Королевское правосудие - Куртц Кэтрин Ирен. Страница 16

— не Дерини.»

«Я понял, что ты имеешь в виду, но почему бы нам не заняться этим в другой часовне?»

«Только не сегодня,» — последовал ответ. — «Мы будем под защитой Святого Камбера. Надеюсь, это тебя не удивляет?»

«Удивляет? Вряд ли. Не могу сказать, что ободряет, но уж точно не удивляет.»

Он знал, что его слова всего лишь прикрывали его нервозность — и что Дункан знал об этом. Злясь на себя, он расстегнул еще три пуговицы, чтобы кафтан упал с него, и, перешагнув через груду шерстяной ткани темно-винного цвета, освободился от одежды. Если Дункан прав в своих намеках, то избавиться от кафтана было бы вовсе не лишне. Теперь на нем оставались плотно облегающие тело темно-красные штаны, сапоги из мягкой кожи соответствующего цвета и тонкая льняная рубашка с длинными рукавами. Развязав шнурок ворота рубашки, он нагнулся, чтобы подобрать сброшенный кафтан, аккуратно свернул его и осторожно положил его поверх своего плаща. Оглянувшись на Дункана, он понял, что дальше тянуть нельзя.

«Я думаю, что теперь я готов,» — сказал он.

Дункан опустил глаза, прекрасно понимая, что должен был чувствовать Найджел в эту минуту.

«Если хочешь, мы можем подождать еще несколько минут.» — Он поглядел направо, где у дверей часовни занял свой пост Дугал. — «Там, в углу, есть молитвенная скамеечка. Можешь воспользоваться.»

В углу, покрытом густой тенью, Найджел заметил два красноватых огонька лампад, горевших перед небольшим распятием из слоновой кости, и смутные очертания скамеечки перед ними, но покачал головой.

«Дункан, я готов настолько, насколько могу,» — шепотом сказал он. — «Ты же знаешь, я никогда не был очень набожным.»

«Тогда пошли,» — с улыбкой сказал Дункан, беря его за локоть и подводя к двери, охраняемой Дугалом. — «Как ты уже знаешь, этой ночью тебе придется пройти через некий ритуал, но мы постарались сделать все как можно более неформально, в разумных пределах, конечно. Могло быть и хуже.»

«Хуже?»

«Конечно.» — Дункан ободряюще улыбнулся ему. — «Ты — взрослый, идешь на все это по своей воле и помогаешь нам сознательно. Если бы ты был ребенком, тебя никто бы ни о чем не спрашивал.»

При этих словах Найджел фыркнул, мысленно задаваясь вопросом: а интересовало ли кого бы то ни было его мнение о происходящем; и внезапно осознал, что когда-нибудь и Коналл, и Рор, и Пэйн могут оказаться перед необходимостью пройти через то же испытание, которое предстояло сейчас ему. Эта мысль заставила его замереть. Через дверь, к которой Дункан вел его, должен был идти сын Келсона , а не он или кто-то из его сыновей. Но это уже никого не интересовало. Возврата больше не было.

Проходя следом за Дунканом под портьерой, которую придерживал Дугал, Найджелу пришлось пригнуться. Часовня оказалась тускло освещенной и тесной

— в половину комнаты, которую он только что покинул — и, казалось, была набита битком еще до того, как они вошли. У левой и правой стены стояли Арилан и Морган, направо от входа стояла Риченда, вся в белом, но все внимание Найджела немедленно сконцентрировалось на Келсоне.

Его племянник — нет, король — стоял спиной к ним, точно в центре комнаты, запрокинув голову и опустив руки. В первый миг он показался Найджелу чем-то большим, чем просто человек или просто Дерини — он был окутан царственностью, могучей и ощущаемой физически, как будто он был закутан в мантию, подобную той, что он носил со дня своей коронации, несмотря на то, что он, как и Морган и Найджел, был одет только в штаны, рубашку и сапоги, отложив на время и оружие, и все знаки своего королевского статуса.

Казалось, все его внимание сосредоточено на богато украшенном распятии черного дерева, висевшем над алтарем, установленном вплотную к восточной стене, а, может быть, он смотрел просто на стену цвета полуночного неба, на котором, отражая свет шести медных светильников, ярко блестели золотистые звезды. Звезды, казалось, мерцали в воздухе, нагретом горящими свечами и щекотавшем ноздри Найджела запахами воска и ладана.

