиннедского. Им прекрасно известны были его взгляды и происхождение — по крайней мере, в том, что касалось Элистера Келлена. И если избран будет именно он, а не Хьюберт, то регенты объявят это очередными происками Дерини, несмотря на то, что большинством из тех, кто проголосует за Келлена, будут люди.

— Полагаю, вы понимаете, к чему это приведет, — наконец промолвил он со вздохом. — Регенты желают, чтобы этот пост занял Хьюберт, а как они относятся ко мне, вы отлично знаете. Один раз им уже удалось выставить меня из регентского совета…

— Потому что у них была такая возможность, — ответил Кай раздраженно. — На этот раз им не удастся. Архиепископ Валоретский входит в состав Регентского и Королевского совета по праву, которого никто не может оспорить. Это преимущество сохранялось за архиепископами Валоретскими со времен короля Авгарина. А что касается выборов, то король (или Совет регентов, как в данном случае) может только давать рекомендации синоду. Мы не обязаны следовать рекомендациям. Кроме того, я буду рад увидеть, как они подавятся своей гордостью и примут еще одного примаса-Дерини.

Остальные согласно закивали, и Камбер улыбнулся и покачал головой.

— Возмездие, Кай? Это не подобает вам. Кроме того, мне кажется, вы недооцениваете Хьюберта. Он ни за что не станет подчиняться примасу-Дерини, особенно такому Дерини.

Дермот тихо и загадочно рассмеялся.

— В таком случае вы воспользуетесь своим правом и отстраните его. Я, например, достаточно насмотрелся на этого самодовольного лицемера.

— Я тоже, — согласился Орисс. — Кроме того, — добавил он более деловито, — вы единственный кандидат, на которого согласны мы все. Некоторые из тех, кто поддержал меня, не поддержат Дермота и наоборот. Раз за Хьюбертом пять голосов, ясно, что кто-то из нас должен изменить свое решение, и кто бы ни вознамерился одолеть Хьюберта, он победит только при твердой поддержке всех остальных.

— Вот теперь все вырисовывается. — Камбер снова улыбнулся. — Я — ваш единственный компромисс. Скажите, пожалуйста, почему вы решили, что остальные примут меня, если не приняли вас? Я Дерини, а следовательно, по определению Хьюберта, моя духовность находится под сомнением.

— Вы Элистер Келлен, которому выпало на долю быть Дерини, — ответил Дермот. — Мы знаем вас, Элистер, знаем, что вы никогда не станете злоупотреблять своим влиянием. Мы знаем, что вам можно доверить честь церкви и ее паствы. То, что вы Дерини, не имеет для нас никакого значения.

— Но с регентами потом забот не оберешься, — сомневался Камбер. — Нам известно, каково отношение Хьюберта к окружающим, а его отношение к Дерини и вовсе не нуждается в комментариях. Герцог Эван вполне цивилизованный и даже достойный уважения человек, по-моему, реакция его не будет слишком буйной. Но с Мердоком совсем другое дело. Таммарона хватит апоплексический удар. А Ран… Господи, я даже не хочу думать, что может учинить Ран.

— Они ничего не смогут сделать, — ответил Кай. — И если они откажутся принять вас, то вы можете отлучить их от церкви!

— Отлучить от церкви? За их политические взгляды? Вот это да! — произнес Камбер. — А ведь Дермот только что уверял, что я никогда не буду злоупотреблять своим могуществом. Подозреваю, тогда он имел в виду мое могущество Дерини, но отнес это и к власти пастыря.

Кай пожал плечами.

— Ладно, вы не станете отлучать их от церкви. И все равно у них не будет выбора, принимать вас или нет. Точно так же, как это было с Джеффраем.

— А что если его постигнет участь Джеффрая? — спросил Джорем, впервые решивший вмешаться. — Прошу меня извинить, милорды, но не приходило ли вам в голову, что смерть архиепископа Джеффрая была инсценирована регентами?

— Довольно, Джорем, — остановил его Камбер, стараясь успокоить сына движением руки. — И все-таки он прав, господа, — обратился он к остальным. — С ночи смерти короля Синхила все мы знали, что пока Джеффрай останется при дворе, он будет в постоянной опасности. Если вам хочется поскорее покончить с выборами, то, возможно, удастся найти более подходящую кандидатуру. Как насчет Уллиема? У него есть твердые сторонники.

— Отдавшие за него только два голоса, — подхватил Ниеллан. — Элистер, вам не удастся вывернуться. То же самое вы пытались проделать, когда вас выбирали в епископы. Боюсь, придется смириться с неизбежным. Что скажете на это?

Камбер сразу ничего не мог ответить. Положив голову на сцепленные руки, он снова и снова взвешивал аргументы и искал логические просчеты. Думать мешали защиты Ниеллана и Кая, слишком близкие к его собственным, и сомнения Джорема.

Он резко поднялся на ноги и вернулся в часовню, где опустился на колени, спрятал лицо в ладонях и постарался сосредоточиться. Поднял взгляд на маленького вырезанного в стене Христа, призывая мир и покой в свою душу.

Стать архиепископом Валоретским и примасом всего Гвиннеда, видит Бог, он никогда не хотел этого! Конечно, он никогда не хотел сделаться святым или Элистером Келленом.

До сих пор ему не удалось отыскать ни одного отсутствующего звена в их логической цепочке. Они, правда, не знали всех фактов, а он не решался рассказать.

Но сомнений не оставалось: он единственный, кто может набрать необходимые десять из пятнадцати голосов. Но быть избранным и стать главой церкви было совсем не одним и тем же. Джорем затронул действительно важную проблему. Что если регенты обагрили руки в крови Джеффрая?

Камбер снова прижал руки ко лбу, пытаясь разобраться в обстоятельствах убийства архиепископа. Смерть Джеффрая могла иметь связь с действиями регентов, а могла и не иметь. Однако нынешним правителям это было очень удобно. Большую часть года Джеффрай был для них колючкой в боку.

А теперь заменить его еще одним Дерини, который к тому же был прежде канцлером…

По закону, если епископы проголосуют, регенты ничего не властны изменить. Но кто мог поручиться, что регенты последуют букве закона? Ведь законы нарушались и прежде.

Камбер тяжело вздохнул и покачал головой. Ниеллан и остальные ждали его ответа. Спросив свой разум и душу, он понял, что для отказа у него не находилось веских причин. Факт оставался фактом, никто другой не сможет победить на выборах. Камбер станет претендентом, Элистер Келлен займет трон примаса Гвиннеда, а Камберу придется вновь испытывать судьбу.

Поднявшись, он перекрестил себя отяжелевшей рукой, повернулся и шагнул к ним. Епископы встали, и, увидев утвердительный кивок, все четверо опустились на колени и поцеловали его руку.

После недолгого обсуждения деталей епископы ушли. Только тогда Камбер отважился взглянуть на Джорема. Глаза его сына выдавали страсти, бушевавшие внутри.

— Я знаю, ты не одобряешь моего решения, — произнес Камбер.

— Чем сегодняшняя ночь отличается от остальных? — спросил Джорем. — Ты сделал свой выбор. Очевидно, на то у тебя есть веские причины, даже если они сведут тебя в могилу.

Камбер вздохнул.

— Да, возможно, ты прав. Но что еще оставалось делать? Это продолжается, Джорем, не так ли? Сначала одна ложь, потом другая, и так до тех пор, пока мы уже не в силах избегнуть своей участи. — Он пожал плечами. — Что ж, новый день расскажет о многом. Может быть, кто-то решит, что не хочет голосовать за архиепископа-Дерини. Это утешит, не так ли?