«Дядя, подойдите и встаньте рядом со мной,» — негромко сказал Келсон, слегка поворачиваясь и протягивая ему руку.

Найджел немедля повиновался, принимая предложенную ему руку и опускаясь на одно колено, прижав руку короля к своему лбу в знак преданности своему сюзерену. Через мгновение он выпрямился и встал рядом со своим государем. Дункан. пройдя по другую сторону от Келсона, подошел к алтарю — всего лишь несколько шагов, учитывая крохотность помещения — а Найджел поглядел на Моргана, прислонившегося спиной к южной стене и сложившего руки на груди, который стоял так близко, что до него можно было легко дотронуться. Когда их глаза встретились, Морган слегка склонил голову, что должно было означать ободряющий кивок, и обратил свой взгляд на алтарь, где Арилан помогал Дункану подготовить кадило. Найджел послушно посмотрел туда же.

Он знал, что сначала они возведут защиту вокруг часовни. Он даже немного понимал в магической защите. Однажды он видел, как Морган возводит круговую защитую Это было давно, когда Морган помогал Бриону обрести полную силу перед битвой с Марлуком. Найджелу тогда было девятнадцать, Бриону — двадцать пять, а Моргану не было и четырнадцати.

Много лет спустя, он видел возведение еще одной защиты: в палатке на Ллиндрутских лугах, перед последней битвой между Келсоном и Венцитом Торентским. Он видел только начало процесса, и именно тогда он узнал, что Арилан — Дерини. Он мало что помнил, кроме черно-белых кубиков и прикосновения Арилана к своему лбу… и глаз Келсона, всматривавшихся в его глаза до тех пор, пока ему не стало казаться, что душа его вот-вот покинет его тело.

С тех пор он научился не сопротивляться ментальным контактам и не бояться их. Что-то вроде этого предстояло ему этой ночью, но он отогнал эти мысли прочь и сосредоточил свое внимание на обоих епископах. Арилан начал окуривать алтарь и восточную часть часовни, медленно перемещаясь при этом направо, к пространству между Найджелом и Морганом.

Для начала будет создан тройной защитный круг. Когда круг будет закончен, они обратятся за защитой четырех основных архангелов, каждый из котороых охранял определенную часть света и управляли соответствующими стихиями. Дункан тем временем начал кропить восточную сторону часовни святой водой и готовился двинуться следом за Ариланом, создавая второй круг. Третий круг будет создан Морганом, который обойдет часовню с мечом.

Найджелу больше всего нравился Юг, сторона света, к которой обращались сразу же после Востока, и на которой стояли Морган и Арилан, замерший, чтобы поклониться: ведь именно Юг был стороной света, посвященной святому Михаилу, который стал известен Найджелу в качестве покровителя всех воинов задолго до того как он узнал о другом, тайном, покровительстве, приписываемом архангелу.

Много лет назад Найджел, неся ночное бдение перед тем, как быть посвященным своим братом в рыцари, посвятил себя именно святому Михаилу. И, может быть, Господь возжелает, чтобы его сын посвятил себя ему же. Не пройдет и года, как Коналл, Келсон и Дугал — если, конечно, они останутся в живых к тому времени — сами пройдут через ночное бдение и станут рыцарями, будучи посвященными им самим. Он подозревал, что Келсон и Дугал предпочтут посвятить себя святому Камберу — что было вполне понятно — но он знал, что они уважительно отнсятся и к святому Михаилу. Тут он внезапно осознал, что он не знает, а что думает по этому поводу его собственный сын, и это удивило его.

Эти мысли настолько заняли его, что он упустил момент, когда Морган передвинулся от южной стороны часовни к алтарю, заметив лишь что Морган вдруг оказался возле алтаря, вынимая из ножен меч Келсона — меч Бриона, меч отца Келсона! Он завороженно следил за тем, как Морган, обратившись на Восток, поднял лезвие в почтительном приветствии, на клинке сверкнул отблеск от свечей — и Найджел вспомнил другого Моргана, другого Найджела, еще живого Бриона — а Морган тем временем, опустив меч на уровень глаз, двинулся следом за Ариланом и Дунканом.